Лариса Соболева - Два гения и одно злодейство

– Как ты справляешься без Симы?

– Она приезжает ко мне.

– Сима меня ненавидит, я знаю. Марк, я давно хотела сказать… не считай меня виноватой в смерти отца. Ведь погибла и наша с тобой дочь… Неужели ты думаешь, что я способна была их убить?

– Нет, не думаю, – соврал он, возблагодарив бога, что не выложил ей все факты, ставшие известными ему, не бросил в лицо бриллианты, которые хранились у него дома.

– Знаешь, Марк, я считаю несправедливым завещание твоего отца. (Он поднял вверх брови.) Да, да. И какая из меня бизнесменша? Смех один. Работай сам, я мешать не буду, а прибыль давай делить пополам. Как ты на это смотришь?

– Положительно, – снова соврал он, а внутри его обожгло: пополам! Каково? Он, значит, пашет, как папа Карло, а Лина делит пополам. А однажды ей делить не захочется, пошлет она Марка далеко-далеко…

– Да, и переезжай в особняк, – после паузы предложила Лина, – это же и твой дом. Не бойся, приставать не стану.

Переселился в особняк в тот же день, а ночью переспал с ней по собственной инициативе. К Лине вернулось счастье, которое, казалось, всегда будет с ней.

В дальнейшем события разворачивались четко по сценарию Марка. Они расписались без торжеств, Лина наивно полагала, что он осознал вину, теперь исправляет ошибку. После пережитых событий реакции ее были неадекватны, чем и воспользовался впоследствии Марк. На одном банкете он спровоцировал ее на скандал, целуясь с красивой девушкой. Лина была вне себя от бешенства, запустила в них тарелкой, кинулась царапать лицо девушке. Главное, никто не понял, из-за чего возник скандал, в глазах окружающих, не видевших Марка и девушку целующимися, Лина выглядела вздорной и ревнивой бабой. Ставров скрутил жену и увез в особняк. Дома уверял, что ей привиделись поцелуи, он просто разговаривал. Посоветовал сходить к врачу, она, разумеется, не воспользовалась советом. Второй раз Лина дискредитировала себя в глазах знакомых уже в особняке, набросившись на Марка. Он танцевал с женщиной, к неудовольствию Лины, слишком тесно к ней прижимаясь. Кто-то сунул ей записку, в которой доброжелатель доводил до сведения, что эта женщина любовница ее мужа (записку заготовил Марк). Лина потребовала объяснений, уединившись с мужем в кабинете, ей необходимо было выяснить все немедленно. Ничего не стоило спровоцировать ее на драку. Марк наконец бросил на стол бриллианты, которыми она расплатилась за смерть мужа и дочери:

– Думаю, ты не станешь отпираться, что это твое? Думаю, ты понимаешь, что попали они мне в руки не случайно. Ты, грязная тварь, убила моего отца и свою дочь…

– Это была и твоя дочь! – закричала Лина, привлекая внимание в гостиной.

– Значит, я ненавижу тебя вдвойне! – шепотом сказал Марк и ударил ее по щеке, потом еще и еще. – Меня выворачивает от одного твоего вида…

Лина схватила со стола нож для разрезания бумаги и кинулась на мужа. На шум сбежались гости. Рубашка Марка на плече намокла от крови, он держал разъяренную жену и просил вызвать «Скорую». Опять никто не знал причин скандала, все жалели Марка. Свидетелей буйности Лины было достаточно, несколько человек по просьбе Марка письменно подтвердили, что его жена постоянно ведет себя агрессивно, без повода набрасывается на людей, забывая, где находится. Лину препроводили в психушку.

– Ой, Марк, лучше б ты ее посадил, – хныкала Сима. – Вернется, как устроит тебе… не обрадуешься. Платона убила и… боюсь я, Марк, за тебя боюсь.

– Ты, старая, не знаешь, что такое психбольница, – усмехнулся он. – Поверь, это заведение хуже тюрьмы. Оттуда редко выходят нормальными.

– А ты теперь всю жизнь нянчиться с ней будешь? Дурак ты, Марк.

С неделю Лина находилась под наблюдением в общей палате с двадцатью больными, где постоянно требовала выпустить ее, рыдала целыми днями, боялась оставаться с больными в одной палате. За плохое поведение ее связывали, но и связанная, лежа на койке, застланной оранжевой клеенкой, Лина не унималась. Марк проявил «заботу», заплатил за отдельный номер и, получив диагноз на руки, принялся оформлять опекунство. Действовал он сознательно и безжалостно, предоставив ей вместо нар «люкс» в психушке. Правда, вся эта история наложила отпечаток на него. Он стал черствым, угрюмым, мало кому доверял, а потому жил обособленно.

И вдруг развязка наступила сама собой. Лина и еще один больной сбежали, затем сожгли себя на дороге…

…Нет, это нельзя рассказывать, иначе Володька поймет, что и он явился пешкой в ее партии. В какой-то степени это так и есть, но не совсем…

После взятия банка и сбрасывания с лестницы Алисы Лина-Полина рванула в Париж готовить фундамент для постоянного местожительства. На опыте знала, что деньги слишком быстро улетучиваются, стоило чем-то серьезно заняться, пока не закончится история с Марком. Она неплохо разбиралась в искусстве. Хорошо бы открыть приличного художника, ведь ходят легенды о сумасшедших деньгах, которые делают на живописи. Но безвестного и талантливого художника попробуй найди, а затем удержи подле себя! Для художника и купила старенькую виллу, намереваясь заманить его туда, и, как на службу, ходила на выставки, прислушивалась к знатокам живописи, составляла мнение о вкусах. А вкусы предугадать – дело непростое. На одном из вернисажей услышала положительные отзывы о работах неизвестного художника из России. Присмотрелась к его полотнам и угадала новизну. Собственно, ей помогли угадать. Она поспешила купить понравившуюся картину, стоившую недорого. Для чего? Картина – предлог для знакомства, но Володька сам подошел к ней. А тут вдруг сразу еще две его работы продали. Полин поняла, что сможет на нем заработать, стоило лишь рискнуть и раскрутить мальчика. Да, на раскрутку пойдет уйма денег, но это стоило того. Володька оказался непохожим на тех, с кем общалась раньше, – ребенок и взрослый мужчина в одном лице, чистый, искренний, бесхитростный. Это и пугало, и притягивало…

Четверо мужчин было в ее жизни, и только один смог изменить Лину, дал, хоть и ненадолго, уверенность в завтрашнем дне. Лина так хотела перечеркнуть неудавшуюся жизнь, начать новую, в которой и она, и окружающие ее люди, и дела – все будет другим… светлым, праздничным. Свет и надежду давал именно Володька, она купалась в его искренних чувствах, пыталась забыть Россию и все, что там было. В пик взлета ее и Володьки, словно с неба, свалился живой Марк… живой, а не убитый Лазарем…

– Очнись, Полин! – зашептал Володька.

– Прости, я погубила тебя… – едва слышно произнесла Полин, это было все, что она могла сказать ему.