Михаил Март - Не тронь добычу!

— Ты говоришь о диске, пропавшем из сейфа Прозорова?

— Да. Об этом уже всей Москве известно. Вот я и собираюсь сейчас ехать за подробностями.

— Куда?

— На Трубную площадь. Уже пора.

— Я тебя подвезу. Договорим по дороге.

— Тут пешком идти десять минут.

— Хорошо. Пойдем пешком.

Отмотаться не удалось, и они отправились пешком.

— Ты полагаешь, будто Ливенталь мог украсть диск из сейфа? — выходя на улицу, спросила Задорина.

— По времени совпадает. Сына похитили за пять дней до ограбления офиса. Сначала требовали выкуп. Ливенталь взял сто тысяч у Прозорова в качестве материальной помощи. А потом потребовали диск. Попасть в кабинет шефа Ливенталь мог в любое время. Днем все двери открыты. Трудно поверить, что Ливенталь принес с собой поддельные холсты, а потом подменил подлинники в том же кабинете. Рискованное мероприятие. С другой стороны, никто, кроме Ливенталя, с тубами на работу и с работы не ходит. Он много работает с чертежами, и вполне естественно увидеть такого человека с футляром для рулонов. Но вместо чертежей там могли лежать холсты. Я даже больше могу предположить — картины он подменил раньше. Получилось. На следующий день перед закрытием офиса забрал деньги и диск. Их он мог взять только вечером. А картины подменил днем, во время обеда, когда все ушли в ресторан. В общем-то такой вариант имеет право на существование. А главное, что в офис никто извне не проникал. Тогда и голову ломать не над чем.

— Помимо того, что нам неизвестен убийца Ливенталя и даже нет подозреваемых. Теперь все на убитого охранника валить можно. Ладно. Допустим, Ливенталь вынес все: и деньги, и картины, и диск. Значит, он же и охранника пристрелил? А вчера выстрелил в затылок самому себе.

— Нет, конечно. Охранника и Ливенталя убил один человек. Заказчик. Он получил от Ливенталя все материалы и убрал его. О деньгах в багажнике мог ничего и не знать. Охранника убили для отвода глаз, чтобы на Ливенталя не пало подозрение. Я просмотрел каждый угол в здании фирмы. И вот что любопытно. За лифтом есть небольшой проем, где расположены силовые щиты. Посторонний ими воспользоваться не сможет: какие-то огоньки и сотни кнопочек. Там требуется знание комбинаций. Но я о другом хочу сказать. Щит возвышается над полом примерно в метре. Выдвигается щит сантиметров на сорок от стены. Под камеры видеонаблюдений он не попадает. Таким образом, если скрючиться в три погибели, то можно спрятаться под щитком и оставаться незамеченным, пока все здание не опустеет и из него не уйдет вся охрана. Другого варианта проникнуть в здание нет. Сторож чужому и даже своему дверь не откроет. Его надо убить, разблокировать двери и выйти на улицу. Что и было сделано. И убийцей мог быть кто угодно, а вовсе не Ливенталь. Его прикрывали до поры до времени, а потом и самого хлопнули. Задорина остановилась.

— В таком случае следствие закончено. Остается вычислить убийцу.

— Не задерживайся, я тороплюсь. Хочу вычислить убийц. И следствие не закончено, а лишь усложняется с каждым днем. При разборе ситуации я понял, что спрятаться под щитом невозможно, как бы мне ни нравилась это версия. Охранник в первую очередь идет к щитку и отключает электропитание от лифтов. Он вооружен. И может увидеть спрятавшегося метров с трех. Даже если тот наставит на него ствол, охраннику надо сделать шаг в сторону, и он спрячется за мраморной колонной. Начнется дуэль. А ее не было. Парня убили в комнате выстрелом в затылок.

— Значит, он сам впустил убийцу!

— Тут спорить трудно. Если он пошел на сговор с убийцей, то это возможно. Только глупо. Впустить грабителей — значит подставить себя. Больше грешить не на кого. Он же это понимал. Его возьмут в оборот в первую очередь. А как выкручиваться? Грабителям ничего другого не остается, как только убить охранника как опасного свидетеля.

— И все же впустил?

— Думаю, что да. Ведь он специально поменялся сменами с напарником, сославшись на предстоящие бега, которых на самом деле не было. Обман. Он не должен был дежурить в эту ночь, но сделал все, чтобы дежурить. Значит, парень очень доверял тому человеку, которого впустил в здание. Доверял убийце. Похоже, что и Ливенталь ему доверял.

— Ливенталь?

— Я так думаю. Убивать инженера из машины, потом проезжать дальше, делать разворот и вновь проезжать мимо трупа — слишком долго и рискованно. Я даже предполагаю, что убийца приехал вместе с Ливенталем в его машине и потом даже шел за ним следом. Они могли даже переговариваться. И только убедившись в своей безопасности, убийца выстрелил. И не нужна ему была машина. Лес кругом. Нырнул и пропал. А главное, что он поднял гильзу. Ехавший в машине убийца не смог бы найти гильзу. Ее отбросило бы в траву. Пришлось бы останавливаться и идти на поиски.

— Гильза могла остаться в салоне машины.

— Эксперты определили, что пуля, убившая Виктора Бовина, и пуля, оборвавшая жизнь Георгия Ливенталя, идентичны. Обе выпущены из одного и того же ствола. Предположительно австрийского производства, если судить по пулям. А у австрийских пистолетов отбрасывающий гильзу механизм находится справа. Так что гильза вылетела бы в окно и не могла отлететь в салон. Стрелок остановился, присел и выстрелил в мишень прицельно. Он видел, куда отлетела гильза. Подобрал ее и тихо ушел лесом к шоссе. А там автобусная остановка. А может, сообщник подъехал на машине, что предпочтительнее, чем светиться перед кондуктором автобуса.

— И все же автобусы проверить надо.

— Уже проверяют. Я послал надежного дотошного малого с заданием. Но лишь для отчетности.

— Ну ты даешь, Марецкий!

— Завтра договорим.

Марецкий оставил Ксению, перебежал площадь, и Задорина увидела, как ее жених подошел к молоденькой девушке. Только сейчас она заметила, что Марецкий сегодня в штатском и напялил свой новый костюм и белую рубашку.

«Ах ты прохвост. Вот почему ты хотел от меня избавиться».

Ксения хотела проследить их, но одумалась на полпути, перебегая площадь. На ней был мундир полковника юстиции.

Стиснув зубы, она смотрела уходящей парочке вслед, щуря глаза и гневно раздувая ноздри. Обиженная женщина, но только не старший следователь по особо важным делам.

— Вы меня извините, мисс Келли, я немного задержался. Служба.

— Понимаю. Если бы не ваша служба, я не стала бы с вами встречаться. Очевидно, вас интересует та самая пресс-конференция, на которой я задала не очень тактичный вопрос господину Прозорову.

— Какая проницательность и какое знание русского языка.

— У меня бабушка русская. Язык изучала с детства, потом филологию в Оксфорде, журналистику и уже три года работаю в Москве собкором. Что касается проницательности, то ее нет. Странно было бы узнать, что служба безопасности не интересуется военными технологиями последнего поколения.