Михаил Палев - Византийский манускрипт

– Так ты в России по делам фонда?

– Нет, просто приехал поздравить Ефросинью. Я отдыхал на своей яхте, плавая по Черному морю, и в Москву приехал из Новороссийска. А яхта теперь будет ожидать меня в Греции. Оттуда я отправлюсь в Черногорию, Хорватию и Италию. Я был бы очень рад видеть тебя, Валерий, на борту своей яхты!

Тавров тоже был бы рад видеть себя на борту яхты, крейсирующей по теплым морям мимо живописных берегов. Но надо искать Брена… Оставалось только поблагодарить графа за приглашение. И тут Тавров вспомнил о загадочном превращении Виктора Брена из еврея в немецкого дворянина.

– Кстати, Роберт! Тебе как потомственному аристократу не составит труда выяснить кое-что по генеалогии одного немецкого дворянина?

– Рад буду помочь, – любезно отозвался граф.

Тавров написал на бумажке: «Виктор Генрихович Брен, родился в 1965 году в Москве, отец – Генрих Иосифович Брен», и передал записку графу. Тот мельком взглянул на текст и спросил:

– Ты уверен, что это немецкий род? Я знаю во Франции род с такой фамилией.

– Вроде бы да, но я не уверен, – честно признался Тавров. – Потому и прошу твоей помощи. Буду весьма и весьма признателен!

– Да что ты, это пустяки! – отмахнулся граф. – Через две недели получишь полную генеалогию этого Брена, если он действительно из дворянского рода.

Подошли Ефросинья и Ленора.

– Роберт, рада наконец представить тебе мою подругу Ленору.

– О, я много наслышан о вас, уважаемая Ленора Павловна, – произнес граф, галантно прикладываясь к ее руке. – Валерий, несомненно, будет возражать, но я просто обязан вас похитить у него как минимум на сегодняшний вечер. Валерий, ты не возражаешь? Но как человек чести я обязан предупредить: возражения не будут приняты! Дуэль и все такое…

– В таком случае как благоразумный человек я оставлю свои возражения при себе, – усмехнулся Тавров. – Но в отместку похищу у тебя Ефросинью!

И джентльмены разошлись, вполне довольные разрешением сложной ситуации. Ленора вдруг обернулась и крикнула Таврову:

– Валера! А наш подарок привезли?

– Разумеется! – отозвался Тавров, не вникнув в суть вопроса Леноры.

Тавров и Ефросинья прошли по дорожке и оказались в небольшой беседке возле крохотного пруда. В пруду лениво плавали разноцветные рыбы. Тавров вдруг остановился и воскликнул:

– Черт возьми! Нет, у меня положительно все мозги отшибло!

– Валера! Разве может «положительно» отшибить мозги? – рассмеялась Ефросинья. – Что случилось?

– До сих пор не привезли наш подарок! – с досадой воскликнул Тавров. Он достал мобильник и набрал номер диспетчера. Поговорив с ним, он растерянно сообщил Ефросинье: – Ты представить себе не можешь, какая случилась ерунда. В накладной по ошибке вместо «Монино» написали «Манино». Уму непостижимо!

Мобильник ожил, Тавров торопливо поднес аппарат к уху. С минуту он молча слушал, потом обреченно произнес:

– Хорошо, я оплачу.

– А теперь что? – спросила Ефросинья, с трудом сдерживая смех.

– Это диспетчер. Понимаешь, в Манино такой же коттеджный поселок, а владельцы коттеджа, где выгрузили наш подарок, ждали мебельный гарнитур. Хозяйка расписалась в накладной, не посмотрев… А когда им привезли настоящий мебельный гарнитур, они поняли, что здесь что-то не так. В общем, диспетчер заявила, что ошибка произошла по моей вине, и предложила оплатить стоимость перевозки нашего груза из Манино в Монино.

– Неужели коробку с подарком можно спутать с мебельным гарнитуром? – удивилась Ефросинья.

– Можно, – мрачно подтвердил Тавров. – Если в коробке находится садовый светильник, по сравнению с которым фонари у храма Христа Спасителя кажутся скромными торшерами, тогда можно.

– Узнаю Ленору! – так и прыснула Ефросинья.

Отсмеявшись, она примирительно сказала:

– Не переживай, Валера. Я скажу Леноре, что светильник требуется собрать перед установкой, и это произойдет не раньше завтрашнего дня. Лучше вот что скажи… Ведь твои мысли вовсе не о светильнике. Что тебя так волнует?

– Я ищу одного человека, – начал Тавров. Они сели на скамейку в беседке, и Тавров в общих чертах рассказал о деле, а также упомянул и о неиссякаемой бутылке и танцующих эльфах.

– Я в Пограничной Зоне? – прямо спросил он, испытующе глядя на Ефросинью.

– Ты правильно понимаешь, Валера, – подтвердила Ефросинья, бросая рыбкам в бассейне корм. Те немедленно устроили свалку.

– Почему?!

– Я не знаю, Валера, – устало ответила Ефросинья. – Все как в тумане… Похоже, что кто-то тебя туда ввел, но зачем?.. Пока что ничего угрожающего нет. Ну, танцующие эльфы заглянули на огонек… а неиссякаемая бутылка – так это даже приятно, согласись!

– Ох, мне не до шуток, Ефросинья! – с горечью отозвался Тавров. – Кто же это так меня?! Похоже, что фра Арнольдо, не зря он так: все вокруг да около, скользкий тип… Черт! Как вспомню свое прошлое пребывание в Пограничной Зоне, так мороз по коже!

– Бедный ты мой, – ласково погладила его по голове Ефросинья.

– За сочувствие спасибо, – кисло усмехнулся Тавров. – Только мне что делать? А?

– Ждать, Валера, ждать! – ответила Ефросинья. – Что ты делаешь сейчас? Ищешь Брена? Ну и ищи его, делай свое дело. И жди.

– Да чего ждать-то?! – с досадой воскликнул Тавров.

– Момента истины, – спокойно пояснила Ефросинья. – Когда все тайное станет явным. Это, Валера, как экзамен: взял билет с вопросами – вот и момент истины, тут все ясно: ответишь или не ответишь, сдашь экзамен или провалишь…

– А шпаргалкой можно воспользоваться? – пошутил Тавров.

– Если сумеешь, – улыбнулась Ефросинья. – Но если поймают – переэкзаменовки не будет.

– Я все понял, – сказал Тавров, поднимаясь со скамейки. – Спасибо и на этом.

У двери дома они встретили графа и Ленору.

– Мужчины! Можете выпить аперитив, и прошу к столу! – объявила Ефросинья.

Граф и Тавров пробрались к буфету и налили себе по бокалу коньяка.

– Удивительная женщина! – сказал граф. – Но, наверное, вам с ней нелегко.

– Бывает, – согласился Тавров. – Ленора когда-то буквально спасла меня.

– Вот как? – удивился граф.

– Да. Ведь я знал ее с детства, жили в одном дворе, дружили, но… Она рано вышла замуж за друга ее отца. А потом… Я был оперативником уголовного розыска и однажды брал опасного преступника. Недооценил противника, и он ударил меня ножом, а затем выбросил в окно четвертого этажа. Я месяц провалялся в коме, а очнувшись, увидел Ленору. Она весь месяц просидела у моей постели. Отлучалась, только чтобы сварить мне куриный бульон. Она каждый день его варила и говорила: «Когда Валера очнется, то непременно захочет свежий куриный бульон». Может, этот бульон и спас меня. Врачи собирались отправить меня на инвалидность, но через год я снова приступил к работе.