Александр Граков - Паром в никуда (Город пропащих - 2)

Об этом думать не хотелось. Тем более, на собственой шкуре испытать последствия.

- Я с тобой, Артур Нерсесович. Клянусь матерью. Только отдай мне оригинал этой кассеты,- взмолился Григорий Игоревич - пот закапал даже с его шикарной бородки клинышком.

- Э-э, нет, я тебе уже однажды поверил,- "китаец" со смаком прихлебывает коньяк, не забывая о шоколаде.- Пусть это будет гарантией того, что ты мне не сунешь как-нибудь нож в спину, идя след в след. А вот что касается Стреляного,- он закурил сигару,- у меня надежных гарантий нет. Ты знаешь, что задумал этот уголовник? Ни много, ни мало - работать со мной, Аджиевым, на партнерской основе, только и всего.

У Левочкина мигом высох пот и яростно заблестели глаза.

- И ты поставил этого урку на одну ступеньку с собой? Ты, который всегда говорил, что даже из качественной грязи нельзя вылепить фигуру государственного масштаба? Где же твои амбиции, Артур Нерсесович?

- А кто тебе сказал, что я его поставил рядом с собой? Приблизил на безопасное расстояние - да. Для достижения цели, которую поставил перед собой, я не откажусь от временного контракта с самим дьяволом. А Стреляный выгодно отличается от нечистого тем, что его можно устранить без всяких там наговоров и заклинаний тогда, когда я посчитаю это нужным. Не потребуется даже серебряной заговоренной пули, хватит и обычной, из СВД с оптикой Славик у меня мастак по этой части. Пока что союз с Артюховым дал мне оч-чень большой плюс в одном деле, которое я считал уже безнадежно загубленным. Надеюсь еще на несколько столь же приятных любезностей с его стороны. Ну, а потом... Смотри, чтобы не пришлось моему Славику отрабатывать сразу два заказа, Левочкин. А вообще-то не собираюсь я с тобой конфликтовать, Григорий Игоревич. Я ведь шел к тебе с двумя новостями, как говорил когда-то один мудрец - плохой и хорошей. Прости, что не спросил, с которой начать. Но ты сам спровоцировал меня на плохую. Давай теперь поговорим о красивом. У тебя, я слышал, сынок имеется, двадцати четырех лет от роду?

- Ну, имеется,- подтвердил Левочкин, испытывающе глядя в глаза Аджиеву - какой там еще камень за пазухой этого изувера?- Вообще-то ему еще нет двадцати четырех, но в МГИМО два года отучился.

- Вот, и я о том же,- обрадовался Аджиев.- У тебя нет, случайно, его фото?

- Прямо перед твоим носом, на секретере,- процедил банкир. Он все еще не врубился.

На большой фотографии был изображен красивый молодой человек с вьющимися волосами - мечта девушек. Именно такие слащавые рожи вызывали у Артура Нерсесовича вполне определенную ассоциацию.

- А ничего парень,- сдержанно похвалил он, ставя на место снимок в тисненой рамке.

- Вот именно, ничего,- сухо ответствовал Левочкин.- Я его два года назад из дому выпер, купив квартиру. Он у меня, скотина эдакая, картину из штучной коллекции спер. Что, снова где-то с чем-то выплыл?

- Да не знаю я его,- открестился Аджиев.- Посватать твоего парня хочу. За свою дочку,- он подал снимок Лили на фоне Эйфелевой башни.

- Вот это да!- ахнул было Григорий Игоревич и тут же вновь с подозрением уставился на "китайца".- Она что у тебя, срок мотала? Или по панели шлялась? Иначе с какого ты стал бы сватать ее за моего отпрыска после того, что я тебе о нем рассказал?

- Да брось ты,- отмахнулся Аджиев.- Дело молодое, деньги нужны на дискотеку, девочек, то-се...Знаем, сами молоды были. Я его перевоспитаю, посмотришь,- пообещал.

- Знаем, наслышаны кое-что о "свинье",- тут же насупился Левочкин.

- Ну зачем ты?- мягко упрекнул Аджиев.- Детей в наши дела мешать последнее дело. Пусть растут культурными и воспитанными в лучших традициях...э-э...как там, не помню дальше.

- Так ты серьезно свататься пришел?- расплылся в улыбке Григорий Игоревич, боясь еще поверить в услышанное.

- Тьфу, блин, ты что, дятел? Или брезгуешь таким родственником?

- Нет, конечно, но на фоне этой кассеты...

- Да сожги ты ее к чертовой матери, если не нравится. А до оригинала никто не доберется, я тебе даю гарантию - очень надежное место, не то, что твой банк,- уколол его Артур Нерсесович.- Ну, согласен насчет молодых?- он протянул через стол руку.

- Как-то все неожиданно,- Григорий Игоревич оглянулся на экран телевизора, затем посмотрел на фотографию сына, подергал себя за клинышек бородки.- А-а, была не была, все-равно деваться некуда, как говорила одна молодка на девятом месяце,- он пожал протянутую руку.- Выпьем, что ли за это, Артур?

- Выпьем, Гриня,- тот сдвинул свой бокал. Вот так договорились, по пословице "без меня меня женили". И чего было больше в только что прошедшем сватании: заботы о будущем собственных детей или холодного тонкого расчета в видах на дальнейшее сотрудничество - черт не разберет.

Впрочем, даже у самого отъявленного маньяка где-то в глубине души иногда просыпается частичка человека.

- Видишь, как хорошо договариваться без лишних свидетелей.

Артур Нерсесович и предположить не мог, что свидетель-то как раз имеется. Вернее, свидетельница их разговора.

Валерия недолго пробыла на месте секретарши. Подвигала на столе документы, погремела ящиком стола, затем подхватила с него красную папку и вскочила с места, косясь на истуканом сидевшего в кресле Гришу.

- У меня, в отличие от некоторых, между прочим, полно работы в других инстанциях.

Это был завуалированный намек убираться из приемной посторонним куда-нибудь подальше. На что Гриша, естественно, отреагировал презрительным молчанием. Станет он слушать какую-то мокрощелку, пусть даже с ногами от ушей, если ему указал место сам шеф. Валерия так и поняла.

- На столе попрошу ничего не трогать. Так же, кстати, как и в столах.

У нас здесь полно важной конфиденциальной информации.

- Ну так засунь ее себе в...это, в сейф куда-нибудь, если так уж боишься за сохранность,- на большее Гришиного интеллекта не хватило.

Валерия презрительно фыркнула и вымелась из приемной, хлопнув дверью. Но в коридоре пошла совсем не по инстанциям, а, обогнув с другой стороны офис, зашла в примыкающий к нему туалет. Закрывшись на ключ изнутри, она прошла в самую дальнюю кабинку, и открыв тем же ключом маленькую дверь, замаскированную плиткой под общую стену, проникла в комнатку для переодевания, куда они с Левочкиным ныряли после очередного "сеанса" любви. Здесь она повела себя осторожней - тонкая панель, отгораживающая офис от комнатки, пропускала в нее малейшие звуки. Поэтому Валерия сняла туфли, в одних колготах подошла к перегородке и затихла, прилипнув к ней ухом. Видимо то, что в конце-концов расслышала, потрясло ее. Настолько, что она, внезапно отпрянув, бросилась назад в туалет, зажимая туфли в руке. И только там, отперев входную дверь и усевшись на унитаз с опущенной крышкой, дала, наконец, волю чувствам - отчаянно зарыдала, матеря банкира последними словами из богатого русского фольклора.