Михаил Палев - Кольцо Соломона

Тавров надел тенниску, куртку из плащовки и через пять минут уже садился в автомобиль Скавронова. Пробок по дороге не случилось, и спустя полчаса они подъехали к корпусу Дельта гостиницы «Измайлово». На входе, поставив на ступеньки спортивную сумку, стоял парень лет двадцати пяти и курил.

– Томилин Владимир Федорович? – отрывисто спросил Скавронов. – Я старший советник юстиции Виталий Сергеевич Скавронов, а это мой коллега Тавров Валерий Иванович. Идемте в ближайшее кафе, выпьем по чашке кофе и немного поговорим.

– Я вас для этого и жду! – ответил Томилин, подхватывая сумку. – Где лучше?

– Да вон кафе на первом этаже, там и расположимся, – предложил Скавронов.

Войдя в кафе, они уселись за столик, сделали заказ, и Скавронов перешел к делу:

– Итак, Владимир Федорович, вопрос первый: когда вы в последний раз видели своего отца, Федорова Федора Ивановича?

– Если честно, я его никогда не видел, – последовало неожиданное признание.

– То есть как?! – изумился Скавронов. – Разве он не приезжал к вам в Петербург незадолго до смерти?

– Да, приезжал, – подтвердил Томилин. – Мать сказала, что приходил к нам домой, но я в это время был в институте, на лекциях.

– А зачем он приезжал? Мать вам не говорила? – спросил Тавров.

– Она сказала, что приезжал отец и сообщил, что написал завещание, по которому все свое имущество оставил мне. Дал еще визитку нотариуса в Москве и сказал, что если что-нибудь с ним случится, то нотариус непременно свяжется со мной. Вот, пожалуй, и все.

– Странно… Все-таки странно, что он вас не дождался. Разве не так? – недоумевал Тавров.

– Да, странно, – согласился Томилин. – Ведь он никогда меня не видел.

– А может быть, ваша мать не хотела, чтобы вы встречались? – высказал предположение Скавронов. – Что она еще рассказала? Как комментировала, как вообще отнеслась к этому событию?

– Ах да! Ее очень возмутил один вопрос отца, – вспомнил Томилин. – Он спросил: где находится роддом, в котором я родился? Ее это страшно разозлило. Она ядовито так поинтересовалась: дескать, не поздновато ли в роддом собрался за сыном?

– Да, довольно странный вопрос для человека, который ни разу не видел сына и решил начать знакомство с взрослым отпрыском с посещения родильного дома! – фыркнул Скавронов.

– Вот и мать этим была страшно возмущена, – согласился Томилин.

– Но она ему все-таки дала адрес? – спросил Тавров.

– Да, конечно. Моя мать вообще женщина доб-рая, отходчивая. Она ему и альбом с моими фотографиями показала и рассказала все, пока он обедал и чай пил, – подтвердил Томилин. – Дала адрес и описала, как на кладбище найти могилу брата.

Скавронов вздрогнул и чуть не опрокинул чашку с кофе себе на брюки. Недоуменно переглянувшись с мгновенно насторожившимся Тавровым, он воскликнул:

– Погоди! Какой еще брат?! Разве у тебя был брат? Или это не твой брат? Ничего не понимаю! Объясни!

– Мой брат, – спокойно пояснил Томилин. – Как говорила мать, старший. Мы с ним близнецы. Он родился раньше на двадцать минут. Пока врачи занимались мной, он умер.

– Ага! Теперь понятно! – кивнул Скавронов. – Тогда вот что: вот бумага, ручка – запиши адрес роддома и кладбища.

– Нет проблем!

Томилин написал адрес роддома, в котором родился, и нарисовал схему, как найти могилу на кладбище, после чего отдал бумагу Скавронову.

– А это точно, что ваш брат родился первым, а вы – после него? – спросил Тавров.

– Так мать говорит, – ответил Томилин. – Она все сокрушалась, что, пока врачи мной занимались, недоглядели за уже родившимся ребенком, не заметили вовремя, что у него дыхание остановилось. Так что точно он первым родился! А что? Что-то не так?

– Нет, все так… Просто получается, что вы не шестой сын Федора Ивановича Федорова, а седьмой, – пояснил Тавров.

– А это что-то меняет? – недоуменно спросил Томилин.

– Возможно… – задумчиво ответил Тавров и тут же спохватился: – Не берите в голову! Просто ваш покойный отец оказался на редкость плодовит, причем одни сыновья, вот я и… Кстати, остальных родственников вы не видели?

– Если вы о моих так называемых братьях, то как-то не горю желанием с ними познакомиться, – усмехнулся Томилин. – Да и они, как я понял, тоже… Впрочем, думаю, это и к лучшему: без вопросов оформили отказ от наследства, хоть на этом спасибо. Кстати, хочу в ближайшее время приехать в эту самую деревню Донце, чтобы взглянуть на свой дом. Ну и на могилу папаши сходить надо: ведь и алименты он платил, и вспомнил обо мне перед смертью, хотя повидаться и не пожелал. Как туда добраться, я примерно представляю. До Порхова на поезде доеду, а вот дальше как? Автобусы туда ходят или частную машину нанимать придется?

– Запишите номер, – сказал Скавронов. – Это телефон Петра Егоровича Зверева. Он отставной военный, живет в Донце постоянно, его там все Егорычем зовут. Звоните ему, как соберетесь, он вас и на вокзале в Порхове встретит, и в Донце отвезет.

– Спасибо, но как-то неудобно незнакомого человека напрягать… – заколебался Томилин. – Может, на автобусе все-таки можно добраться или такси заказать?

– Бросьте, молодой человек! – вмешался Тавров. – Там дороги с Великой Отечественной не ремонтировались, так что ни один частник или таксист не поедет, разве что за очень большие деньги. А Егорыч рад будет помочь, так что не стесняйтесь.

Томилин сдался и внес номер в мобильник.

Томилин ушел, а сыщики продолжали, сидя в кафе, обсуждать итоги разговора.

– Одного понять не могу, – поделился сомнениями Тавров. – Ладно, решил Федун своему последышу все оставить, так почему же приехал, но с сыном не повидался? Хорошо, предположим: его мучила совесть, что он обрек сына на безотцовщину, боялся в глаза ему посмотреть и все такое… Зачем на кладбище поехал, тоже понятно: поклониться могиле младенца единокровного, это понятно чисто по-человечески. Но зачем про роддом расспрашивал? Что ему там понадобилось? Вот это ни в какую логику не укладывается!

– А нет ли у вас ощущения, Валерий Иванович, что парень не все нам сказал? – спросил Скавронов. – Я убежден, что он недоговаривает. Действительно, зачем Федун приезжал в Питер, виделся с бывшей женой, если он своего сына, которому завещал, ох, все имущество, повидать не удосужился?! Ох, не верю я! Темнит Томилин, темнит! Я уверен, что он виделся с Федуном, скорее всего, тайком от матери, но – виделся! И Федун передал ему кольцо Соломона и, надо полагать, дал напутствие или секрет какой открыл, короче, не зря питерский парень так в лесную глухомань рвется.

– Ты думаешь, он хочет вскрыть колодец? – с сомнением поинтересовался Тавров. – Неужели хватит ума связаться со всей этой чертовщиной?!