Михаил Палев - Византийский манускрипт

Там их ожидало известие о переносе рейса – уже на тринадцать часов. Из-за очередного изменения регистрация все не начиналась, и на легкомысленных бедолаг, опрометчиво приехавших в аэропорт к четырем часам утра, страшно было смотреть.

Тавров увидел Кравцова и обратил его внимание на Кайтелер и Кудасова. Убедившись, что Кравцов их зафиксировал, Тавров отправился на улицу – подышать воздухом. Ярко светило солнце, Тавров полез за солнечными очками. Только открыв футляр, он вспомнил, что там лежат «Очи Вия». Впрочем, надев очки, он обнаружил, что они прекрасно защищают глаза от яркого солнца. «Умная штучка, однако!» – подумал Тавров и тут вдруг увидел тех, кого меньше всего думал здесь встретить: фра Арнольдо и Далинского. Они вышли из уже знакомого Таврову черного «бумера» в сопровождении крупного мужчины в черном костюме, тащившего два здоровенных чемодана.

Тавров сдвинул очки на темя и направился навстречу старым знакомым. У Далинского при виде Таврова ощутимо вытянулось лицо; фра Арнольдо же, невзирая на отсутствие скрывающих взгляд темных очков, сохранил невозмутимый вид. Они так бы и прошли мимо Таврова, если бы тот не загородил им дорогу, воскликнув:

– О-о! Бывшие клиенты! Какая неожиданная встреча! Какими судьбами?

– Мы с фра Арнольдо летим в Дубровник, – растерянно сообщил Далинский. Фра Арнольдо метнул в его сторону сердитый взгляд, затем искоса глянул на стоявшего за его спиной громилу с чемоданами. Тот поставил кладь на асфальт и, отодвинув в сторону Далинского, хотел было вклиниться между фра Арнольдо и Тавровым. Но Тавров упредил его намерение. Он радостно схватил руку фра Арнольдо и заключил ее в плен дружеского рукопожатия, приговаривая:

– Замечательно! Представляю, как сейчас хорошо на Адриатике! Счастливого пути!

При этом его пальцы плавно скользнули к запястью руки фра Арнольдо, и тот не успел опомниться, как Тавров ловко развернул его руку ладонью вверх. Одновременно Тавров тряхнул головой, и очки, съехав с темени, заняли свое место на переносице.

Немая сцена продолжалась несколько секунд: фра Арнольдо замер в оцепенении от внезапного натиска; громила нерешительно мялся, растерянно созерцая искреннее проявление чувств незнакомца; Далинский стоял с раскрытым ртом, ничего не понимая, а Тавров продолжал сжимать правую руку фра Арнольдо, дружески похлопывая его другой рукой по плечу и рассыпаясь в любезностях. Однако замешательство фра Арнольдо продолжалось всего лишь секунды три-четыре, после чего он сердито вырвал свою руку. Громила вежливо, но твердо отодвинул Таврова в сторону, и фра Арнольдо вместе с Далинским прошествовали в здание аэропорта.

Когда они скрылись за стеклянными дверями, Тавров достал записную книжку и принялся лихорадочно зарисовывать то, что зафиксировала его цепкая память.

– Извините, огонька не найдется? – раздался рядом голос Кравцова. Тавров достал зажигалку и дал ему прикурить.

– Помнишь этих двоих? – вполголоса спросил Тавров. Кравцов едва заметно кивнул.

– Это доминиканец фра Арнольдо, по документам гражданин Италии Адриано Палетти. Громила не в счет, а вот третий – профессор Владимир Петрович Далинский, он при монахе в качестве переводчика. Летят в Дубровник, в Хорватию, но это рядом с Черногорией, так что не исключено, что еще повстречаешься с ними. Все, иди!

– Спасибо! – громко поблагодарил Кравцов и, дымя сигаретой, встал возле урны.

Тавров вернулся в зал. Народ у стойки «Красэйр» засуетился: наконец началась регистрация на рейс. Тавров увидел, что на чемодане Кравцова стоит дамская сумка, а рядом – чемодан поменьше, и все это по мере движения очереди усердно перемещает упитанная крашеная блондинка лет сорока. Тавров усмехнулся: ишь, уже компанию себе подобрал, приглядеть за вещами. И в этот момент зазвонил телефон. Тавров глянул на дисплей: звонил Шанцев. Ага, управился с работой в квартире Кудасова, рапортует… Молодец!

Тавров нажал на кнопку вызова и весело осведомился:

– Ну что, закончил работу?

– Да как сказать… – неопределенно ответил Шанцев. – Тут такое дело, Валерий Иванович: квартиру уже кто-то прослушивает, а возможно, и проглядывает. Закладку я там нашел.

Тавров почувствовал, как мгновенно вспотел: словно волна прошла по телу.

– Какую закладку, Сережа? – спросил он внезапно охрипшим голосом.

– А микрофон, – ответил Шанцев. – Решил я поставить микрофон в кухне, выбрал место, полез… А там – бац! Микрофончик-то уже стоит. Я думаю, что закладочка эта не единственная. Но я решил не светиться, а немедленно отвалил. Правда, я на двери метку оставил и через часок вернулся: вроде как забыл книгу. Это я специально сделал: на случай, если у них там видеокамеры стоят. Если видеокамеры, тогда они где-то рядом должны быть. Увидели бы, что я одну закладку обнаружил, и поспешили бы камеры снять сразу. Но метка на месте оказалась. Вот я и звоню: мне вернуться в квартиру, снять остальные закладки и поставить свою аппаратуру или как?

– Или! – принял решение Тавров. – Больше туда не суйся, отдыхай. В понедельник ключи отвезешь ко мне в офис и отдашь Кате. Все, до связи.

Тавров быстро вернулся в зал. Кравцов уже прошел регистрацию и любезничал с дамой, сторожившей его чемодан. Тавров прошел мимо него, почесывая правое ухо. Кравцов понял знак и через пять минут встретился с Тавровым в туалете.

– Что случилось, Валерий Иванович? Только быстрее, у меня очередь подходит.

Тавров в двух словах обрисовал ему положение.

– Вы полагаете, что парню и девушке в Черногории может угрожать опасность? Тогда им не следует лететь, – предложил Кравцов. – Они еще не прошли регистрацию, так что не поздно вернуться в город, не привлекая ничьего внимания.

– Умный какой! – недовольно отозвался Тавров. – Если бы их хотели прихлопнуть, то давно сделали бы это в Москве. Тебя-то я для чего посылаю в Монтенегро? Бальзаковских дам развлекать?

– Ну, это вы зря насчет дамы, – обиделся Кравцов. – Прикрытие идеальное. И на месте не проблема с ней распрощаться: я ведь ее выбрал, потому что она в Петроваце отдыхать будет, а не в Будве.

– Ладно, конспиратор, иди, – примирительно сказал Тавров. – А то дама волнуется. Короче, ты понял, что там придется смотреть в оба? И не подставляйся, что бы ни случилось: ты там – мои глаза и уши, а не агент ноль-ноль-семь.

Тавров чувствовал себя очень неуютно: вся его конспирация насмарку, если в квартире Кудасова стояла прослушка. Какой-то неведомый противник в курсе того, когда и зачем отправляются в Черногорию Кайтелер и Кудасова. Кто поставил микрофон – а возможно, и видеокамеры – в квартиру Кудасова? Фра Арнольдо или Варежко? Что ждет в Черногории Кайтелер и Кудасова: просто слежка за каждым их шагом или смертельная опасность?