Анна и Сергей Литвиновы - Золотая дева

– Это вы к Евгении Юрьевне лично? – скептически оглядела ее секретарша.

Как ни старалась Маша себя состарить (волосы собрала в пучок, тонального крема наложила погуще), а, видно, все равно молодо выглядит. Мамашей, конечно, можно хоть в двадцать лет стать, но вот на богатую родительницу она явно не тянет. Хотя одеться попыталась солидно, в строгий брючный костюм. Сидел он неплохо, стоил, на взгляд самой девушки, недешево – но далеко не «Гуччи», конечно. И колец на пальцах не сверкало – бриллиантов у Маши попросту не было, а украшать себя для подобного визита бижутерией она сочла неуместным.

– Евгения Юрьевна пока занята. Примет вас минут через десять, – процедила секретутка. И протянула Маше несколько скрепленных степлером листков. – А вы пока что анкетку заполните.

Мария сердито плюхнулась в кожаное кресло. Какие еще анкеты? Ох, ничего себе! Почти сто вопросов! Возраст ребенка, его кулинарные предпочтения, склонности, любимые игры, состояние здоровья… И о жилье расспрашивают, будто покупать собираются: площадь квартиры/дома? Удаленность от ближайшей станции метро? Наличие/отсутствие у няни отдельной ванной комнаты? Ну, и про няню тоже куча вопросов. Предпочитаемое гражданство? Возраст? Семейное положение? Обязательно ли наличие загранпаспорта, прав? Требуется ли знание иностранных языков и каких? А про уровень зарплаты – вообще смех. Самый минимальный – 1500 долларов в месяц (при условии неполной занятости). А верхний предел – 10 000 и выше. Что ж она, Мария, раньше даже в расчет не брала подобную работу? Не диссертацию надо писать – а в няни податься для богатеньких детишек. А что – образование у нее подходящее, языки знает, права имеются, и гражданство, естественно, российское…

– Вам ручку дать? – прервала Машины размышления докучливая секретарша.

– Нет, спасибо, – покачала головой Долинина.

И швырнула листочки обратно на секретарскую стойку. Со значением произнесла:

– Я вам уже говорила: все свои требования я выскажу непосредственно Евгении Юрьевне.

– Что ж… – нахальная девица неожиданно растерялась. – Тогда проходите.

Не занята начальница, значит. А маринование в приемной – обычный прессинг.

Маша очень не любила, когда ее прессуют. Если на тренировке по каратэ кто-то пробовал – сразу наносила ответный удар.

Что ж. С ходу, с порога, и начнем.

Долинина уверенно приблизилась к начальственному столу. Хмуро взглянула на хозяйку кабинета. Без приглашения плюхнулась в кресло.

И тихо произнесла:

– Евгения Юрьевна, я по поводу вашего сына.

Признаться, она очень боялась, что Позднякова мгновенно вскипит. Выкрикнет: «А кто ты такая?.. И что тебе до него?!»

Однако она сразу побледнела:

– А что? Что с ним случилось?..

– Да случилось-то с ним уже давно, – со значением произнесла Мария. И выдала следующую, заранее заготовленную фразу: – Неужели он уже забыл ту девчонку? Не снится она ему, не преследует его в кошмарах?..

Хозяйка агентства закаменела лицом. Процедила:

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Да все вы прекрасно понимаете, – пожала плечами Маша. – Те деньги, что вы заплатили, конечно, оказались ее семье немалым подспорьем. Но дочку-то все равно не вернешь.

…Про Кирилла Позднякова, восемнадцатилетнего сына Евгении Юрьевны, Маше рассказал частный детектив Олег.

Юный оболтус полгода назад на машине матери сбил школьницу. Насмерть. И с места происшествия скрылся. А с автомобиля (чтобы уж наверняка не нашли!) снял номера. Естественно, искали его недолго – свидетели имелись: кто-то запомнил марку машины, другой человек – несколько цифр номера. И на следующий же день парню предъявили обвинение в убийстве по неосторожности плюс отягчающие обстоятельства – оставление места ДТП и неоказание помощи потерпевшей. Улик против него оказалось достаточно: девочка, утверждали очевидцы, шла по пешеходному переходу и на зеленый свет. Парню грозило не только лишение прав, но и приличный срок. Однако вскоре уголовное дело начало рассыпаться буквально на глазах. Вдруг выяснилось, что машина – сбившая человека насмерть! – двигалась со скоростью всего-то двадцать два километра в час, о чем неумолимо свидетельствовали данные экспертизы. Да и новые свидетели появились – эти утверждали, что девчонка вовсе и не по переходу шла и вдобавок была нетрезвой (это четырнадцатилетняя-то отличница!). А двое маститых психиатров подписали заключение, что Кирилл уехал с места аварии, потому что имели место шок, состояние аффекта и парень просто не мог отдавать отчета в своих действиях. Да еще и родители жертвы выступили с просьбой о снисхождении к человеку, убившему их дочь…

В итоге Кирилл отделался всего-то штрафом.

И то, что его мать приложила все свои силы и связи, чтоб вытащить сына, дело естественное. Маша ее даже не осуждала. Натвори такое ее собственный ребенок – все равно б кинулась спасать. И очень чисто по-человечески неприятно – снова бередить раны несчастной женщины. Но… У нее свои цели.

…Хозяйка агентства тяжело откинулась на спинку кресла, отчаянно выдохнула:

– Ее родители, они что… Хотят подать новый иск?..

«Даже не спросила, кто я такая! И с какой стати к ней явилась!!» – возликовала про себя Мария.

И твердо произнесла:

– Да. Хотят. И у вас есть единственный шанс этого не допустить.

– Какой? – с готовностью откликнулась Позднякова.

– Выполнить то, о чем я вас попрошу.

Евгения Юрьевна ошалело посмотрела на нее – а потом вдруг истерически рассмеялась. И, захлебываясь в неестественном смехе, забормотала:

– Милая девушка! Вы что… меня шантажируете?.. Но с какой стати… с какой стати я должна вам верить?..

– Можете не верить, – пожала плечами Маша. – В таком случае я просто уйду. Но уже завтра уголовное дело против вашего сына будет возобновлено. Поверьте: у меня есть такие возможности.

– Да кто вы такая?..

– Считайте меня просто… человеком, которому небезразлична гибель ни в чем не повинной школьницы.

– Вам нужны деньги? – с легким презрением спросила Позднякова.

Маша усмехнулась:

– Нет. Мне нужна помощь совершенно иного рода. Можно сказать, по вашему профилю. Это ведь ваше агентство ищет сейчас для Кривцовых новую няню?

И может быть, Мария ошиблась, но по лицу женщины снова промелькнула тень страха.

– Я не понимаю… при чем здесь это… – забормотала она.

– Я хочу, чтобы Кривцовы выбрали на эту работу меня, – твердо произнесла Маша. – И мне не интересно, каким образом вы это сделаете. Ясно?

– Но…

– Никаких «но», – отрезала Долинина. – Или я устраиваюсь по официальному контракту к ним на работу – или уголовное дело в отношении вашего сына вновь откроют. Выбирайте.