Юджин Пеппероу - Открыватель талантов

Иногда, когда Анны не было дома, Льюис подходил к большому зеркалу в спальне, втягивал живот, расправлял, плечи, выдвигал вперед челюсть и пристально рассматривал свое отражение, сравнивая себя с Александром Эттингером. Потом с шумом выпускал из себя задержанное дыхание и, разочарованно вздохнув, отходил от зеркала.

Написание рассказов постепенно стало его жизнью. Даже когда ему случалось ехать в метро, он тут же доставал толстый блокнот и ручку и начинал строчить, морщась от качки вагона и торопясь успеть записать приходящие в голову мысли. И уж совсем прекрасно он чувствовал себя в самолете, особенно когда лететь приходилось несколько часов. В просторном, светлом салоне под мерный, успокаивающий рокот моторов Льюису писалось как нигде в другом месте. К сожалению, летать приходилось довольно редко. В конце июля в Лос-Анджелесе проходил Всеамериканский съезд реаниматологов-анестезиологов, и доктор должен был принять в нем участие. Он ждал дня начала съезда прямо-таки с детским нетерпением. Во-первых, это была восхитительная возможность целых три дня пожить вдали от жены и от телефона, во-вторых, смена обстановки и встреча со старыми друзьями и коллегами, с которыми он учился или когда-то работал; а в-третьих, эти несколько часов в самолете туда и столько же обратно, во время которых можно погрузиться в работу, ни на что не отвлекаясь. О, эти прекрасные часы полного одиночества среди множества людей — Роберт Льюис умел ценить их как никто другой. Поэтому С вполне понятным нетерпением он ожидал того момента, когда наконец опустится в мягкое кресло салона второго класса и откроет свой блокнот на девственно чистой, манящей своей нетронутой белизной, странице. Он будет долго колебаться прежде чем начать, немного жалея снежную целину плотной, чуть шероховатой бумаги, но наконец решится, и золотое перо "паркера" тронется в свой долгий путь, то ускоряя шаг по твердому насту, то с трудом пробираясь среди снежных сугробов, временами замирая ненадолго, словно отдыхая, но неизменно вновь оживая и упорно двигаясь вперед. И за ним, как следы на снегу, будут оставаться маленькие синие буковки. Они будут складываться в слова, слова — в предложения фразы, в мольбы и проклятия, из которых родятся живые люди со своими собственными, мало зависящими от автора, мыслями и желаниями, привязанностями и страхами.

Но на этот раз судьба рассудила иначе, и Роберту Льюису не удалось написать за весь полет ни строчки. Причина была извинительной: в соседнее кресло сел высокий мужчина с крючковатым носом, вынул из портфеля номер "Черной маски", раскрыв его на странице с рассказом "Эттингер играет со смертью", и углубился в чтение. Сердце доктора чуть не выскочило из груди. Впервые он встретился со своим читателем. Скосив глаза, он отметил, что сосед уже дочитывает рассказ. Что делать — сознаться в авторстве или попробовать узнать мнение, оставаясь инкогнито? Льюис выбрал второй путь и, с трудом дождавшись, когда мужчина дочитал рассказ до конца и закрыл журнал, как можно равнодушнее спросил:

— Простите, я случайно заметил, что вы читали какой-то детектив в "Черной маске». Как он вам? Стоит прочесть?

Мужчина взглянул на него быстрым оценивающим взглядом и, подумав, ответил:

— Вообще-то сюжет закручен лихо, но, конечно, с реальной жизнью не имеет ничего общего. Что-то вроде похождений Джеймса Бонда.

— Как это? — не удержавшись, вскричал Роберт Льюис.— Я сейчас только вспомнил, что тоже читал этот рассказ, и считаю, что все это вполне могло произойти в жизни.

— Возможно, — равнодушно согласился мужчина, проводя длинным наманикюренным ногтем мизинца левой руки по холеным каштановым усам. — Но я говорил не обо всем сюжете, я имею в виду лишь этот фантастический способ убийства, который использовал автор рассказа.

Уж такого Роберт Льюис стерпеть никак не мог. Этот человек ставил под сомнение ни больше, ни меньше, как его, Льюиса, профессиональную компетентность. Доктор немедленно бросился в атаку.

— Не нахожу в этом ничего фантастичного, — стараясь .сохранить спокойствие, произнес он как можно более равнодушно. — Я сам врач, по специальности анестезиолог, и могу с полной ответственностью заявить вам, что все описанное в рассказе на сто процентов реально и выполнимо.

Его собеседник вынул из внутреннего кармана пиджака бумажник, достал из специального отделения крошечную расчесочку и несколько раз задумчиво провел ею по своим очень густым бровям.

— По-вашему, выходит, что можно совершить убийствен остаться безнаказанным? — скептически спросил он.— В это я никогда не смогу поверить. Если бы это было так, сколько людей убивали бы своих родственников из-за денег, зная, что им не грозит наказание. Нет, это совершенно невозможно. Должен вам сказать, что я сам по роду своей работы тесно соприкасаюсь с полицией и знаю, как тщательно расследуется каждая подозрительная смерть. А эксперты? За что, по-вашему, им платят деньги? Не-е-т, я, конечно, не специалист в судебной медицине, но думаю, что при современных методах экспертизы обмануть ее просто невозможно.

— А ее и не надо обманывать, — с превосходством знатока над дилетантом заявил Льюис. — В том-то вся суть, чтобы смерть и на самом деле была естественной, а не только имела видимость таковой, тогда ни одна экспертиза не установит наличие злого умысла. К тому же не забывайте, что судебно-медицинский эксперт тоже человек и так же устает от работы, а если учесть, что этой работы у него выше головы, больше, чем он может выполнить, то нетрудно догадаться, что сам он для себя дела искать не будет. Безусловно, если вы, скажем, решились зарубить своего престарелого папашу, да еще при этом забыли вытащить топор у него из головы, то, конечно, в этой ситуации эксперт может сказать, старика убили. Но если вы дадите эксперту классическую картину цветущего двустороннего воспаления легких как основной причины смерти, то, поверьте мне, он не будет кропотливо доискиваться, чем была вызвана эта пневмония. У судмедэксперта просто нет времени на это, да и вообще, это не входит в его обязанности — искать, что послужило толчком и началу заболевания, приведшего человека к трагическому концу. Он должен определить непосредственную причину летального исхода, и только.

Роберт Льюис взглянул на своего собеседника, проверяя его реакцию, и, удовлетворенный ею, покровительственно усмехнулся.

— Но ведь эта/как вы говорите, двусторонняя пневмония должна с чего-то возникнуть? — все еще недоверчивым тоном цроизнес мужчина.

— О, это уже дело техники. Есть много тяжелейших заболеваний, которые довольно легко вызвать искусственно, а потом уже они сами приведут к смерти.