Марина Серова - Остров мечты

– Не надо, – вдруг завопил Сердобцев, – я все скажу!

Надо же, как парень боится уколов.

– И что же ты мне можешь сказать, шестерка? – скептически отнеслась я к обещанию.

– Это Воркутинец велел пасти тебя! Он рассвирепел, когда узнал, что тебе удалось найти того, кто Карнаухова развел, велел тебя к нему доставить и имя выбить.

– Так это не Доктора задание? – удивилась я.

– Доктор посмеялся над Воркутинцем, что баба лучше его работает, и поменять грозился его на тебя. Вот тот и взвился и нам без тебя ему на глаза не велел показываться.

– Очень интересно, – пробормотала я и еще раз подошла к компьютеру, который «рассказал» мне, что Воркутинец, Олег Михайлович Чередин, – это один из главных помощников Доктора, осуществляющий охрану и организовывающий сбор дани с крышуемых магазинов. Досье на него было довольно объемным. Он проходил свидетелем по многим делам, у правоохранительных органов к нему было много вопросов, но доказать ни разу ничего не удалось. Значит, на меня обиделся серьезный пацан.

Ну что ж, не он первый, не он последний. Переживем. Ой, как интересно, у него завтра день рождения.

– Что ж, спасибо за информацию, – сказала я парню, взяла его за подбородок и скомандовала:

– Посмотри на меня! – когда наши взгляды встретились, проникновенно произнесла: – Ты ничего не помнишь, ты ничего не знаешь! – повторила это несколько раз. Вообще-то гипнозом я не обладаю (глаза у меня голубые), но вдруг получится! – Поспи немного, – скомандовала я и вонзила иголку в предплечье.

Николай с ужасом посмотрел на меня и начал вырываться из пут:

– Ты же обещала меня не убивать!

– Ничего себе, вот это у вас нравы, или фильмов насмотрелся? – удивилась я. – Успокойся, это просто снотворное.

Но парень не поверил и продолжал орать. Пришлось заклеить ему рот скотчем.

Укол подействовал быстро – пока я переодевалась в приготовленный наряд и парик, Сердобцев отрубился. Мы разрезали опутывающий его скотч, вынесли спящего парня из квартиры и аккуратно посадили в уголок на площадке, где он и должен был стоять. Конечно, доза снотворного великовата, но ничего, будем надеяться, что он справится! Потом я включила тумблер, ставящий квартиру на охрану, и предупредила выглянувшую на лестницу Тамару Петровну о том, что она никого не видела, ничего не слышала и чтобы ни в коем случае не открывала никому дверь! Но в то же время попросила ее минут через пять посмотреть за действием снотворного – вдруг у парня индивидуальная непереносимость! – и на всякий случай оставила ей пустую ампулу. Бывшая медсестра заверила меня, что проследит за состоянием «отдыхающего», и пожелала удачи. Тамара Петровна всегда рада мне помочь – я вношу в ее одинокую жизнь элемент авантюризма, и кроме того, воспитанная в середине прошлого века, она как, истинный патриот, считает, что, помогая мне, вносит свой посильный вклад в борьбу с бандитизмом. А я ее не разубеждаю – зачем лишать человека иллюзий?!

Потом мы с Димой помчались на чердак.

Тщательно его заперев и оставив в укромном месте ключ, я объяснила своему добровольному помощнику дальнейший план действий.

Из подъезда я вышла первой и нагло направилась в сторону «Нивы Шевроле». Удалось ли мне изменить походку? Я постаралась призывно вилять задом и, сделав губки бантиком, презрительно посмотреть на «Ниву».

Из машины высунулась «бандитская морда» и посоветовала заглянуть к ним в «Шевроле» с обещанием отлично провести время.

Послать их подальше или просто сказать, что у них денег не хватит? Нет, выберу-ка я нейтральный вариант:

– Как-нибудь в следующий раз...

Еще раз вильнув задом, я пошла к выходу на улицу. Когда завернула за дом, меня догнал Дима, и мы на максимальной скорости направились в центр города.

По дороге я позвонила Перову и поинтересовалась, рассказал ли ему Васильев, как состоялся их разговор с Карнауховым.

– Особенно расписывать он ничего не стал, – ответил мне Владимир. – Василий Егорович просто сказал, что конфликт разрешен, а про Мыльникова никто ничего не знает.

Диму Перов оставил в мое полное распоряжение, чему и я, и сам Дима очень обрадовались. Большую часть оставшейся до центра дороги водитель выпытывал, часто ли у меня бывают такие приключения, кого мы еще будем пытать в ближайшее время и когда опять начнем целоваться.

Пришлось объяснить ему, что работа частного сыщика – это не постоянные приключения на грани законности, а нудные слежки и анализ ситуации. Этим анализом мне и хотелось бы заняться в данный момент, поэтому я попросила Диму тоже приступить к делу, а именно внимательно смотреть на дорогу.

– Только, пожалуйста, не обижайся, – сказала я ему, – все у нас еще впереди!

Конечно, фразу про «впереди» парень мог понять неправильно. Но мне нужно было срочно его заткнуть, и поэтому я готова была пообещать все, что угодно.

Просто я хотела сосредоточиться и решить, как дальше действовать, чтобы добиться от Доктора честного ответа на вопрос, связаны ли его люди с пропажей Мыльникова.

Ну, конечно же, в этом мне помогут мои замечательные косточки. Я припарковала машину возле универмага, вынула замшевый мешочек, потрясла магические шестигранники, сосредоточилась и бросила их на сумку, которую постаралась выровнять у себя на коленях.

Два кубика выдали цифры 20+36, а вот третий скатился с сумки налево и застрял ребром между сиденьем и коробкой ручного тормоза. Таким образом, мне были видны сразу 1 и 4. Причем четверка была повернута ко мне, но единичка легла с таким наклоном, что ее видимая площадь была больше, чем у четверки.

Первый вариант цифр 20+36+4 гласил: «Ваша повышенная раздражительность и ревнивый характер могут стать причиной неприятностей».

Зато 20+36+1 обещали, что в делах можно ожидать перемен к лучшему, но следует приготовиться к долгому и утомительному путешествию.

Так что же мне делать? Штурмовать Карнаухова и Доктора или изменить направление поисков, отправиться в Воленск? Вот так помогли двенадцатигранники...

Но отчаиваться я не стала, из опыта знаю: то, что мне подсказывается, стопроцентно верно, нужно только проявить чуткость. Поэтому не будем зацикливаться на одной версии, но пока отработаем ее. Как там говорится – раздражительность? Ну уж нет. Раздражаться мы не будем, наоборот, станем ласковыми и пушистыми. Ну а ревность – это чувство мне незнакомо. Чтобы ревновать, нужно любить, а в этом плане у меня все спокойно. Конечно, Гарик Папазян надеется на мою взаимность, но надеется он давно...

И Карнаухова мы тоже ревновать не будем. Просто с ним поговорим. На мой звонок он ответил тут же.

– Здравствуйте, Валентин Сергеевич, – я постаралась, чтобы голос звучал как можно нейтральнее, – вас беспокоит детектив Татьяна Иванова. Мне бы очень хотелось с вами встретиться.