Марина Серова - Коллекционер запретных плодов

Мы сидели у Нонны и дегустировали ликеры. Пришла Кристина, она была не в духе.

– Тюфяк! Мямля! – выкрикивала она из своей комнаты.

Мать пошла к ней и спросила:

– Ты это о ком?

– О Костике. О ком же еще? Представляешь, он все-таки решил вложиться в бизнес! Придурок! Я уже все спланировала, все рассчитала... Зима на носу, а у меня дубленка старая... Мама, ты понимаешь, что это катастрофа! Где я так быстро нового лоха найду? Окучивала, окучивала его, а его бабки друзьям могут достаться. Ну где здесь справедливость?

– Так, Кристина, дай подумать. Костик стал жаться? Ты, наверное, сделала что-то не так?

– Мама, да при чем здесь я! – раздалось из другой комнаты. – Это все его друзья, они раскатали губу на Костины деньги.

– Друзья, говоришь? Вот сволочи!

– Да, Костик с ними в колледже вместе учился, потом они деньги вместе зарабатывали, чтобы какую-то ремонтную мастерскую открыть. Мечта у них была такая, понимаешь?

– Мечта, – ухмыльнулась Нонна. – Крис, ты должна убедить Константина, что он нашел женщину своей мечты, поэтому с другими мечтами ему придется распрощаться.

– Но как? Я уже сделала все, что могла, даже сказала, что беременна. А друзья ему какой-то ультиматум поставили.

– Ультиматум говоришь? Пусть он им же боком и выйдет. Не переживай, дочь, мы своего не упустим. Времена нынче тяжелые, разбрасываться денежными мешками глупо. Так, надо немного подумать...

Я поняла, что Нонне сегодня будет уже не до меня, ведь у ее дочери проблемы. А я пришла посоветоваться с Нонкой, как заставить Анжелу понять, что я имею право на личную жизнь. Она встречала в штыки всех моих ухажеров. Но подруга, кажется, напрочь забыла о моем присутствии и стала разрабатывать очередную операцию. Мне было это совершенно не интересно. Я ушла по-английски, не прощаясь».

Жалко, конечно, что тетя Лена проявила деликатность и ушла от Ложкаревых, не дослушав, что Наталья собирается предпринять, дабы Костерин не пошел на поводу у своих друзей. То, что Костик – это псевдоним Егора Костерина, я не сомневалась. Оказывается, Олег с Иваном не зря дали ему время на размышления. Прошло несколько дней, и он уже сам стал понимать – обездвижить свой капитал, а тем паче растратить его под ноль, это в высшей степени неразумно, тем более если намечается рождение ребенка. Юлька не побрезговала использовать такую банальную привязку, как беременность.

Ладно, посмотрим, что было дальше. Я прокрутила мышкой курсор и открыла новую главу. В ней речь шла о несостоявшемся Алинкином отчиме. Я помнила, что моя подруга очень ревностно отнеслась к тому, что дома стал слишком часто появляться один мужчина. Нечаева его сразу же возненавидела и стала устраивать ему разные подлянки. В результате тетя Лена с ним рассталась. По прошествии стольких лет она вспоминала об этом эпизоде своей жизни с юмором.

Пробежав глазами еще несколько абзацев, я снова нашла имя «Нонна» и стала читать более вдумчиво.

«Подруга пришла ко мне в очередных обновках, но при этом она была на удивление молчалива. Я спросила, как дела у Кристины. Нонна ответила:

– Я провернула одну операцию, теперь все пойдет по моему плану. Константин наш до последней копейки.

При этом радостных нот в голосе Нонны не звучало, скорее она была чем-то подавлена. Это могло означать только одно – ничего у нее не получилось, а признаваться в своих промахах ей не хотелось. Не такой у моей подруги характер. Мне бы хоть чуть-чуть ее уверенности в себе».

До конца повести оставалось около одной трети, но я закрыла файл и выключила компьютер. Ответ на главный вопрос был получен. Заказчицей взрывов выступала Наталья Ложкарева. Именно эта экзальтированная нимфоманка приходила к Панкову. Федя назвал ее проще – шлюхой. Но смысл один.

Я на все сто процентов уверовала в это, и вдруг во мне проснулся дипломированный юрист. Полина, а что, если это все твои домыслы? В тексте не было ни слова о взрывах. Да кто же признается в причастности к двойному убийству, пусть и непреднамеренному! Об этом не говорят даже с близкими подругами. Все равно надо заполучить хоть какие-то доказательства. У меня мелькнула мысль, откуда их можно взять, и я потянулась к телефону, но вовремя одумалась. Было около часа ночи. Пришлось отложить звонок до утра.

Утром я набрала Нечаеву и спросила:

– Алина, скажи, тетя Лена все свои фотографии забрала в Испанию или что-то осталось?

– Поля, ты сумасшедшая! Звонишь мне в такую рань, чтобы спросить про мамины фотографии.

– Десять утра – это не такая уж и рань.

– Для кого как. Лично я вернулась домой около трех. Мы со Славиком отрывались на танцполе.

– Понятно. Ну так что насчет фотографий?

– Не знаю, посмотреть надо. Кажется, что-то осталось. Надо достать с антресолей старые альбомы. А тебе они зачем?

– Меня, собственно, фотка Ложкаревой-старшей интересует, где-то так пятнадцатилетней давности.

– Тети Наташи? С чего ты взяла, что мы храним ее фотографии?

– Алина, у меня же есть твои фотографии, так почему у тети Лены не могли быть фотки ее подруги?

– Могли, – согласилась со мной Алинка, – и, кажется, были. Вряд ли мама их потащила с собой в Барселону.

– Поищи их, пожалуйста.

– Поля, надеюсь, тебе это не очень срочно?

– Алина, не волнуйся, я подожду, пока ты почистишь зубы и позавтракаешь.

– Ты очень великодушна.

– Я знаю, – сказала я и отключилась.

Пока Нечаева поднималась с постели, приводила себя в порядок, завтракала и просматривала фотоальбомы, я продолжила читать автобиографическую повесть ее мамы.

«...Нонна позвонила мне и сказала, что нам надо срочно встретиться. Я сразу поняла, что у нее плохие новости. Так оно и было. Через час мы уже сидели в кафе, и подруга жаловалась:

– Представляешь, Крис пришла вчера домой с синяком на скуле!

– Кто же ее так? – удивилась я.

– Я тоже спросила, кто посмел это сделать. Она промолчала. Тогда я пообещала, что посажу этого ублюдка. И как ты думаешь, что она мне ответила?

– Что?

– Кристина сказала, что заслужила эту оплеуху, и не только ее. Ей даже стукнуло в голову, что Игорь обошелся с ней еще очень мягко. И вообще она его любит. Маша, ты можешь себе представить, Крис вздумала влюбиться!

– Так это же прекрасно!

– Маша, не говори глупостей! И любовь – тоже глупость. Лучше посоветуй, что мне делать?

– То, что этот Игорь распускает руки, – это, конечно, плохо. Последнее дело, когда мужик бьет бабу.

– Вот! И я про то же. Только Кристина слушать ничего не хочет. Маша, может, ты с ней поговоришь по душам, а?

– Я???

– Да, ты, – твердо заявила Нонна. – Я уже все продумала. Ты расскажешь ей про своего мужа.

– Про Вениамина, что ли? – удивилась я.