Екатерина Савина - Возвращение живых мертвецов

Тот не обращал на милиционера ни малейшего внимания.

Олег Владимирович вынул из папки чистый листок и ручку.

– Ну-с, – преувеличенно бодро начал он, – приступим, гражданин Чернобуров… Где вы были ночью с…

Олег Владимирович задал Чернобурову еще несколько вопросов, но тот ничего ему не ответил. Даже не поднял на него глаза. Олег Владимирович замолчал, внимательно разглядывая своего респондента.

– Натуральный псих, – вслух проговорил он, – и ничего я от него не добьюсь… Эй ты! – еще раз попытался он расшевелить Чернобурова. – Видишь, кто сидит перед тобой? Милиция! Понимаешь? Милиция!

Чернобуров безучастно глядел воспаленными глазами куда-то в пол. Губы его беспрерывно шевелились, как ошпаренные кислотой черви.

– Дохлый номер, – сам себе сказал Олег Владимирович и, кряхтя, стал подниматься, – ну и работка… Надо будет отпуск взять за свой счет. Эх, вашу маму… гори все синим пламенем!

Последнее слово словно ударило Чернобурова. Он вздрогнул так сильно, что не успевший еще подняться на ноги Олег Владимирович охнул и опустился задницей прямо на пол. И немедленно отполз по-рачьи на несколько шагов. Из-за двери донеслось невнятное восклицание – Олег Владимирович узнал голос главврача, несомненно, наблюдавшего в глазок за происходящим в палате.

Чернобурова трясло, словно через его тело пропускали электрический ток. Он начал всхлипывать. Из его перекошенного рта полетели комканные, коверканные слова…

– Заговорил, – ошарашенно произнес Олег Владимирович, – надо же…

– Не заговорил, – сладко шепнул в ухо оперу главврач, невесть как снова оказавшийся в палате, – очевидно, слово, употребленное вами, вызвало у пациента какие-то ассоциации, явно связанные с недавними событиями.

«Дурдом, – мелькнуло в голове у Олега Владимировича, – как же он сюда… Впрочем, ладно. Это я, кажется, уже ничего не соображаю…»

– Слушайте, слушайте! – горячо шептал в ухо милиционеру главврач. – Он же восстанавливает картину действительности! Из его, казалось бы, бессвязный высказываний можно понять, что с ним, собственно, произошло!

– Гуревич, – всхлипывая, бормотал Чернобуров, – моя фамилия Гуревич… Мне отрекомендовали вас, Антон Владимирович, как профессионала в своем деле… Хочу вам предложить… Сделка, сделка!.. Только предупреждаю – строго между нами… Большие деньги… Чем меньше людей знают, тем лучше… Большие деньги… Большие деньги. Встреча в моем особняке в полночь… Гуревич. Извините, я раньше не могу… Жду, жду… Большие деньги… Строго секретно… Здравствуйте, здравствуйте! Гуревич… Здравствуйте, Адам Абрамович… Здравствуйте, Антон Владимирович… Большие деньги… Давайте присядем у камина и обсудим основные положения нашего договора… Большие деньги… Чтобы деньги были переведены на наш счет, подпишите вот здесь… Возьмите мою ручку… Ага, спасибо… С вами приятно иметь дело, Антон Владимирович… Посмотрите, как причудливо играют языки пламени в камине…

Проговорив последнее слово, Чернобуров захрипел и вскинул на стоящих напротив него людей безумные глаза.

– Пламя! Пламя! – сорванным голосом закричал он так, что милиционер и главврач отшатнулись. – Пламя сожгло мою память! Пламя спалило мне мозг!! Гуревич! Пламя, Пламя! Голова горит! Помогите!!

Чернобуров снова захрипел и стал заваливаться на бок.

– Все, – выдохнул главврач, – больше ничего мы от него не добьемся. Надо ему укольчик. Немедленно – укольчик.

Главврач выбежал из палаты. Вслед за ним поспешно вышел Олег Владимирович, опасливо оглядываясь на корчившегося в судорогах сумасшедшего.

«Ну и дела! – облизывая пересохшие губы, думал Олег Владимирович. – Как же мне эти показания оформлять? Пламя сожгло мой мозг… Гуревич… Единственная зацепка – этот самый Гуревич. Тот партнер, с которым Чернобуров собирался вести какие-то дела… Гуревич Адам Абрамович. Интересно, сколько в Москве Гуревичей? Наверное, сто Гуревичей. И половина из них – Адамы Абрамовичи…»

А через несколько минут, когда следователь Олег Владимирович Петерсон покидал психиатрическую больницу, к заднему входу во двор больницы подкатил большой черный джип.

К джипу тотчас подошел громадных размером санитар с совершенно зверской физиономией.

– Нельзя сейчас туда! – захрипел санитар, похлопал ручищей по капоту джипу. – Никак нельзя.

– Да мы от Славика, понял? – сказал тот, кто сидел за рулем джипа. – Тебе Темный должен быть передать, что мы должны были…

– Темный мне все передал, – перебил его санитар, – только сейчас туда нельзя. У вашего Чернобурова приступ. А минуту назад с ним мусор беседовал.

– Мусор? – задумчиво переспросил водитель.

– Мусор, мусор… – подтвердил санитар, – так что вам здесь отсвечивать нечего. Давайте, валите, пока не засыпались…

Джип взревел и отъехал в сторону, разворачиваясь. Санитар, воровато оглянувшись по сторонам, шагнул в темный провал открытой двери в заборе.

– Вот блядство, – с чувством проговорил водитель джипа, обращаясь к двум здоровенным лбам, молча сидящим на заднем сиденье, – всего не часок опоздали. Опередили бы мы этого мусора и никаких проблем. А теперь нам сюда опасно соваться сегодня… Тем более, что приступ у этого психа сделался. Ладно, завтра…

Набирая скорость, джип вылетел на проезжую часть и помчался в сторону центра Москвы.

– Ну, кто это снова может звонить? – бормотала я, просыпаясь. – Кто это…

Скатившись с дивана, я проследовала в прихожую, шлепая босыми ногами по холодной плоскости крытого линолеумом пола. Телефон валялся на полу, слетевшая с рычага крышка истекала короткими гудками, словно раненый боец – кровью 0.

Только увидев телефон, я сообразила, что звонок, разбудивший меня – точно не телефонный.

Так и есть – звонили в дверь.

– Кто там? – спросила я, подходя к глазку.

– Да я, я! – ответил мне голос Васика. – Ты что – забыла? Я же тебе обещал заехать!

Я открыла дверь. Что-то сердито буркнув, Васик переступил порог. И остановился в прихожей, во все глаза глядя на меня.

– Н-да… – проговорил он, – ну и видок у тебя, Ольга. Не знаю, как ты поедешь со мной на встречу. Ты же бледная как смерть. Глаза красные, волосы встрепанные.

– Извини, – сказала я, пытаясь припомнить что-то явно очень важное, – на какую встречу я собиралась с тобой поехать?

Васик посмотрел на меня совсем уж дико.

– Наверное, уже ни на какую, – вздохнув, сказал он, – если ты ничего не помнишь, то пользы от тебя будет немного… эх, а я отцу не стал звонить, на тебя понадеялся…

Васик снова вздохнул.

– Грохнут меня сегодня бандиты, – тоскливо проговорил он, – бабок-то у меня с собой нет… Или тачку отберут и на такие бабки поставят, что год с ними не расплачусь.