Елена Миронова - В паутине южной ночи

Ответ нашелся быстро. Именно поэтому и не хочет, что он ничтожество. Потому что боится. Боится умирать. Он хочет, чтобы его жалкая жизнь продолжалась, он всеми силами цепляется за свое никчемное существование, хотя понимает, что смешон и неприятен сам себе и окружающим.

Но, как бы там ни было, у него нет времени на препирательства с самим собой. Он трус и на одном этом основании согласится на то, что от него требуют. Четыреста тысяч долларов!.. Триста тысяч он брал у них под договор у нотариуса ровно восемь месяцев назад. А сто тысяч — это проценты.

Но он не собрал столько и не мог собрать, его дело, автосервис, лишь начало становиться на ноги, как кто-то подставил ему ножку. Даже не ножку, ножищу…

Кто-то — это конкуренты, в этом Борис был уверен. Но что же делать с деньгами и с Мишаней? Отдавать, конечно, что же еще. Но как? Вот в чем вопрос. Именно этот вопрос не давал ему покоя, не давал Борису спать, не давал ему жить. А ведь он думал, что жизнь — налаживается! Что Мишаня, одноклассник, которого он неожиданно встретил в Москве, оказался на его дороге не случайно. Что небесам было так угодно, чтобы он, Борис, невзрачный рыжик, наконец-то смог стать кем-то. И Борис попытался это сделать. Попытался забыть, что всю жизнь ему не везет, с самого рождения, что все у него валится из рук, что ни одного дела он так и не довел до конца и что мама говорила, что его сглазили. Еще во младенчестве. Только кому надо было это делать? Обычно наводят порчу на того, кому завидуют. А разве можно завидовать младенцу?

Он ведь немощный, зависимый и к тому же пока еще ничего не успел добиться в жизни! Так зачем же завидовать младенцу? Это можно делать только в одном случае: если малыш красивый, а собственный ребенок того, кто завидует, гораздо менее приятен внешне. Но Борис был отнюдь не красавец. Рыжий, маленький, невзрачный, с россыпью золотистых веснушек по всему лицу, с блеклыми, словно застиранными голубыми глазами, он и в детстве был таким же бесцветным, как застиранная пеленка. Куда логичнее было бы завидовать его сестре. Вот кто красавица, так это она. Но у нее все отлично, ее жизнь великолепно сложилась. Она добилась всего, чего хотела. И делает только то, что ей нравится. Она не открывала автосервис, который через восемь месяцев его существования конкуренты спалили дотла. Она не брала взаймы у бандитов, и ей не надо напряженно думать, как же теперь вернуть эти деньги. Мишаня, правда, сказал, что насчёт денег ему нужно обратиться как раз к сестре. У нее есть эти деньги, и она может выручить брата. На что Борис сказал Мишане, что ни при каких обстоятельствах он не станет причинять неприятности единственному близкому существу, которое у него осталось после смерти родителей. А Мишаня сказал, что в таком случае его ребята причинят неприятности самому Борису. И неприятности эти будут гораздо крупнее, чем те, которые Борис мог бы причинить своей сестре. Во всяком случае, Борис останется жив, если добудет эти четыреста тысяч в течение месяца, добавил Мишаня.

Борис сначала отказался напрочь, глухо сообщил бывшему однокласснику, что не станет у сестры снова просить денег. Ведь он только и делает, что берет у нее деньги. Она уже вложила большую сумму в этот автосервис, и, по-хорошему, Борис должен ей деньги точно так же, как и самому Мишане. Мишаня же пожал плечами и повторил, что сроку дает месяц.

— Ты понимаешь, — он обнял Бориса за тощие плечи, — если бы это я дал тебе денег, то ждал бы сколько угодно. Но это пацаны, а я за тебя поручился, в натуре…

Вот это «в натуре» и добило Бориса. Он закрыл дверь за Мишкой и задумался. Неужели ему придется и вправду обращаться к сестре? После всех неприятностей, которые он ей доставил, опять просить ее об одолжении? Одолжении суммой в четыреста тысяч долларов…

Куропаткин нервно затянулся. Он все время пытался бросить курить, но при нынешних убийствах это просто невозможно. Как же так получилось, что их тихое курортное местечко превратилось в настоящую бойню! Это был уже третий труп. Третий труп за недели'. Не слишком ли много?

Все убитые никак не связаны друг с другом, отдыхали без своих семей и были не старше пятидесяти лет. Один умер от сильного удара в висок тяжелой пепельницей, стоявшей у него в люксе, второй был задушен при помощи подушки. А третий… третий был убит ножом в сердце. Такой вот милый коктейль. И при этом никаких следов, никаких свидетелей. Это же курорт, сюда люди приезжают, чтобы отдыхать, а не следить за другими отдыхающими!

Почему-то Куропаткину казалось, что этими трупами в местных санаториях и гостиницах дело не ограничится. И он оказался прав. Правда, пока что об этом он и сам не знал.

Зато знал то, что жена в этот раз не согласится подождать, пока он наконец распутает этот клубок убийств, и уедет в гости к матери, в прохладный Питер, вдвоем с сыном. А Куропаткин останется в душном Сочи, станет приходить домой поздно вечером, уставший и бледный, несмотря на беспощадное солнце. И дома его будут встречать пыль, пустой холодильник и нестерпимая тоска по той жизни, которой у него никогда не будет.

Денис готовился к отъезду. Морально. Четыре дня на море пролетели… Результатом этого так называемого отдыха были густая щетина на щеках Дениса, мешки под глазами, отечность лица и стойкий запах перегара. Все эти дни он пил. И не четыре дня, которые он провел здесь, а гораздо больше. Он пил со дня смерти жены. Но тогда приходилось сдерживать себя. А здесь, где его никто не знает, он накачивался спиртным под завязку, так, что с трудом добирался до своего номера.

Спрашивается, ради чего только приехал на море? С таким же успехом он мог запереться в своей квартире и пить там. Заказывать продукты и, главное, алкоголь по телефону. Смотреть телевизор или глазеть в потолок.

Но он не мог оставаться в своей квартире после того, что произошло. Правда, это произошло не в квартире, но все равно оставаться там, где еще витал ЕЕ запах, где повсюду лежали ее вещи, ее книги, ее антикварные безделушки… Вернее, то, что осталось от ее любимых антикварных безделушек.

Ее обожаемая старинная фарфоровая посуда гордо пыжилась в таком же старинном напыжившемся серванте. Она не знала, эта тупая посуда, что хозяйки уже нет и пыжиться не для кого, ведь Денис все равно ничего не смыслит в таких штуках.

Эмма боготворила такие вещи и окружала себя ими. Она и Дениса оставила возле себя, потому что он вполне отвечал ее требованиям — был старомодным, громоздким и красивым. Разве что не старым. Но это поправимо, смеялась она. Очень скоро ты будешь настоящим антиквариатом…

Он, возможно, и будет. Только она уже этого не увидит. Умная, красивая, тонкая, эстетствующая Эмма, обожающая красивые старинные вещи, погибла. Так страшно и так нелепо… На глазах у Дениса. Ее машина v взорвалась. Вместе с ней…