Петр Владимирский - Объяснение в ненависти

Вера Алексеевна отродясь была отъявленной рыбной душой. За рыбу она готова была на время забыть о мясе, обойтись без колбасы и даже не вспоминать о сосисках. Наверное оттого, что когда-то, в каких-то реинкарнациях она была кошкой. Или потому, что по гороскопу она Рыба, и это обстоятельство как-то влияло на ее вкусовые предпочтения. В любом случае, даже тревожные мысли о неверном мужчине на этот раз не смогли помешать ей наслаждаться деликатесами. На столах красовались заливные судаки в круглых тарелках, икра красная, икра черная в белых фарфоровых пиалах, сомячьи отбивные на широких овальных керамических поддонах, роскошные фаршированные щуки на длинных блюдах, по бокам обложенные ломтиками лимонов, норвежская молодая сельдь в хрустальной ладье, усыпанная кольцами лука. И все это благоухало, пахло нестерпимо, перебивая ароматы других продуктов. Рядом со всем этим рыбным великолепием возвышались охлажденные напитки на любой вкус.

— Желаете водочки? — спросил расторопный официант, материализовавшийся из-за Вериного плеча.

— Дама желает водочки? — услужливо переспросил Бойко.

— Черный хлеб есть? — поинтересовалась Вера у опешившего на секунду официанта.

— Есть бородинский, — быстро исправил он положение, поднося гостье блюдечко с двумя ломтиками черного хлеба.

Она достала ножом небольшой скрученный завиток свежайшего желтого масла, мазнула им по хлебу, подцепила двузубой вилкой молоки норвежской сельди и устроила их на масле с хлебом. Взяла с подноса официанта пузатую рюмку с холодной водкой и, сделав глоток, откусила кусочек рыбного бутерброда.

— Ну как? — спросил наблюдавший за Вериными манипуляциями Константин.

— М-м-м! Бесподобно! — выдохнула рыбная душа, зажмурившись.

— Официант! — воскликнул Бойко. — Я тоже хочу!.. И мне черного хлеба, вот сюда… Э, давай я сам! — Он сотворил себе такой же бутерброд и вонзил в него зубы.

Вокруг них стали подниматься руки, раздались голоса: «Будьте добры, мне того же самого!», «Сюда тоже черненького хлебушка с молоками!»

Ничего удивительного… Вера знала, что предмет ее внимания часто «заражает» окружающих, и относила это свойство к побочному действию своего гипнотического таланта. Виноваты ли в том Верина обольстительность, притягательность, спонтанная демоничность и способность произвести впечатление — кто знает? Одно точно: дома в ее тарелку постоянно ныряли и дочь, и собака — Верины кусочки казались вкуснее; в магазине, стоило ей прикоснуться к какой-нибудь месяцами висевшей без внимания вещи, как ее начинали рвать из рук и примеривать. Вера подходила к пустой кассе, а когда отходила, к кассе тянулся длинный хвост очереди…

К концу вечера, перепробовав все деликатесы и совершенно разомлев не столько от спиртного, сколько от рыбы, Вера оказалась вдвоем с Кристиной в кальяновом кабинете, куда подали кофе.

— Верочка Алексеевна, я могу с вами поговорить? — робко спросила девушка.

Вере ужасно не хотелось возвращаться к своим профессиональным обязанностям. Она наслаждалась роскошной вечеринкой, ночным клубом, с его морскими интерьерами и всевозможными сюрпризами, модной тусовкой. Уникальная память Веры на лица помогала ей сразу же узнавать тех, кого показывали по телевидению: чиновников, политиков, журналистов, актеров. Ей приятно было сознавать, что и на нее посматривают с интересом. Да и рыбная дегустация привела ее в самое блаженное расположение духа, а в таком настроении меньше всего хотелось погружаться в чьи-то проблемы. Дадут ей, в конце концов, хоть раз в год побыть просто женщиной, а не доктором Лученко?! Насладиться праздником, как все нормальные люди вокруг нее!..

