Лариса Соболева - Фрейд и его госпожа

Таничев, испытывая к Шурику почти отеческие чувства, не отказался помочь юному криминалисту, разложил на столе фотографии, поясняя:

– Этот снимок был сделан до того, как мы обмыли рану, а этот – после. Как видишь, лезвие вошло в горло прямиком и без дополнительных разрезов. Отсюда можно сделать вывод, что удар наносился по прямой траектории и под углом, угол вхождения лезвия составляет тридцать пять градусов.

Шурик, будущий криминалист, ребром ладони слегка провел по воздуху, вычисляя угол вхождения, и снова сфокусировал взгляд на фотографиях.

– Теперь подумай, что здесь не так, – хитро улыбнулся Таничев, ткнув пальцем во второй снимок.

Экзаменует на сообразительность! Но! «Что здесь не так» означает: есть приметы, не бросающиеся в глаза, вместе с тем открывающие технику совершения убийства. Шурик посмотрел, поворачивая голову в стороны, взял фото и опустил углы губ вниз:

– А что не так?

– Я тебе дал подсказку, думай. Что ты видишь? Попробуй порассуждать вслух. Держи еще один снимок, он с другого ракурса, а вот еще…

– Ну… – Шурик пожимал плечами, разглядывая по очереди фотографии шеи с лезвием. Положил их рядом. – Вижу, что лезвие вошло глубоко…

– Правильно. Еще?

– Вошло оно очень аккуратно, если так можно выразиться… Не знаю! Колитесь, а?

– Ладно, колюсь, – рассмеялся Таничев. – Я же сказал: без дополнительных разрезов, это и есть подсказка.

– Они… то есть разрезы, должны были там быть?

– По идее, да. Лезвие вошло с большой силой, а Кирилл находился рядом с Тамарой. Если его воткнуть пальцами снизу и по прямой траектории, то оно так аккуратно и глубоко не войдет. Лезвие – неудобный предмет для убийства, оно слишком легкое и маленького размера. Другое дело, если им чикнуть по горлу справа налево или наоборот, на это не требуется много усилий…

– Тогда будет дополнительный разрез, – догадался Шурик, представив прохождение лезвия по шее. – А разреза нет… Но ведь лезвие как-то вошло!

– Именно. Думаю, его выпустили из некоего приспособления.

– Выстрелили им… А есть такие приспособления?

– Полагаю, у наших умельцев есть все, только у Кирилла такого приспособления не нашли.

– Выбросил? – спросил Шурик.

– Может быть. Больше мне нечего тебе рассказать, остальное выясни у Дагоева.

– Прямо сейчас и поеду. Вы не могли бы ему позвонить, чтобы он меня принял?

– Позвоню, Шурик, – хлопнул его по плечу Таничев.

Криминалист Дагоев, упитанный, лысеющий и предельно вежливый человек, отнесся к просьбе Таничева снисходительно и Шурика принял. А был он не один, а с Викентием, который недружелюбно покосился на юношу, но промолчал.

– Что тебя интересует? – осведомился Дагоев, закуривая. – Вон стул, садись.

– Приспособления для метания лезвий, – сказал Шурик, взяв стул у стены и подставив его к столу. – Кирилл Андреевич – мой сосед, мне небезразлична его судьба.

– Да мы как раз думаем об этом. Приспособления такие, конечно, есть, но в обращении они весьма неудобны, во всяком случае, мне не попадались совершенные виды метательного оружия, при помощи которых выпускают безопасные лезвия. К тому же приспособление не найдено…

– Плохо искали, – подал голос Викентий. – Кто бы мог подумать, что нас ждут сюрпризы? Теперь поздно рыться в мусорных баках, времени прошло много.

Дагоев загасил сигарету в большой пепельнице, оперся руками о стол, на котором были разложены те же фотографии, какие Шурик видел у Таничева, ударил по одному снимку сложенными щепотью пальцами:

– Судя по всему, лезвие вошло в шею с большой инерционной силой, должно быть, все же из металки его выпустили…

– Извините, что перебиваю, но можно мне высказать свои соображения? – робко сказал Шурик, посматривая на хмурого Викентия.

Но именно Викентий это ему разрешил, махнув рукой:

– Валяй.

– Мне известны некоторые обстоятельства, связанные с убийством Тамары, которые неизвестны вам…

– Да ну! – хмыкнул Викентий. – И что это за обстоятельства?

– За три дня до свадьбы Кирилл Андреевич получил анонимку, вот посмотрите.

Шурик положил на стол лист. Дагоев и Викентий пробежались по нему глазами, и у оперативника нечаянно вырвалось:

– Это улика, работающая против Кирилла.

Ага, значит, Викентий не был убежден, что Тамару убил он? Шурик, опустив последствия получения анонимки – ссору (пусть Викентий сам копает, раз он такой неприступный), – продолжил:

– Но ведь Кирилл Андреевич женился на Тамаре, значит, их отношения нормализовались.

– А после анонимки они расстроились? – уточнил Дагоев.

Черт, Шурик невольно проговорился, искренно не желая подставлять Полину, которая ушла из дома брата из-за этой анонимки, а хотел-то он только фактами их додавить.

– Да, у них была небольшая размолвка, – сказал он. – Тамара ушла, но сказала, что ей звонили по ночам и угрожали: если, мол, она выйдет замуж за Кирилла Андреевича, то умрет. Как видите, Тамара умерла, выйдя замуж.

– Понятно, куда ты ведешь: ее убил не Кирилл, – ухмыльнулся Викентий. – Думаешь, тут собрались дураки и такой версии у них нет?

– А разве есть? – наивно спросил Шурик.

У него-то эта версия уже в голове утвердилась, как только Полина опознала Зойку из Никищихи. Только он не представлял себе, каким образом безопасной бритвой мог убить Тамару какой-то посторонний человек. Знаний на это у Шурика не хватало.

– У нас, Шурик, много чего есть, – вздохнул Дагоев. – Кроме доказательств.

– А как вы догадались, что другой человек… – разволновался он, поэтому перескочил на следующий вопрос: – А как он это сделал?

– Мы не догадались, – съехидничал Викентий, видно было невооруженным глазом, что он не переносит папиных сынков. – Мы только предположили.

К счастью, Дагоев был лишен высокомерия и необоснованного презрения к деткам высокопоставленных начальников:

– Видишь ли, лезвие вошло под углом, следовательно, либо Кирилл выстрелил снизу из некоего приспособления, либо это сделал некто с площадки под балконом.

– Здорово, – проговорил Шурик, преисполнившись восторгом перед таким большим умом.

– Но чтобы выстрелить из метательного приспособления, его надо достать и прицелиться, так?

– Безусловно, – кивнул Шурик, однако вдруг опомнился: – В этом случае были бы свидетели.

– Неплохо соображаешь, – неожиданно похвалил его Викентий. – Сидевших за столами на открытой площадке опросили – они убийцу не видели.