Михаил Март - Там, где обрывается жизнь: повести

В загородном доме профессора Трубникова тоже не все ладилось.

Максим расхаживал по комнате, профессор сидел в кресле, а его гражданская жена — вдова олигарха Валентина Кайранская, освобожденная когда-то из психушки, тихо вязала спицами у окна.

— Дашке предъявили обвинение в умышленном убийстве, а за день до ее ареста в твоей больнице провели ревизию, — сказал Максим.

— Никаких претензий мне никто не высказал. Проверили наличие медикаментов и ушли.

— Лучше бы высказали. На пузырьках этикетка с номером поставщика, куда она направлена, несложно проверить.

— Ни один я имею допуск к психотропным средствам. Пусть докажут. Меня подозревать не посмеют, я ученый с мировым именем.

— Мы соучастники, говоря юридическим языком. Почему ты не перелил лекарство в обычный флакон без этикетки?

— Если вскрыть, надо использовать в течение суток, не больше. И этикетку не сдерешь. Впаянный пластик. Девчонку посадят?

— Разумеется. Может быть, умышленное убийство ей не пришьют, но убийство по неосторожности — наверняка.

— Одной наследницей меньше, — тихо сказала Валентина. — Ни одна женщина, связавшая свою судьбу с Кай-ранским, не была счастлива. Он сатана, сеявший горе и несчастье вокруг себя.

— Но вам, мамочка, повезло.

— Да. Мне попался ангел на пути в ад и спас от падения в преисподнюю.

— На моем пути ангелов нет, скоро и до меня доберутся. Дашка молчать не будет.

— Ты не о том думаешь, сынок. Даже если нас разоблачат, ничего страшного не произойдет. Препарат, который мы передавали девчонке, не мог вызвать такие последствия. Он был составляющей в сложной смеси компонентов. Достань мне акт вскрытия трупа. Копию. Я хочу знать, что входило в адскую смесь. Кто-то ее создал. Не Даша, разумеется. Это мог сделать только опытный врач или фармацевт. И, судя по половой активности старика, он принимал его не первый год. Молодая ненасытная девица усугубила ситуацию.

— Хочешь сказать, что убийство готовилось давно?

— Конечно.

— Дашку ему подложил в постель я, как и многих других шлюх. Но на нее он запал.

— Ты ему говорил, что приводишь шлюх?

— Нет, конечно. Чистых, свежих девочек. Он даже по началу за ними ухаживал. Верил в их святость.

— Где ты их разыскивал?

— В притоне у одной сутенерши. Она мне обязана кое-чем и выполняла все мои просьбы. На ее совести нераскрытое убийство, у меня есть прямые улики.

— Виолетта Луцкая? — спросил отец.

— А ты откуда знаешь?

— Какое убийство?

— Она привела в притон малолетку, которая оказалась слишком строптивой. Эта стерва свернула пятнадцатилетней девчонке голову. Прямо в номере, когда недовольный клиент ушел с расцарапанным лицом.

— И что?

— В номерах стоят видеокамеры. Все было заснято, и пленка попала в мои руки. Спрятана в надежном месте.

— Как она попала к тебе?

— Я был ее адвокатом. Приехали менты, начали шмон, и оператор, который следил за записью, сунул мне кассету. Я ее убрал в портфель. Меня никто не обыскивал, как нетрудно догадаться.

— Давно это было?

— Четыре года назад.

— В твоем положении надо держать руку на пульсе, — сказал отец, беря газету с комода. — Виолетту прошлой ночью убили.

— Не удивлен. Она слишком много знала. Если ее архив попадет в руки прокурора, поставят на колени всю область. Архив Луцкой — бомба.

— Так кто же, по-твоему, мог создать такой дьявольский состав для покойника?

— Только Виктория Мамонова, личный врач и секретарша Кайранского. Только я не вижу мотива. Вика была ему предана, как собака.

— Он и с ней спал.

— Детям Кайранского повезло. Они родились мальчиками, — сказала Валентина. — Будь они девчонками, он и их бы уложил в свою постель. Сатана! А Вику я знаю. Единственный человек, который интересовался моим здоровьем.

Обеспокоенный доктор Трубников пришел домой раньше обычного. Валентина возилась на кухне.

— Ты так рано? У меня еще ничего не готово.

— Важное дело, Валя. Сегодня в больницу приходила секретарша твоего мужа, требовала допустить к тебе. С трудом удалось убедить ее, чтобы она пришла завтра в часы приема. Подсадную утку я ей показать не могу, она наверняка видела твои фотографии.

— И что нам делать?

— Не дай бог этот мерзавец узнает, что ты на свободе. От него чего угодно можно ожидать. Завтра я отвезу тебя в больницу.

— Мне надо притворяться сумасшедшей?

— Не обязательно. Наоборот. Мы посадим тебя в инвалидное кресло и вывезем в сад. После столь долгого лечения ты превратилась в инвалида. Беспомощная больная женщина, заточенная навечно в стены психушки, не может причинить вреда крупному бизнесмену и бывшему генералу. Веди себя адекватно, но не задавай вопросов. Мир по ту сторону колючей проволоки тебя не интересует. Там настоящий дурдом, а ты живешь в тихой обители, и тебя все устраивает.

— Когда-то я мечтала стать актрисой. Не случилось. Попробую сыграть роль в жизни.

Тихий цветущий сад, стриженый газон, женщина в тени деревьев, сидящая в инвалидном кресле.

Медсестра с пластмассовым стулом шла впереди, за ней шагала элегантная красивая дама лет двадцати пяти или чуть больше. Несмотря на очень скромный наряд, она выглядела шикарно — осанка, походка, взгляд. На таких все мужчины оглядываются, но вряд ли найдется смельчак, способный подойти, чтобы с ней познакомиться.

— Валентина Сергеевна, к вам посетительница, — сказала медсестра и поставила стул возле ее кресла.

Больная повернула голову. Вид у нее был опрятный, глаза полны безразличия.

— Вы с той стороны?

Валентина указала пальцем на трехметровый кирпичный забор, по гребню которого проходила колючая проволока.

— Меня зовут Вика. Я секретарша вашего мужа.

— У меня теперь нет мужа. Зачем вы пришли? Вика присела на стул, медсестра ушла.

— По собственной инициативе. Меня интересуют жены Кайранского. Он сделал мне предложение, но я отказалась. Во-первых, я его не люблю, во-вторых, он женат.

— Для него это не помеха. Он всесилен.

— Это еще один аргумент, говорящий о правильности моего решения.

— Уходите от него, пока вы молоды и красивы. Этот паук опутает вас паутиной, и вы погибнете. Бог всех наказывает, кто продает дьяволу душу.

— Почему его первая жена выбросилась из окна?

— Может быть, и не выбросилась. Это не доказано. В доме появилась Кристина, новая нянька, и Дмитрий стал с ней жить. В открытую. Это было давно. Старшему сыну Инги было четыре года, младшему два. Какая мать спрыгнет с восьмого этажа и оставит своих детей беззащитными?

— Дмитрию было двадцать три года.

— Инга была на год его старше, а Кристине едва исполнилось восемнадцать. У него уже тогда была мертвая хватка. Ходил в чине капитана и служил личным адъютантом командующего. После рождения второго сына ему предоставили четырехкомнатную квартиру. Немыслимая щедрость по тем временам.