Она все же внимательно взглянула на девушку, «примерилась» к ней, к ее ритму дыхания и движений. Нет, не ощущается никакой срочности.

— Кристина, извините, но я сейчас могу разговаривать только на темы, никак не связанные с моей работой.

Давайте не сегодня, а? — И Вера собралась уже выходить из кальянового зала.

Кристина умоляюще сложила ладошки.

— Только одно слово, Вера Алексеевна!

— Хорошо. Слушаю одно слово…

Доктор обреченно приготовилась внимать очередной истории о безнадежной страдальческой любви. Она уже заранее почти слышала, о чем пойдет речь. Знаем-знаем: какая-нибудь Маша, которая встречалась с Колей и Васей одновременно, но выбрала Колю, а он после этого с ней расстался, и теперь она хочет быть с Васей, но Вася больше не желает быть с Машей, он начал встречаться с Леной; Лена же, хоть и встречается с Васей, строит глазки Вове, но Вове Лена не нравится, он встречается с Ольгой, а нравится ему на самом деле Маша. Еще в Машу влюбился Сергей, но Сергей Маше не очень-то нравится, больше всего ей сейчас по душе Вова — однако Вова встречается с Ольгой, которой, если честно, нравится Сергей, и недавно она чуть не рассталась с Вовой из-за Сергея…

Так что Вера не удивилась, услышав, что Кристина Голосуй давно и безответно влюблена в Яниса Пылдмаа, президента компании «Океанимпэкс». Все бы ничего, Вера Алексеевна, но, во-первых, кто он и кто я? Он — успешный, богатый бизнесмен. А я — маленькая рядовая сотрудница, незаметный микроб. И, во-вторых, еще эти корпоративные правила! Прямо какой-то феодализм! Не только не поощряют личных отношений между коллегами, но и категорически их запрещают! Вы представляете? Принятый на работу в компанию в первый же свой рабочий день знакомится с увесистым документом под названием «Кодекс поведения сотрудника». Согласно кодексу, запрещено заводить романы между сотрудниками фирмы. Нарушение карается увольнением. Знаете, Вера Алексеевна, я готова уволиться и сидеть дома, лишь бы Янис был со мной. Правда. Для меня настоящая мука видеться с ним каждый день и знать, что он ко мне равнодушен. Вы меня понимаете? В конце концов, мне плевать на карьеру, лишь бы он был со мной!

Кристина не плакала, но ее светло-голубые глаза увлажнились. Лученко слушала почти сочувственно: эта девушка была и впрямь чем-то под стать высокому эстонцу. Как женщина Вера понимала ее. Вот ведь он и ее почти обаял… Лученко усмехнулась. Из каждых пяти юношей в кабинете доктора Лученко четверо страдали от неразделенной любви. Из каждых трех девушек три страдали от того же. И почти всегда Вера Алексеевна должна была говорить примерно одни и те же слова.

— Вы знаете, Кристина, — прервала она рассказчицу, — что совершаете обычную ошибку всех на свете девушек? Они ждут прекрасного принца на белом коне, влюбляются в известных личностей, певцов и артистов, не замечая, что рядом с ними всегда есть влюбленный в них какой-нибудь преданный скромный парень. Обязательно есть. Давно ли вы гляделись в зеркало? С какой стати обращаться с этим к психотерапевту? С вашей внешностью, с вашей умной головой, с обаянием и сексуальностью, — а людей без обаяния и сексуальности не существует, как не существует людей без печени, желудка и прочих потрохов, — вы вполне можете влюбить в себя кого угодно. Хоть принца Монако, хоть Билла Гейтса, если он в вашем вкусе! Понимаете? Вы не должны даже мысли допускать, что кто-то может вас не захотеть! Это же смешно! И даже президент «Океанимпэкса», при всей его крутизне и кажущейся недосягаемости, всего лишь мужчина. Только, чтобы ему понравиться, надо, наверное, круглосуточно работать, не щадя себя, быть профессионалом… А это не ко мне.