Екатерина Савина - Возвращение живых мертвецов

«Последний день Помпеи», – всплыло в моей памяти название фильма, на сеансе которого я находилась.

А потом неведомая сила закрутила меня и потащила куда-то вверх…

– В-вот интересно… – проговорил Михаил Саулович и тяжело привалился в случившемуся у него за спиной дерево, – я сколько в-выпил и пьяный. А ты, Светочка, вроде нет…

– А ты действительно пьяный, Мишенька, – улыбнулась Света, – я едва сижу… Посмотри, сумерки спускаются… Давай разведем костер?

– С-сумерки? – покачиваясь на корточках, переспросил Михаил Саулович, – какие же сумерки, если… Сейчас три часа дня…

Света засмеялась и захлопала в ладоши.

– Ой, какой ты смешной, Мишка, когда пьяный! – звонко воскликнула она. – Как я люблю, когда ты выпьешь немного!.. Ну, какие же три часа дня! Уже давно вечер, почти ночь!

Михаил Саулович удивленно хмыкнул.

– Н-ночь? – удивленно прогнусил он и икнул так, что едва не упал навзничь. – Слушай, а почему ты говорила, что л-любишь, когда я выпью, если никогда меня пьяным не видела? Я же вообще ничего не пью, кроме слабенького вина… Это меня сейчас что-то развез-зло…

– От усталости, – объяснила девушка, – ты так много работаешь, Мишенька… Так нельзя – подорвешь свое здоровье и все.

– И все, – видимо, машинально повторил Михаил Саулович, – а костер надо развести – это точно. Что-то темно стало как-то… Или это у меня в глазах темнеет.

Он неуклюже встал на колени и, опираясь рукой о дерево, с трудом поднялся.

– Соберу сучья… – пояснил он.

– Я тебе помогу, дорогой, – тут же вскочила на ноги Светочка.

Когда они собрали достаточное количество топлива для костра, Света быстро сложила сучья в центре полянки и уже через несколько минут заполыхал большой костер, с каждой секундой пламя становилось все сильнее и сильнее, словно кто-то раздувал костер.

– Вот так да! – удивленно проговорил Михаил Саулович, тяжело бухаясь рядом с девушкой на траву. – Где ты так научилась разжигать костер.

– В институте, – улыбнувшись, девушка ласково погладила по голове своего жениха, – мы столько раз в походы ходили… Картошку пекли… пели песни Городницкого, Визбора…

Михаил Саулович отодвинулся немного и посмотрел на свою невесту ошалело. А когда она снова улыбнулась ему, вдруг расхохотался так, что стали видны золотые коронки на его коренных зубах.

– В-вот насмешила!.. – с трудом выговорил он, отсмеявшись. – Сегодня, Светочка, ты меня весь день смешишь и удивляешь… Какой институт? Какие турпоходы? Какой Визбор? Ты же в Америке образования получала!

– Шутка, – запоздало сказала девушка и вдруг посерьезнела, – посмотри, – быстро заговорила она, – посмотри, Мишенька… Какое красивое пламя. Правда, языки, словно живые существа?.. Прямо как люди – на мгновение рождаются и… умирают. И дым к небу…

Михаил Саулович взглянул в костер, некоторое время сидел неподвижно, потом снова икнул и уронил голову на грудь, словно совершенно осоловел.

Девушка, оглянувшись по сторонам, хотя никого, кроме молчаливо высящихся деревьев, вокруг не было, быстро достала из кармана джинсов белый бумажный пакетик и швырнула его в костер.

Почти тотчас же к небу повалил зеленый дым, словно высокая башня за мгновение выросла на лесной поляне.

– Порошок… – не размыкая губ, проговорила девушка совершенно чужим голосом – не женским и не мужским – нечеловеческие звуки, похожие на негромкое гудение пламени, довольно складно лепились в узнаваемые слова, – порошок… Одна крупинка в вино – Михаил Саулович пьян вдрызг. И никаких следов наркотических веществ в крови. А теперь – самое главное…

Снова – словно тень легла на ее лицо, но через мгновение она опять улыбнулась и легонько погладила по голове своего жениха.

– Мишенька! – ласково позвала Света. – Что-то ты совсем у меня раскис… Ты что – уснул?

– Н-нет… – с трудом подняв голову и открыв глаза, пробормотал порядочно заплетающимся языком Михаил Саулович, – я н-не уснул.

– Уснул… – Света снова провела пальцем, на котором в языках пламени сверкнуло дорогое золотое кольцо, по волосам Михаила Сауловича, – ты просто уснул…

Михаил Саулович тряхнул головой и снова икнул.

– Что-то мне… что-то мне совсем… Отвези меня, пожалуйста, домой… Све… та…

– Ты не помнишь, о чем мы с тобой разговаривали? – не обратив никакого внимания на просьбу, спросила девушка. – Ой, какой ты пьяный…

– П-помню… – едва выговорил Михаил Саулович, – про… огонь…

– Да, – произнесла Света, – про огонь. Посмотри на пламя – как это красиво!

Михаил Саулович послушно повернулся к огню и замер, что словно что-то накрепко приковало его взгляд. Девушка прильнула к нему, обняв за шею.

Михаил Саулович минуту, не говоря ни слова и не шевелясь, смотрел на становящиеся все выше и выше языки пламени, потом вдруг вздрогнул, будто увидел в рваных огненных лоскутах что-то невообразимо ужасное – попытался вскочить на ноги, но девушка только крепче стиснула объятия и, дернувшись, еще несколько раз, Михаил Саулович затих.

Через несколько минут Света выпустила из своих обмякшее тело, тотчас повалившееся на траву и выпрямилась.

– Готово, – проговорила Света, и лицо ее странным образом исказилось, будто пронзенное мгновенным нервным приступом, – готово. Теперь несколько сеансов и дорогой президент фирмы «Спешл-авто» Гольдман Михаил Саулович – мой.

Ее лицо снова скривила мучительная судорога, изменив его до полной неузнаваемости.

– Готово, – снова повторила Света.

Впрочем, это была уже не Света.

Тело Светланы Михайловны Крокоткиной было обнаружено ранним утром того же дня у подъезда собственного дома на окраине города. Часа через два патологоанатомы в морге установили, что смерть Светланы Михайловны наступила в результате черепно-мозговой травмы, нанесенной сзади тупым тяжелым предметом. А уже к обеду оперативникам, занимающимся убийством Крокоткиной, поступила информация о том, что участковым в тот же день был задержал сантехник дома, где жила Крокоткина – Баринов Степан Степанович по кличке Барбос – известный всему району пропойца и дебошир, четырежды побывавший на скамье подсудимых за хулиганство и грабеж, а последние три месяца находящийся в состоянии жесточайшего запоя.

Баринова, задержанного за какие-то мелкие пьяные паскудства, привезли в районное отделение, и через три дня врачи следственного изолятора, куда перекочевал Барбос, отрицавший всякую свою причастность к совершенному преступлению, зафиксировали смерть гражданина Степана Степановича Баринова от острой сердечной недостаточности.

То ли организм вышеозначенного гражданина не выдержал длительного воздержания от алкоголя, то ли еще что, но дело об убийстве Светланы Крокоткиной закрыли и передали в архив.