Михаил Палев - Знак Ганнибала

– Ладно, пошли коньяк пить, – оборвал его Борис. – Надеюсь, теперь он угомонится. А не то придется его пристрелить. Сам его грохнешь или мне лично это сделать?

– Лучше охране поручи, – со смехом отозвался Элис. Шутка, естественно, пришлась ему по вкусу. – Пусть нашпигуют его из своих «ижаков»! А то мне всегда хотелось на практике проверить: не уступает ли по останавливающему действию патрон 9 на 17 «К» обычному 9 на 18 «ПМ»?

Посмеиваясь, они начали подниматься по лестнице. А следом – и мы с Николашей. По дороге я спросил Николашу:

– А что такое чоки?

– Что? – не понял Николаша.

– Борис сказал, что у его ружья сменные чоки.

– Это сменные стволы с сужением канала, – объяснил Николаша, – в зависимости от степени сужения бывает получок, чок, экстрачок. Они увеличивают кучность при стрельбе дробью.

Фанаты стрелкового оружия, блин! И как они сами не чокнутся только от всех этих чоков и получоков?!

Мы снова расселись перед камином. Вскоре появились Вован и Толян. Толян сообщил, что они нашли Витюшу на диване в гостиной, разбудили и сдали ему под опеку изрядно помятого и чуть попритихшего Зябликова.

Я опасался, что разговор снова зайдет о ружьях, но Элис сменил тему. Он с довольным видом достал из-под пиджака пистолет и протянул его Борису:

– А ну, зацени!

Я придвинулся поближе, чтобы лучше разглядеть оружие. Вначале мне показалось, что это газовый или пневматический пистолет, потому что корпус, похоже, был пластмассовый. Но Борис вынул магазин из рукоятки, и я понял, что это настоящий боевой пистолет. Магазин был широкий, патроны располагались в нем в два ряда, при этом против каждого патрона, начиная с четвертого, имелось окошечко с номером: сразу было видно, сколько патронов в магазине. Я отнюдь не Брат Зоркий Сокол, но успел разглядеть, что последней цифрой была 17. Под ней четко читалась стилизованная надпись латинскими буквами: «Glock». Ни фига себе, семнадцать патронов в магазине! Борис повертел пистолет в руках, вставил магазин в рукоятку. Взвесил оружие на ладони, пару раз вскинул руку, прицеливаясь.

– Ну, как? – нетерпеливо спросил Элис, лопаясь от гордости.

Борис пожал плечами.

– Семнадцать патронов есть семнадцать патронов, – отозвался он, – пластик, опять же… без патронов ощутимо легче, чем армейский «макар». И у «макара» к тому же всего лишь восемь патронов. Но все это ерунда!

– Ты что говоришь-то? – поразился Элис. – Да из «макара» только застрелиться можно!

– Брось ты языком трепать! – в сердцах стукнул кулаком по столу Борис. – «Застрелиться»! Спорим, что с двадцати пяти метров я отстреляюсь лучше тебя?

– Ха! – усмехнулся Элис. – Скажу честно, что стреляю я из пистолета препаршиво. Из ружья я бы без колебаний согласился: хоть пулей, хоть по тарелочкам, а вот из пистолета…… А слабо тебе с Николашей пострелять?

– Николай! – повернулся к нему Борис. – Постреляем на спор?

Не знаю, знал ли Борис то, что знал я: в институте Николаша занимался стрельбой из мелкокалиберного пистолета и к пятому курсу дострелялся до кандидата в мастера спорта. Затрудняюсь сказать, насколько сложнее стрелять из «глока», чем из «марголина»: сам я стрелял один раз в жизни, из «макара», на армейских сборах. Но в любом случае на спор из пистолета я бы с Николашей стрелять не стал.

– Идет! – с готовностью откликнулся Николаша. – На ящик коньяка.

– Ну, кто же коньяк ящиками пьет?! – рассмеялся Борис. – Давай лучше на ящик водки.

– «Русский стандарт», – уточнил Николаша.

– Годится, – согласился Борис.

Договорившись об условиях, спорщики приступили к выбору оружия.

– Возьмем «ИЖ-71» у моих охранников, – предложил Борис.

Но Николаша не согласился.

– То же дерьмо, что и «макар», – возразил он, – разве что баланс получше из-за более слабого патрона. Лучше уж я из «глока». Потом можем поменяться. Тогда и станет ясно, что зависит от мастерства, а что – от конкретного типа оружия.

– Как скажешь, – пожал плечами Борис и бросил через плечо охраннику: – Вован, одолжи ствол.

Вован отдал Борису свой «ижак». Борис проверил магазин и сказал, бодро вставая из кресла:

– Пошли!

Мы спустились в гараж.

– Вы можете надеть бушлаты, они в том шкафу, – сказал Элис, – а я отнесу ружье.

Николаша открыл створки большого металлического шкафа. Там действительно висело несколько бушлатов армейского образца.

– Элис держит их для гостей, – пояснил Николаша, – когда те хотят поохотиться или порыбачить.

Элис направился к двери в дом. Я последовал за ним.

– А ты куда? – удивился Элис, обернувшись.

– Возьму свое пальто, – ответил я. – Там небось ветер, так не надевать же вместе с бушлатом еще и ватные штаны!

– Логично! – согласился Элис.

Приблизившись к двери в кухню, мы услышали какие-то крики.

– Что там такое?! – удивился Элис, распахивая дверь.

Кричала Лера. Зябликов завалил ее на кухонный стол, задрал на ней платье и пытался теперь стащить с нее одновременно трусы и колготки. По причине изрядного подпития у него это плохо получалось. Элис выругался, схватил Зябликова за шиворот и рывком отбросил его в сторону. Лера с плачем выбежала в гостиную. Я услышал, как она пробежала в холл и громко хлопнула там входной дверью.

Зябликов сидел на полу, потирая голову: видно, он ударился о стену, когда Элис его отбросил. Он попытался встать, но Элис приставил к его лбу ружейный ствол.

– Мне бы следовало тебя пристрелить, – проговорил Элис, – но я этого не сделаю. Знаешь, почему?

Зябликов испуганно смотрел на Элиса.

– Потому, что Лера побежала к Паше на пост. Паша – ее брат. У него не все в порядке с головой после Чечни. Сейчас он придет и пристрелит тебя из своей «Сайги», – холодно сообщил Элис, отводя в сторону ружье и ставя его у стены. Он посмотрел на часы и осведомился у начинавшего приходить в себя Зябликова: – Ирина спит?

– Да уж час будет, как она к себе ушла, – слегка заикаясь, ответил Зябликов. От испуга он явно протрезвел.

– Ну и хорошо! – удовлетворенно констатировал Элис. – Ей это видеть ни к чему. А ты, Слава, останься. Зрелище будет не для слабонервных, но лишний свидетель не помешает.

– Ладно, брось его пугать! – недовольно сказал я. – Давай, Иннокентий, иди спать.

Зябликов поднялся с пола, добрался до буфета, схватил недопитую бутылку водки и залпом выхлебал ее. Занюхал рукавом и повернулся к Элису.

– Я вас всех отсюда выкину! – визгливо закричал Зябликов. – Я все скажу Инессе! Она с тобой разберется! Чтобы завтра здесь вашего духу не было! Это теперь мой дом!

– Да? Что-то я не видел договора о купле-продаже, – усмехнулся Элис.

Зябликов с минуту тупо смотрел на него. Но алкоголь уверенно брал свое, и Зябликов с апломбом непререкаемого превосходства пьяного над трезвым заявил: