Екатерина Савина - Искусство любви

В том, что девушкам подобное поведение священнослужителя на особенно понравилось, ничего удивительного не было. Но, стараясь не вступать в открытую конфронтацию, танцовщицы просто избегали встречаться с отцом Никодимом в сутолоке пьяной вечеринки и в конце концов, чтобы закончить то, что он начал, священнику пришлось бегать за девушками по всему банкетному залу, расчищая себе крестом дорогу среди дрыгавшихся под музыку – и слова молитвы выкрикивать много громче.

Девушки, которых буйный священнослужитель, конечно пугал своим дурацким видом и не менее дурацким поведением, с визгами разбегались от него, веселя этим самым нетрезвую публику.

Бармен Семен также долго потешался, глядя на бедового священника, а когда понял, что дело зашло уже слишком далеко и надо бы святого отца остановить – было уже поздно. На увещевания и просьбы отец Никодим не поддавался, а первых двоих, кто к нему сунулся, так огрел самодельным крестом по головам, что те повалились на пол и до самого конца вечеринки уже не поднимались.

Еще несколько человек – по просьбе того же бармена Семена – бросились на отца Никодима, пытаясь связать ополоумевшего священника полотенцами и разодранными на полосы скатертями. Связать не связали, а к двум неподвижно лежащим на полу, присоединились еще четверо.

Тут-то бармен Семен догадался побежать на улицу, но милицейский газик, приезжавший разнять дерущихся на улице, к большому его сожалению уже уехал. Пришлось вызывать еще один наряд милиции, потому отец Никодим с каждой минутой расходился все больше и больше, а так как девушки-танцовщицы волшебным образом исчезли из помещения, гнев священника обратился на тех, кто пытался его успокоить и утихомирить.

Однако, услышав слово «милиция», отец Никодим повел себя по меньшей мере непредсказуемо – с гортанным криком опрокинув тех, кто стоял ближе к нему, он рванул к выходу и опомнившиеся через минуту уже слышали его стремительно удалявшиеся вопли:

– Сатана снова пришел в наш мир! О, опомнитесь люди, познавшие грех! О, господь мой, сострадающий к заблудшим, спаси мою душу от Властителя Ада и районного отдела внутренних дел!!!

Как выяснилось много позже, буйного отца Никодима повязали в самом центре Москвы – недалеко от Красной площади – где он, кроме того, что вскарабкался на знаменитую скульптурную композицию целоваться с князем Долгоруким, несколько кварталов спасался бегством от нагрянувшим наконец по его душу милицейским патрулем и оказал активное сопротивление сотрудникам милиции, в результате которого одного сержанта пришлось даже срочно госпитализировать.

Конечно, ни о каком продолжении праздника не могло быть и речи. Очевидно, попав в отделении священнослужитель расписал задержавшим его милиционерам происходящее в баре «У Михалыча» в таких ярких красках, что те поспешили туда и в два счета разогнали перепившихся кретинов по домам.

– Господи... – проговорила я, опуская пистолет, – что ты-то здесь делаешь?

– А ты что? – ответила вопросом на вопрос Даша и шагнула наконец в комнату, – чуть меня не пристрелила, – добавила она.

– А ты как думала?.. Так как ты сюда попал все-таки? – спросила я.

Даша была очень бледна. Прямо-таки кошмарно бледна. Такого белого лица я еще не видела ни разу ни у одного человека... Нет, вру... У Захара было такое бледное лицо – как будто его кожа никогда не видела солнца.

– Понимаешь, – вздохнула Даша, – мне очень там страшно было... Ну, я и побежала. За тобой – туда, куда ты пошла – в ту же дверь. Я думала, что просто стоять не страшно будет, а оказалось... Представляешь... – она понизила голос, – там ни одной птицы не слышно! Ни единого шороха! Только ветер ветви шевелит – и то, не прямо над тобой, а где-то далеко... И машины гудят – только тихо-тихо, как будто это и не машины гудят, а кто-то воет или скулит. Очень страшно, – заключила Даша и снова вздохнула.

– Так как ты меня здесь нашла? – снова спросила я. – Видишь, что тут... Это не совсем обычный дом, как ты уже, наверное, поняла...

– Поняла, – сказала Даша, – И здесь тоже жутко очень. Я как в подъезд вошла, так и побежала вперед, не разбирая дороги. Вроде лестница должна быть, а лестницы не было... Ну, я тогда... Словно в туман нырнула. Что было дальше – не помню... В башке осталось только – что очень страшно было и еще... воняло в подъезде отвратительно. Жутко воняло...

Даша судорожно перевела дыхание и оглядела необычный интерьер комнаты. Потом продолжала.

– Я все время визжала, – проговорила она. – Это все от нервов – точно... А как в эту комнату попала? Ну, пошла я из той комнаты по коридору... Шла, шла... Куда-то поворачивала, потом смотрю – дверь, а из-под двери свет видно. Я дверь открыла, а тут ты стоишь... Из пистолета своего... то есть, моего в меня прицелилась... Хорошо, что не пристрелила...

Бледность Даши, которую я сначала приписала тому, что она испугался, увидев направленный себе в лоб пистолет, не проходила; наоборот – ее лицо как будто еще сильнее побелело. Да, нервы у нее явно не в порядке. А – с другой стороны – какие нервы выдержат того, что только несколько минут назад случилось со мной? Может быть, и меня такое же бледное лицо... Вполне возможно...

– А что здесь такое? – озираясь, спросила Даша, – вроде как больничная палата... По крайней мере – очень на то похоже.

– Не знаю я, что здесь, – ответила я, – пытаюсь это выяснить.

– Куда мы сейчас?

– Вперед, – сказала я и вдруг осеклась. – Слушай, ты же вошла в эту дверь... Коридор приводит прямо к этой комнате?

– Ну да. А что?

– А то, что если бы мы вышли отсюда и пошли по этому коридору – через те комнаты, через которые проходила я, то через какое-то время вернулись бы в эту же комнату, – объяснила я, – только через другую дверь вошли бы...

– Как это – через другую дверь? – не поняла Даша. – Тут же только одна дверь...

– Ладно, – махнула я рукой, – долго объяснять. Пойдем – куда выйдем.

– А ты не беспокойся, – проговорила еще Даша – насчет коридоров. Коридоров там полно – так что назад не вернемся... У меня, видно, получилось пройти другой дорогой – не той, что шла ты... Я просто обезумела от страха – бежала, сама не знаю куда. Да, о чем это я? Ага, назад мы вряд ли вернемся – коридоров полно.

Окончание последней фразы мне почему-то не очень понравилось. Да и вообще – чудеса в решете какие-то... Откуда здесь коридоры? Здесь квартиры должны быть – дом-то жилой... Или я спустилась в подвал и сама этого не заметила?

В ту же самую комнату мы правда не вернулись – я выбирала коридоры, ведущие в другую сторону и держалась одной и той же стороны – правило лабиринта – используя это правило, ни в каком лабиринте никогда заблудиться нельзя.