Михаил Март - Загляни ей в глаза: повести

— Причем здесь Рита? — растерянно спросил Алексей.

— Она обещала помочь.

— Так, ладно. Идем отсюда.

Алексей взял жену за руку и вывел из кабинета. На улице он устроил ей скандал.

Оперативник наблюдал за сценой из окна.

— С жиру бесятся, — пробурчал он себе под нос.

Вечером Алексей в своем кабинете распечатывал чертежи. Павлик не выходил из комнаты. Наташа с Ариной сидели на кухне перед накрытым столом с остывшим ужином: никто из мужчин так и не спустился.

— Не думала, что Алексей может быть таким жестоким! — возмущалась Арина. — Срывать злость на жене, когда она попала в беду! Тоже мне защитник.

— Нет, Арина, Алексей всегда прав, даже когда он не прав. Виноватым он по определению быть не может. Кто угодно, но только не он. Его уже не переделаешь. Таким и останется до самой смерти. На последнем издыхании скажет: «Довели меня до могилы!» Арина перекрестилась:

— Типун тебе на язык. Ложись-ка ты спать, совсем скисла.

Утренний ритуал проходил как всегда. Шофер явился в девять, пили кофе, Наташа отнесла сверток с едой в машину. Поцеловала мужа в щеку, и он уехал. Павлик из комнаты не выходил со вчерашнего дня. Наташа отправилась досыпать. Увидев себя в зеркале, она ужаснулась — первый раз в жизни спустилась к завтраку растрепанной и неподкрашенной. Под глазами синие круги, лицо опухшее от слез, потускневшие глаза…

— Не сломать вам меня! — тихо сказала она, глядя на отражение.

Машина миновала шлагбаум при въезде в поселок и свернула на узкую асфальтированную дорогу, тянувшуюся километров на пять до поворота на шоссе, но им удалось проехать меньше двух — в салоне запахло бензином, топливная стрелка резко падала, стремясь к нулевой отметке.

— Что-то не так, Алексей Михалыч.

— Как не так? Не в «Жигулях» едем.

— Сейчас гляну.

Шофер вышел из машины и открыл капот. Алексею тоже на месте не сиделось, вышел и он.

— Ну что там?

— Плохи наши дела, Михалыч. Топливный шланг порвался.

— Издеваешься? Сегодня самый ответственный день, судьбоносный для нашей конторы.

— Я бессилен…

— До шоссе три километра. Здесь машины не ходят, где я возьму попутку?

Шофер пожал плечами.

Алексей достал мобильный телефон и набрал нужный номер.

— Привет, Олег! У нас неприятности. Машина сломалась. До шоссе километра три.

В трубке послышался отчаянный вопль:

— Ты хочешь меня в морг отправить? Шесть представителей выехали к нам для оценки чертежей. Мы же горим! Что я им скажу?

— Наплетешь что-нибудь, у тебя фантазия богатая.

Алексей взял портфель, хлопнул дверцей и быстрым шагом направился в сторону шоссе. Он успел отойти шагов на сто, не больше, как услышал рев мотора. Оглянулся. Со стороны поселка мчался самосвал. Алексей вышел на середину дороги и замахал руками. Самосвал объехал стоящую на пути «Ауди» и несся вперед. Объехать человека, стоящего на узкой дороге, шофер не мог, не видеть его тоже не мог. Надо бы тормозить, но самосвал не собирался этого делать. Алексей понял это слишком поздно. Мышцы парализовало, и он врос в землю. Удар. Тело архитектора подбросило вверх, как тряпичную куклу, и выкинуло за обочину в кустарник. Машина понеслась дальше, номера были заляпаны грязью.

В тихом коридоре местной городской больницы ни души. Напротив операционной сидели Наташа и Павлик. Пятый час сидели. Из операционной вышел врач в зеленом костюме и снял маску.

— Вы родственники?

Наташа с трудом поднялась со стула, руки у нее тряслись.

— Сидите, сидите, — шагнул к ней врач. — Ваш муж жив. Седлали все, что смогли. Гарантий никаких нет, все мы под Богом ходим. Сейчас он в реанимации. Можем обеспечить сиделкой, но эта услуга платная.

— Деньги не вопрос, — прошептала Наташа.

— Идите домой. Раньше, чем через три дня, я вас к мужу не допущу. А мальчику лучше и вовсе отца не видеть. Идите, идите.

Хирург скрылся за дверью операционной.

— А Бог есть? — неожиданно спросил Павлик.

— Если есть, то он очень разгневан на нас.

— Я знаю, почему.

— Никто этого знать не может. Пути Господни неисповедимы. С годами и твои взгляды на жизнь изменятся. Жизнь имеет куда больше цветов, чем есть в твоей палитре, сынок. Сейчас для нас наступила черная полоса.

Возле престижной гимнастической школы в небольшом палисаднике играли дети. Мальчишки — в футбол, девочки — в «классики». Ждали родителей. К школе подъезжали дорогие иномарки, площадка постепенно редела. Совсем неожиданным было появление старого «Жигуленка» с поржавевшими крыльями. Из него вышел приятный молодой человек в ветровке и джинсах. Он подошел к ограде, осмотрелся и крикнул:

— Павлик!

Мальчик увидел Бориса и вышел из игры, его тут же заменил запасный игрок.

— Это вы, Борис. Костюм вам шел больше.

— Да и машину получше тоже не помешало бы. — Он указал на «жигуленка».

— В городе таких большинство, я не привереда.

— Приятель одолжил, своей у меня нет. Не побрезгуешь прокатиться?

— Запросто.

Мальчик вернулся на площадку, забрал свой рюкзачок и направился к машине. Друзья со смехом следили за ним, но Павлик не реагировал. Он сел на переднее сиденье, и машина тронулась.

— Я еще не знаю, Борис, как мне относиться к вам. Во всяком случае, вы меня не обманули. Я нашел подтверждение вашим словам. Дело не в этом. Есть мнение — отцом считается тот, кто воспитал чадо, а не тот, кто его родил.

— Рожала тебя мать. А с мнением я согласен, все верно. Отец умер, мать вышла замуж второй раз, ребенок маленький, еще ничего не понимает и воспринимает нового отца как родного. Красиво, благородно и достойно. В нашем случае существуют подводные камни. На поверхности все гладко. Но отец не умер, он жив. Мало того — совершил преступление по глупости. Ради семьи, уставшей от нищеты. Тогда были бурные годы. Отец из-за своих принципов лишился работы, а потом изменил своим же принципам и пошел на преступление. Попался, получил срок. Жена тут же открестилась от него. Вот только он от семьи не открещивался. И согласия на усыновление своего сына новым мужем не давал. Из тюрьмы можно руководить целыми кланами, но невозможно воспитывать детей. Тут нужно личное участие и особое внимание.

Мальчик помолчал, глядя в окно, потом спросил:

— У вас есть арбалет?

— Арбалет? А зачем он мне, я не охотник.

— И стрелять вы из него не умеете?

— Арбалеты я видел только в кино.

— Их придумали китайцы две с половиной тысячи лет назад. Они требуют особой сноровки и постоянных тренировок. У вас, как я понял, возможности в упражнениях по стрельбе не имелось.

— К чему ты клонишь, Павлик?

— В нашем доме большая библиотека. Я люблю читать, теперь увлекся книгами по оружию. Мою собаку убили из арбалета. От забора до кустарника, где ее нашли, не менее ста метров. Дилетант с такого расстояния в цель не попадет.