Джон Гришем - Партнер

- Вот и хорошо. Значит, об исках тебе все известно.

- Да. Си-эн-эн постоянно держала меня в курсе событий.

- Тебе не в чем их обвинить, Патрик. История и в самом деле удивительная.

- Спасибо.

- Когда ты захочешь поговорить?

Повернувшись на бок, Патрик посмотрел на выкрашенную белой краской стену.

- Меня пытали, Сэнди, - негромким, ломающимся голосом произнес он.

- Кто?

- Опутали тело проводами и пустили ток. Они издевались надо мной до тех пор, пока я не заговорил.

Поднявшись, Сэнди подошел к кровати, положил руку на плечо друга.

- Что ты сказал им?

- Не знаю. Не могу вспомнить все. Меня накачивали наркотиками. Кололи вот сюда, смотри. - Он поднял левую руку, чтобы Сэнди увидел следы уколов.

Тот нащупал и повернул выключатель стоявшей на столе лампы.

- О Боже!

- Спрашивали только о деньгах. Я терял сознание, приходил в себя, и тогда они вновь включали ток. Боюсь, что о ней я все же проговорился, Сэнди.

- О своем юристе?

- Да, о ней. Каким именем она назвалась?

- Лиа.

- Хорошо. Пусть будет Лиа. Я мог проболтаться о ней.

Я почти уверен, что сделал это.

- Проболтаться кому, Патрик?

Он закрыл глаза; ноги его пронзила боль. Осторожно перевернувшись, Патрик устроился на спине, опустив простыню до груди.

- Взгляни, Сэнди. - Он указал на пятна ожогов. - Вот доказательства.

Сэнди склонился, чтобы посмотреть на ужасные красные следы.

- Кто это сделал? - спросил он.

- Не знаю. Кто-то. В комнате их было много.

- Где это происходило?

Патрику стало жаль друга. Сэнди хотел узнать, что случилось, но его интересовала не только пытка. Как и весь мир, Сэнди горел желанием узнать детали похищения денег. История и на самом деле была захватывающая, однако Патрик не был уверен, много ли он может рассказать.

Подробности автомобильной катастрофы неизвестны никому. Однако своему другу и адвокату Патрик мог открыть то, как его захватили и пытали. Он вновь натянул простыню повыше.

- Придвинь стул поближе и сядь, Сэнди. И выключи свет - он меня раздражает.

Сэнди торопливо выполнил просьбу, усевшись как можно ближе к постели.

- Вот что они со мной сделали, Сэнди, - сказал Патрик в полумраке.

Он начал с Понта-Пору, с пробежки и машины, у которой спустила шина...

В день похорон отца Эшли Николь исполнилось ровно двадцать пять месяцев. Девочка была слишком маленькой, чтобы помнить Патрика. Единственным мужчиной в доме был Лэнс, тот самый человек, которого она всегда видела рядом с матерью. Время от времени Лэнс подвозил ее до школы. Время от времени все они обедали дома, как настоящая семья.

После похорон Труди спрятала фотографии и остальные свидетельства совместной жизни с Патриком. Имени отца Эшли Николь никогда не слышала.

Однако по истечении трех дней, когда репортеры толпились перед их домом, девочка начала задавать вопросы. Мать ее вела себя как-то странно. Атмосфера сгустилась настолько, что даже шестилетний ребенок не мог этого не заметить.

Дождавшись, пока Лэнс отправится к адвокату, мать усадила девочку на постель.

Начала она с признания:

- Мы с Патриком были женаты четыре года, а потом он совершил ужасную вещь.

- Какую? - широко раскрыв глаза, спросила дочь.

- Он убил человека и подстроил все так, что это выглядело как автокатастрофа, понимаешь, с пожаром в его машине. Сбив пламя, полиция обнаружила тело и решила, что это останки Патрика. Так думали все. Патрик исчез, сгорел в своем автомобиле. Я очень расстроилась, ведь он был моим мужем, я любила его. Мы похоронили Патрика. А теперь, четыре года спустя, вдруг выяснилось, что все это время он скрывался на другом полушарии. Он убежал и спрятался.

- Почему?

- Потому что украл у своих друзей много денег и хотел их оставить себе.

- Он убил человека и украл деньги?

- Да, моя маленькая. Патрик не самая приятная личность.

- Очень жаль, что ты вышла за него замуж, мамочка.

- Да. Но видишь ли, малышка, есть кое-что еще, что ты должна понять. Ты родилась, когда мы с Патриком были женаты.

Следя за глазами дочери, Труди пыталась понять, уяснила ли девочка смысл этих слов. Похоже, нет. Она стиснула крошечную ладошку.

- Патрик - твой отец.

Эшли Николь подняла на мать непонимающий взгляд:

- Но я не хочу, чтобы он был моим...

- Прости меня, малышка. Я собиралась рассказать тебе обо всем, когда ты вырастешь, но Патрик может вот-вот вернуться сюда, и ты должна знать правду.

- А Лэнс? Разве он не мой отец?

- Нет. С Лэнсом мы вместе живем, вот и все.

Труди никогда не позволяла дочери называть Лэнса отцом. Да и сам Лэнс ни разу не проявил интереса к столь щепетильному вопросу. Труди считала себя матерью-одиночкой. У Эшли Николь просто не было отца, как и у многих других детей в наше время.

- С Лэнсом нас связывает долгая дружба. - Продолжая говорить, Труди надеялась избежать сотни других вопросов.

- Долгая и очень тесная дружба. Конечно, он любит тебя, но он не твой отец. Настоящий твой отец, к сожалению, Патрик. Но ты об этом не беспокойся.

- А он хочет меня видеть?

- Не знаю, но приложу все силы, чтобы держать его подальше от тебя. Он очень плохой человек, моя маленькая.

Он бросил тебя, когда тебе было всего два годика. Украл деньги и убежал. О нас тогда он даже не подумал, как не думает и сейчас. И если бы его не поймали, он никогда бы не вернулся назад. Больше мы его не увидим. Поэтому не думай о Патрике и о том, что он может сделать.

Эшли Николь потянулась к матери. Труди нежно обняла дочурку.

- Все будет хорошо, крошка, обещаю. Мне не хотелось ничего говорить тебе, но из-за этих репортеров и болтовни по телевизору пришлось.

- А что там делают эти люди?

- Не знаю. По мне бы, лучше они убрались.

- Чего они хотят?

- Сфотографировать тебя. И меня тоже. Чтобы поместить потом снимки в газете, когда напишут что-нибудь новенькое про Патрика.

- Значит, они пришли сюда из-за Патрика?

- Да, маленькая.

Глядя прямо в глаза матери, Эшли Николь прошептала:

- Я ненавижу его.

Как бы порицая ребячью шалость, Труди покачала головой, затем обняла дочь и улыбнулась.

Лэнс родился и рос в Пойнт-Кадете, старой рыбацкой деревеньке на небольшом полуострове, далеко вдающемся в воды залива Билокси. Это был рабочий поселок ловцов креветок, куда приезжали устраивать свою жизнь иммигранты.

Мальчишкой Лэнс практически жил на улице и до сих пор имел в Пойнт-Кадете множество друзей, лучшим из которых был Кэп. Именно он сидел за рулем фургона, груженного марихуаной, в ту памятную ночь, когда их остановили. От внезапного толчка Лэнс, спавший с карабином позади тюков, набитых коноплей, проснулся. У обоих был один адвокат, оба получили один срок и в девятнадцать лет прошли по одному и тому же маршруту.