Альберт Кантоф - Пенальти

Телевизионные трансляции матчей, рекламные щиты вдоль трибун (которые, попав в поле камеры, стоят меньше, чем рекламный ролик), звезды футбола, облепленные товарными знаками и превращенные в рекламные «сэндвичи», — все стало источником финансовой манны небесной.

Но право на нее получают только те, кто сможет привлечь широкую публику, численность которой благодаря телевизионному экрану возрастает бесконечно. Единственный путь к этому — выигрывать. Обеспечивая вместе с тем эффектное зрелище. Одна только результативность «не работает», как говорят газетчики. Нужно также уметь себя подать. Подобно оперному тенору, который не может сегодня исполнять свою арию, стоя как столб перед декорациями, футболист становится актером в костюме Арлекина, сопровождая каждый забитый гол демонстративными жестами, достойными немого кино.

Это странный рынок, где рабы разъезжают в автомобилях миллиардеров. Нападающих и защитников покупают в период так называемых «переходов», которые для футбола то же самое, чем когда-то была торговля черным товаром в портах Луизианы.

Французские клубы, живущие на основе законодательной «придумки», которая запрещает им вкладывать в дело больше денег, чем получено сборов, и распределять дивиденды среди потенциальных акционеров, вынуждены выпрашивать муниципальные субсидии, нечто вроде замаскированного подаяния, что делает их уязвимыми для всевозможного давления. Необходимы огромные суммы, чтобы сформировать команду, способную противостоять другим клубам как в национальных, так и международных встречах. Только так можно заинтересовать рекламодателей. Кроме того, клубы постоянно подвергаются шантажу со стороны игроков, которым конкуренты обещают золотые горы и налоговые послабления. Поэтому они вынуждены соглашаться выплачивать им часть астрономических заработков таким образом, чтобы не оставлять никаких следов.

Руководители клубов — скорее жертвы, чем виновники такой извращенной системы. Она заставляет их фальсифицировать бухгалтерские документы. А значит, открывает путь для многих иных махинаций, поскольку трудно удержаться на скользком склоне, на котором и оказался теперь президент клуба Вильгранда Пьер Малитран.

Все это не нравилось Рошану, который хорошо знал два увлечения этого человека. Во-первых, фруктовые культуры, селекционированные и улучшенные в парниках Луветьера. Малитран лишь сожалел, что тенденции производства ведут к обеднению качества продукции, ограничению ее разнообразия. Такое же место в его сердце занимал футбол. Ему случалось даже использовать, особенно не афишируя этого, свои собственные средства, чтобы переманить выдающегося игрока, на которого зарились крупные клубы. Не забывал он и о будущем. С той же заботой, с которой он пестовал свои груши, яблони и землянику, Малитран, как щедрый меценат, оказывал покровительство футбольной школе Вильгранда, мечтая сделать ее питомником для первоклассных игроков.

«Нет полностью невиновных, — думал Франсуа. — Но, может быть, нужно прощать некоторые грехи, совершенные ради хорошего дела?» Используя случай самоубийства для затравки, разные дюгоны, работающие в средствах массовой информации (где, как и везде, есть люди и добрые, и злые), были бы рады наброситься на человека, подорвать репутацию которого казалось особенно соблазнительным, ибо до сих пор все ему давалось слишком легко. Однако что касается его, Франсуа Рошана, то он не станет участвовать в подобной расправе, если не удостоверится, что наказание было заслуженно.

Когда он вернулся в гостиную, Були с презрительной бесцеремонностью заканчивал свой туалет, сидя в уже освободившемся кресле. Взгляд его блестящих зеленых глаз предупредил, что если его прогонят, то он немедленно сбежит на крышу.

Остаток дня Рошан провел за статьей для журнала «Баллон д'ор» о минувшем матче. Надо ли говорить, как красочно описал он пенальти, принесшее победу Вильгранду! Его стиль, украшенный гиперболами, воспринял что-то от эпического пафоса Антуана Блондена, воспевающего подвиги мучеников велосипедных гонок. Но таковы требования жанра. В сознании любителей разных видов спорта чемпион — всегда чуть-чуть безумец, сверхчеловек, способный превзойти самого себя.

Раздался звонок.

Брюньон принес фотографии. Они вместе стали отбирать снимки для журнала. Брюньон цедил прямо из горлышка холодное пиво, одну бутылку за другой, рассказывая последние новости.

— Было запрещено снимать Пере в морге. Там стояли полицейские. Нам сказали, что это было бы неприлично.

Малитран тоже ссылался на приличия, отказываясь делать заявления для печати. Похоже, это стало модной фразой. Открывая третью бутылку, фотограф показал на снимок официальной трибуны, где президент футбольного клуба и мэр-депутат глядели друг на друга довольно прохладно.

— Посмотри-ка: у них тут такой вид, будто что-то не клеится. Это как раз тот момент, когда третий отправился «гулять в одиночку». Тебе это о чем-нибудь говорит?

У Франсуа были свои догадки, но он позволил Брюньону продолжать.

— «Пари-Матч» отстегнул бы кругленькую сумму за этот снимок. Глядя на него, можно предположить, что Пере сделал себе харакири, потому что в семейке разыгралась ссора.

К счастью, во всем, что находится за пределами кадров видоискателя, Брюньон был не очень-то силен. Рошан одернул его.

— Если ты им предложишь это фото, мы больше не будем работать вместе.

Гость смотрел на Рошана, вытирая пену с верхней губы.

— Ты думаешь, что можно получить больше, немного подождав?

Возможный барыш был лучшей гарантией его молчания. Франсуа принял таинственный вид.

— Посмотрим… Я дам тебе зеленый свет. Ты ведь меня знаешь, не так ли?

Успокоившись, фотограф ушел. Было уже пятнадцать минут восьмого — время региональных новостей. Франсуа включил телевизор… В здании налоговой службы сделали специальный вход, чтобы инвалидам было удобнее входить в помещение… Театр «Звук и свет» показал пещеру, где после отмены Нантского эдикта укрывались камизары… [13] Крестьяне-гугеноты на юге Франции, поднявшие восстание после отмены Людовиком XIV в 1685 г, Нантского эдикта, который гарантировал протестантам ряд прав. Непьющая и некурящая столетняя жительница департамента, еще полная сил, собирается отпраздновать свой юбилей. В этот день она позволит себе глоток шампанского… Благодаря антициклону небо останется ясным… Заключительные титры… Никаких следов интервью, которое взяла у него Доминик Патти.

Немного подумав, Франсуа поискал через Минитель [14] Система компьютерной связи во Франции. телефон молодой женщины. Номер был в открытом списке. Раздался далекий гудок. На другом конце сняли трубку.