Альберт Кантоф - Пенальти

Их было четверо.

Впереди шел Карло Авола в темно-сером костюме, купленном на Сейвил-роуд в Лондоне, и шляпе «Иден» — само воплощение преуспевающего бизнесмена, не подверженного в своих вкусах влиянию преходящей моды. Но эта нарочито строгая внешность была скрашена присутствием двух следующих за ним юных и очаровательных созданий. Мини-юбки от Кристиана Лакруа с экстравагантными линиями, чувственную откровенность которых умерял шик, присущий творениям модного парижского кутюрье; изящные «лодочки» от Стефана Келиана, аксессуары от Гуччи и облако духов «Коко» от Шанель. Они были удивительно похожи, ибо речь шла о близнецах. Единственная деталь, отличавшая одну от другой, — очки без оправы на той, которая первой ступила на землю.

Личный шофер в скромной ливрее дополнял эту четверку.

— Добро пожаловать в Вильгранд, дорогой Карло.

Заметив присутствие фотографа, о котором Ла Мориньер позаботился, чтобы сделать на всякий случай снимки, он долго пожимал гостю руку, давая возможность репортеру вдоволь настреляться своим «Никоном». Импресарио самых знаменитых музыкальных комедий быстро сообразил, в чем дело, и включился в эту демонстративную мизансцену, затем поблагодарил пилота и представил своих спутниц бывшему страховому деятелю:

— Лия и Пиа… Мои секретарши.

Не соизволив дожидаться на стоянке и нарушив правила безопасности, серебристая «ланчия» с откидным верхом вырулила по траве и остановилась возле маленькой группы. Из роскошного кабриолета вышел водитель, молодой человек с ангельским лицом и золотым колечком в правом ухе. (Это был один из убийц, заставивших Виктора Пере принять смерть в тот вечер, когда проходила встреча с командой Сошо.)

— Машина, которую вы заказали, месье Авола. Все документы в ящике для перчаток.

Ла Мориньеру тот был едва знаком: он видел его однажды у продавца автомобилей итальянских марок. Бывший страховой агент искал себе машину более скромного, разумеется, класса. В его возрасте в провинции богатство не выставляют напоказ. О нем можно только догадываться. В конце концов Ла Мориньер остановил свой выбор на «пежо», потому что местный продавец, коллега из руководящего комитета футбольного клуба, согласился на значительную скидку. Этот выбор он объяснял впоследствии своими крайне правыми политическими убеждениями, которые предписывают отдавать предпочтение всему французскому.

— Я полагал, что вы доставите мне удовольствие самому отвезти вас.

Посланец мафии не стал его огорчать.

— За чем дело стало, мой дорогой Жан-Батист? Вы сядете со мной, чтобы показывать Вернеру дорогу…

Сняв фуражку, личный водитель Аволы открыл заднюю дверцу машины, тот указал пальцем на служащего автомобильного проката.

— Отдайте ключи от вашей машины этому месье, который доставит молодых особ и багаж в ратушу.

— С удовольствием, месье Авола.

Кто бы мог подумать, что столь приветливый молодой человек — это тот, кто сунул ствол револьвера между зубов казначея клуба и помог несчастному нажать указательным пальцем на спуск (впрочем, разве это не было еще одним свидетельством его услужливости?).

Стоя перед дверью на лестничной площадке, Франсуа услышал, как у него в квартире звонит телефон. Неделю назад он позволил бы ему трезвонить сколько угодно, говоря себе, что тот, кому он нужен, вполне может перезвонить. Теперь же Рошан торопливо отпер дверь и, перешагнув через изумленного Були, устремился в комнаты, чтобы снять трубку. Как он и надеялся, раздался голос Доминик.

— Франсуа?

Он почувствовал ее напряженность.

— Да. Что случилось?

Она была немногословна. Как у бегуна, который экономит кислород, пробежав слишком быстро стометровку.

— Я сожгла корабли.

— Уволена?

— Я сама ушла.

Он мысленно усмехнулся, снова вызывая в памяти киношные ассоциации. Он представил ее в роли Чарли Лофтона в фильме «Если бы у меня был миллион»… Там скромный конторский служащий вдруг узнал, что стал обладателем подобной суммы в долларах. Он спокойно снял свои люстриновые нарукавники и зашагал по бесконечным остекленным коридорам, молча пересек анфиладу многолюдных помещений, вошел наконец в директорский кабинет и позволил себе роскошь показать тупому и самодовольному начальнику язык; затем так же спокойно закрыл за собой дверь и отправился начинать новую жизнь.

— Вы молчите. Вам это не нравится?

Он ответил:

— Мне хотелось бы оказаться там, когда вы послали их подальше.

Хрипловатый смех на другом конце провода вызвал в нем прилив нежности.

— Да. Я выглядела неплохо. Спасибо.

Несмотря на выданный самой себе похвальный лист, он почувствовал, что за этой гордостью скрывается горечь. Ему никогда не приходилось попадать в такое положение, но он понимал, как трудно оставить место, где нравилось работать, и уйти под скудные соболезнования и равнодушные или смущенные взгляды коллег, поглощенных только одной мыслью: чтобы вы поскорее удалились. Каковы бы ни были причины, речь шла о неудаче.

— Мы еще им покажем. А пока я надеюсь, что на нашем плоту есть место для двоих.

— Спасибо, Франсуа.

Он с удивлением отметил, что Доминик боялась остаться одна. И что она не уверена в нем. Это невысказанное сомнение он понял как упрек.

— Приезжайте. Я жду вас.

В трубке помолчали, потом раздалось:

— О'кей.

Едва он успел повесить трубку, как звонок раздался снова. Звонили от мэра.

— Месье Рошан? С вами будет говорить месье мэр.

Приветливый голос Луи Жомгарда зазвучал внезапно после голоса секретарши.

— Добрый день, Франсуа… Как поживаете? — Не дожидаясь ответа, он продолжал: —…Я хочу вам показать, что у меня нет от вас никаких секретов. — И, выдержав паузу, добавил: — Во всяком случае, в том, что касается футбола. Приходите выпить чашечку кофе в «Оберж де ля Рок». В четырнадцать часов. Я обещаю вам беседу, которая может оказаться для вас полезной. И поскольку я не хотел бы, чтобы на нас набросилась стая ваших коллег, то рассчитываю, разумеется, на вашу сдержанность. Впрочем, это в ваших же интересах. Но, после того как мы выпьем последнюю каплю кофе, у вас будет карт-бланш.

Нескольких минут было достаточно, чтобы превратить самый роскошный «люкс» отеля в филиал Международного театрального агентства Карло Аволы. Посыльный еще не успел внести бесчисленные чемоданы и сумки, как портативные компьютеры и факс были включены. Получив первое послание, импресарио, даже не сняв шляпы, отослал по тому же каналу предложение контракта в миллионы долларов за прощальное турне Фрэнка Синатры по Европе. Улыбающиеся и приветливые секретарши, которые, на первый взгляд, годились только для того, чтобы поражать воображение публики или услаждать импресарио, проявляли работоспособность, свидетельствующую о немалых требованиях сицилийца к тем, кто у него служит. Пиа запросила один из компьютеров относительно свободных дней в крупнейших концертных залах Старого Света, послала календарный план выступлений агенту знаменитого эстрадного певца и нашла время предложить прохладительные напитки Жан-Батисту де Ла Мориньеру, который чувствовал себя, словно на птичьем базаре.