Михаил Март - Нечеткая грань

— Я себя ни с кем не сравниваю. Просто стараюсь переложить свое видение мира, свои чувства на полотно. Кому-то нравится, кому-то нет. Все воспринимают окружающее по-разному. Что касается исполнения, то тут уже речь идет о ремесле. В вашем случае, наверное, ремеслом является ваш слог.

— Не думал об этом. Я не получаю отзывов и меня никто не критикует.

— Ваши рукописи никто не читает?

— Моя жена. Я пишу от руки, а она их печатает на компьютере. Мы с ней не обсуждаем мои опусы. У Кристины ко мне предвзятое отношение, вряд ли она будет объективна. Что ж, пойдемте в дом, хочу глянуть на вашу фантазию.

Хозяин распахнул тяжелую дубовую дверь, и они вошли в обширную гостиную. Кристина не обманула художника. Комната была больше, чем зал «Шоколадницы», и стены выше и шире, белые стены без единой картины.

Кристина не могла оторвать глаз от парня, забыв о том, что муж очень внимательный человек, замечает все, а она всегда оставалась для него главным объектом внимания.

Афанасий разложил листы на ковре. Дмитрий очень внимательно разглядывал каждый.

— Я не разочарован. Вы, Афанасий, очень своеобразная индивидуальность. Рад, что Кристина нашла вас. Аванс она выплатит сегодня же, завтра можете приступать к работе. Если эксперимент окажется удачным, я закажу вам панно на стену в гостиной. Скоро мы уедем из этих мест и, возможно, в этом доме будет жить моя дочь. Полагаю, ей тоже понравится ваше необычное видение окружающего нас мира.

— Хорошо, я завтра же приступаю к работе. В какое время?

— Договаривайтесь с Кристиной. Ранним утром я сажусь на свой катер и уплываю далеко от берега, туда, где водится крупная рыба. Благодаря таким прогулкам я все еще живу.

— Любите рыбалку?

— Это не хобби, а необходимость. Осенью предпочитаю охоту на уток, озеро действует на меня благотворно. Воздух, тишина, покой. Я и пишу, сидя в шезлонге на носу своего катера. Но мои детективы не так жизнерадостны, в них много мрачных красок.

— Догадываюсь. Надо соответствовать жанру.

С улицы в гостиную зашел немолодой мужчина.

— Вот, Кузьма, глянь-ка, какие таланты живут у нас под носом, — сказал хозяин дома и, повернувшись к художнику, добавил: — Это мой секретарь Кузьма Михалыч Шерман, человек, туго знающий свое дело, но лишенный каких бы то ни было талантов.

Секретарь пробежался взглядом по эскизам.

— Впечатляет.

— Большего вы от него не дождетесь, — усмехнулся Дмитрий. — Извините, дела. Мы будем в моем кабинете, дорогая.

— Да, да, я зайду. Приготовь деньги, Митя.

Хозяин и секретарь поднялись по винтовой лестнице наверх.

— Я думал, ваш муж моложе, — собирая эскизы в папку, сказал Афанасий. — Он серьезно болен?

— И не надейтесь, вдовой я стану не скоро. Его здоровью можно позавидовать, он подковы гнет без всяких усилий. Я видела его медицинскую карту — здоров как бык, но ему очень нравится казаться больным и беспомощным. Таким образом все заботы перекладываются на меня.

— Вы говорите так, будто его здоровье раздражает вас.

Кристина промолчала.

— А разве у вас нет домработницы?

— Приходящая. Милая, трудолюбивая женщина, но что она может? Помогать по хозяйству. А моему стареющему ребенку требуется особый уход.

— Вам ли жаловаться? Вы, что называется, «в шоколаде». Луну с неба еще не просили?

— Попрошу. Если вы сумеете мне ее достать.

— Я навозный червь, это вы живете на небесах.

— Тогда я вам ее достану. Если будете очень настаивать.

Афанасий улыбнулся.

— Приятно слышать. Вчера я за вас очень переживал. Сделал глупость, предложив вам стакан водки.

— Это безобидная глупость, я на вас не в обиде. Мне всегда и во всем везет. Как видите, я жива и здорова.

— И очень красивы.

— Не думала, что вы способны говорить комплименты.

— Не способен. Вырвалось. Я привык сдерживать свои чувства. Все, что считаю возможным, выплескиваю на полотна, остальное оставляю при себе.

— Хорошая черта. Я придерживаюсь того же.

— Так, значит, до завтра?

— Приезжайте часов в десять, раньше я не встаю. Подождите, я принесу деньги.

— Не горит, завтра отдадите, я тороплюсь в город. Мне надо закончить работу в кафе.

Афанасий вышел и направился к своему велосипеду. Кристина смотрела ему вслед, пока он не скрылся за деревьями.

В жизни бывают пейзажи ничуть не хуже тех, что на своих картинах изображал Афанасий. Представьте себе солнечное утро, сказочный сосновый бор, подползающий к обрыву, под которым изумрудные волны гладят песчаный берег. В скале умело вырезаны ступени, ведущие на вершину холма. На холме мягкий стриженый газон, шикарный особняк, увитый итальянским плющом. У самого обрыва пестрый раскрытый зонт невероятных размеров, а под ним абсолютно нагая красавица с безупречными формами.

Афанасий приехал вовремя и долго не решался подойти к чудной обнаженной женщине с бархатистой кожей. Она лежала на животе и дремала под лучами солнца. Он боялся спугнуть ее, как дикую птицу. Взмахнет крылышками и улетит, вся гармония будет тут же нарушена.

Набравшись смелости, он, наконец, подошел.

— Извините, Кристина, что беспокою. Я еще не освоился здесь…

Она приподняла голову и глянула на него сквозь темные стекла очков. Потом произошло что-то невообразимое: она перевернулась на спину и легким движением накинула полотенце на бедра. Высокая грудь оставалась открытой.

— Вы пришли? Очень хорошо. Сейчас я вас провожу в свою спальню. Вам что-нибудь надо?

— Только вода для разбавления красок.

— Какая жалость. Я думала, вы захотите большего.

Афанасий смутился. Кристина издевалась над ним, иначе сложившуюся ситуацию он расценить не мог.

Она встала, распушила волосы и только потом накинула на себя платье. Предоставляя художнику возможность разглядеть ее тело во всех подробностях, очень долго застегивала пуговицы снизу вверх. У него не хватило духу отвернуться или отойти в сторону, он стоял как вкопанный и жадно разглядывал хозяйку дома.

Кристина бросила очки на покрывало:

— Я готова, можем идти.

И они пошли. «Вот всегда бы так — идти рядом с этим мужчиной», — подумала девушка. Похоже, такая же мысль мелькнула и в голове художника.

Кристина это почувствовала и не могла больше сдерживать себя. Но как сделать, чтобы инициатива исходила от него? Она не хотела выглядеть шлюхой в глазах этого парня.

Они поднялись в ее спальню. Афанасий начал разглядывать стену. Идиот! Сейчас она чувствовала себя более обнаженной и уязвимой, чем на травке под зонтиком.

— Вам нравится мое платье? — неожиданно для себя задала она глупый вопрос.

Он ответил не задумываясь.

— Нет. На нем слишком много пуговиц.

— Если ты начнешь расстегивать их снизу, а я сверху, то их станет в два раза меньше.