Майнет Уолтерс - Охота на лис

Особенно досадным было то, что никто не позаботился зарегистрировать Рощу под тем или иным законным статусом по Акту палаты общин от 1965 года. В результате никому по закону не принадлежащая Роща оставалась притягательным кусочком земли для первого же скваттера, который пожелал бы обосноваться на ней и был бы готов защищать свое право.

Несмотря на приказание оставаться на месте, которое он дал своим спутникам, Лис выскользнул на сельскую дорогу и стал незаметно перебегать от дома к дому. Помимо особняка Шенстед, единственным более или менее внушительным зданием здесь был Шенстед-Хаус — дом, принадлежавший Джулиану и Элеоноре Бартлетт. Дом стоял вдалеке от дороги, к нему вела небольшая подъездная дорожка, посыпанная гравием. Лис пробирался по ее поросшему травой краю, чтобы заглушить звук шагов. Несколько минут постоял у окна гостиной, сквозь щелку в шторах наблюдая последствия вторжения Элеоноры в винные погреба мужа.

Элеоноре за шестьдесят, но гормональная терапия, инъекции ботокса и регулярная домашняя аэробика помогают ей сохранять моложавую упругость кожи. С определенного расстояния она выглядит моложе своих лет, но только не сегодня. Сейчас Элеонора лежит на диване, взгляд словно приклеился к телеэкрану в углу. Остренькая, как у хорька, физиономия отекла, на полу валяется пустая бутылка из-под каберне. Не подозревая, что за ней наблюдают, Элеонора то и дело засовывает руку под бюстгальтер почесать груди, блузка ее при этом движении оттягивается, демонстрируя обвисшую и морщинистую кожу вокруг шеи и ниже.

Вот она, человеческая сторона сноба-нувориша, которая повеселила бы Лиса, если бы он испытывал к этой женщине хоть небольшую симпатию. Нет, вместо иронии вид Элеоноры вызывает в нем все нарастающие презрение и брезгливость.

Лис обошел дом, рассчитывая найти ее мужа. Как всегда, Джулиан сидел в своем кабинете, и его физиономия тоже раскраснелась от только что принятого алкоголя. Перед ним на столе бутылка «Гленфиддиха». Он с кем-то болтает по телефону, и от его оглушительного смеха звенят оконные стекла. Сквозь окно до Лиса доносятся обрывки фраз:

— …да перестань ты с ума сходить… она смотрит телевизор в гостиной… конечно, нет… она слишком эгоцентрична… да, да, я буду там самое позднее в девять тридцать… Джефф мне сказал, что собаки давно не охотились, и можно ждать провокаций от противников охот…

Подобно жене он выглядел моложе своего возраста, но втайне от нее Джулиан держал у себя в комнате приличный запас самой современной краски для волос. Лис обнаружил его, пройдясь однажды в сентябре украдкой по дому, когда Джулиан ушел, а заднюю дверь оставил незапертой. Краска для волос была не единственной вещью, о которой не знала Элеонора, и Лис с наслаждением поигрывал лежавшей в кармане бритвой, представляя удовольствие, которое он испытает, когда Элеонора обнаружит сокрытое. Муж не мог сдерживать свои аппетиты, а в характере у жены имелись те порочные черты, которые делали ее легкой добычей для столь умелого охотника, каким был Лис.

Он отошел от дома и проследовал к коттеджам дачников. Бóльшая их часть была заколочена на зиму, но в одном он отыскал четверых обитателей. Двое толстенных близнецов — сыновья лондонского банкира, владевшего домиком, — проводили здесь время с парочкой хихикающих девиц, истерически визжавших при каждом произнесенном ими слове. У Лиса с его брезгливостью подобная сцена не могла не вызвать омерзения. Твидлдум и Твидлди в рубашках, насквозь пропитавшихся потом греха и пресыщения, потом, который крупными каплями блестел на толстых лбах, праздновали Рождество с парочкой доступных шлюшек.

Единственное, чем близнецы могли привлечь женщин, было богатство их папаши, которым они без удержу хвастались, а тот энтузиазм, с которым пьяные девки предавались разгулу с толстяками, предполагал в них решимость попользоваться хотя бы частью этого богатства. Подобных экземпляров лагерь, разбитый в Роще, вряд ли заинтересует.

В двух домах, сдаваемых в аренду, он разглядел нескольких членов степенных семейств, но, кроме них, оставались еще только Вудгейты в Пэддок-Вью, муж с женой и тремя маленькими детьми, в чьи обязанности входило присматривать за сдаваемыми жильцам зданиями. Ну и, конечно, Боб и Вера Доусон в Мэнор-Лодже. Лис не мог предвидеть, как Стивен Вудгейт отреагирует на присутствие компании бродяг буквально у самого своего порога. Впрочем, насколько Лису было известно, Стивен — страшный лентяй, и потому вполне можно предположить, что он предоставит разбираться во всем Джеймсу Локайер-Фоксу и Дику Уэлдону. Если ничего не изменится к первым числам января, Вудгейт, возможно, позвонит своим хозяевам, однако вряд ли они предпримут что-либо существенное до начала дачного сезона в конце весны.

А вот реакцию Доусонов Лис мог предсказать вполне определенно. Они предпочтут зарыть голову в песок, как делали всегда. Не в их положении задавать вопросы. Они жили в своем домике только милостью Джеймса Локайер-Фокса, точнее, пока полковник хранил верность обещанию, данному Доусонам его покойной женой, и потому они во всем будут его поддерживать.

Вера была также «приклеена» к экрану телевизора, как в особняке Бартлеттов Элеонора, а Боб сидел на кухне и слушал радио. Если они и общались тем вечером, то все их общение скорее всего свелось к очередной ссоре, так как любые теплые чувства, которые они когда-то испытывали друг к другу, давно угасли.

Лис на какое-то мгновение задержался, глядя, как старуха что-то бормочет себе под нос. По-своему она была не менее злобной, чем Элеонора Бартлетт, но ее злоба была злобой прожитой впустую жизни и больного старческого мозга. Главным объектом ее нападок всегда был муж. Лис презирал ее не меньше, чем Элеонору. В конце концов, они сами выбрали такую жизнь, никто их не принуждал.

Он вернулся в Рощу и стал пробираться по лесу к своему наблюдательному пункту рядом с Особняком. Место вполне удачное, подумал Лис при виде Марка Анкертона, склонившегося над бумагами в библиотеке. Даже стряпчий под рукой. Не всякому бы это подошло, но Лиса вполне устраивало.

Они все, все до одного, виноваты в том, что с ним стало.

Первым, кто увидел лагерь, был Джулиан Бартлетт, примерно в восемь часов утра второго дня Рождества отправившийся в Комптон-Ньютон на место сбора охотников из Западного Дорсета. Он притормозил, заметив веревку, натянутую при входе в лес. Посередине висела картонка с надписью «Не входить!», и, конечно же, взгляд Бартлетта сразу же привлекли автофургоны, расположившиеся за ветвями деревьев.

На нем был охотничий костюм: желтая рубашка, белый галстук, бриджи из буйволовой кожи, за машиной тащился прицеп со всем необходимым для лисьей охоты, и потому, не желая ввязываться, Джулиан снова прибавил скорость. Выехав за пределы долины, он отогнал машину на обочину и позвонил Дику Уэлдону, к землям которого примыкала Роща.