Джон Гришем - Вердикт (= Сбежавшее жюри)

Глава 29

Полковник никогда не менял привычек. Как добрый солдат, он каждое утро вставал точно в половине шестого, делал пятьдесят взмахов руками и приседаний, потом быстро принимал холодный душ и в шесть выходил к завтраку, который должен, черт возьми, состоять из крепкого кофе и кучи свежих газет, но здесь... Здесь он съедал тост с джемом, разумеется, без масла, и сердечно приветствовал каждого из коллег, появляющихся в столовой. Все они были заспанные и норовили поскорее вернуться с чашкой к себе в комнату, чтобы, попивая кофе, без посторонних посмотреть новости по телевизору. Было тяжелым испытанием начинать день с того, чтобы через силу приветствовать полковника и отвечать на поток его речей. Чем дольше находились они в изоляции, тем более энергичным становился полковник еще до рассвета. Некоторые присяжные специально не выходили раньше восьми - было известно, что в это время он ретировался в свою комнату.

В среду утром, в четверть седьмого, Николас, наливая себе чашку кофе, поздоровался с полковником и коротко обсудил с ним погоду, потом вышел из столовой и тихонько прошмыгнул по пустому, все еще довольно темному коридору. Из нескольких комнат уже доносились звуки работающих телевизоров. Кто-то разговаривал по телефону. Николас отпер свою дверь, быстро поставил кофе на туалетный столик, достал из ящика стопку газет и вышел из комнаты.

С помощью ключа, который он стянул со щитка над стойкой администратора, Николас вошел в комнату номер 50, принадлежавшую полковнику. В воздухе стоял тяжелый дух дешевого лосьона после бритья. У стены аккуратным рядком выстроилась обувь полковника. Одежда была тщательно развешана в шкафу - без единой складочки. Николас опустился на колени, приподнял край постельного покрывала и положил под кровать принесенные им газеты и журналы, среди которых был и экземпляр вчерашнего "Магната".

Тихо выйдя из комнаты, он вернулся к себе и через час позвонил Марли. Имея в виду, что Фитч прослушивает все ее разговоры, он сказал лишь:

- Дорогая, здравствуй. На что она ответила:

- Вы не туда попали.

И оба повесили трубки. Выждав пять минут, он набрал номер сотового телефона, который Марли прятала в платяном шкафу. Они подозревали, что Фитч не только подключился к ее телефону, но и снабдил квартиру "жучками" "оборудование по полной программе", как он любил выражаться.

Через полчаса Марли вышла из дома и, найдя автомат в переулке, позвонила Фитчу. Подождав немного, пока ее соединят, она услышала:

- Доброе утро, Марли.

- Привет, Фитч. Послушайте, я бы хотела поговорить по телефону, но знаю, что вы все записываете.

- Вовсе нет, клянусь.

- Да ладно вам. На углу Четырнадцатой и Набережного бульвара, в пяти минутах ходьбы от вашего офиса, есть кафе. Справа от входа в него висят три автомата. Подойдите к среднему. Я позвоню туда через семь минут. Поторопитесь, Фитч. - Она повесила трубку.

- Сукина дочь! - прорычал Фитч и, отшвырнув аппарат, метнулся к двери. В коридоре он гаркнул: - Хосе! - И, выбежав из дома с черного хода, оба прыгнули в машину.

Как и ожидалось, когда Фитч подбегал к телефону, он уже звонил.

- Привет, Фитч. Послушайте, Херрера, номер седьмой, начинает действовать Николасу на нервы. Думаю, сегодня мы с ним распрощаемся.

- Что?!

- То, что вы слышали.

- Марли, не делайте этого!

- Но этот парень действительно его достал. Да и всех от него уже тошнит.

- Но он на нашей стороне!

- Ах, Фитч, все они будут на нашей стороне, когда придет время. Так или иначе, будьте на месте ровно в девять, увидите волнующее представление.

- Нет, послушайте. Херрера жизненно важен для... - Фитч оборвал себя на полуслове, услышав щелчок и гудки на другом конце провода. Он в ярости стал дергать трубку, словно хотел оторвать ее от аппарата и выбросить на улицу. Потом отпустил и внезапно успокоился. Не ругаясь, не стеная, очень тихо и медленно он вернулся к машине и велел Хосе ехать обратно в офис.

Что бы Марли ни замышляла, предотвратить это он не мог.

Судья Харкин жил в районе порта, в пятнадцати минутах езды от суда. По очевидным причинам номер его телефона не значился в телефонном справочнике. Кому приятно, чтобы осужденные преступники звонили вам из тюрьмы днем и ночью?

Когда в кухне зазвонил телефон, судья Харкин, целуя жену, принимал из ее рук последнюю на дорогу чашку кофе. Трубку сняла миссис Харкин.

- Это тебя, дорогой, - сказала она, передавая трубку Его чести, который, поставив кофе и кейс, взглянул на часы. - Алло,- сказал он.

- Судья, простите, что беспокою вас дома, - произнес нервный голос почти шепотом. - Это Николас Истер. Если вы скажете, чтобы я повесил трубку, я так и сделаю.

- Не надо. Что случилось?

- Мы еще в мотеле, готовимся к отъезду, и, ну, словом, я думаю, что должен поговорить с вами еще до начала заседания.

- А что стряслось, Николас?

- Мне очень неприятно, что пришлось вам звонить, но я боюсь, что кое-кто из присяжных с подозрением относится к нашим разговорам в вашем кабинете и моим запискам.

- Может, вы и правы.

- Поэтому я и подумал, что лучше мне позвонить вам домой, чтобы они не узнали об этом.

- Ну давайте попробуем. Если я решу, что разговор следует прекратить, мы так и сделаем. - Судье было очень любопытно, как находящемуся в изоляции присяжному удалось раздобыть номер его домашнего телефона, но он решил пока что об этом не спрашивать.

- Это касается Херреры. Думаю, он читает кое-что из того, что не значится в вашем списке разрешенных изданий.

- Например?

- Например, журнал "Магнат". Я вошел сегодня рано утром в столовую, он сидел там один и, увидев меня, попытался спрятать его. Это что, какой-то деловой журнал?

- Да. - Харкин читал вчерашнюю колонку Баркера. Если Истер говорит правду - а почему, собственно, ему не верить? - то Херрера сегодня же будет отправлен домой. Чтение любого несанкционированного издания является основанием для отставки присяжного, а может, и для обвинения в неуважении к суду. Чтение же статьи Баркера во вчерашнем "Магнате" может стать причиной объявления суда несостоявшимся. - Вы думаете, что он с кем-то обсуждал ее?

- Сомневаюсь. Как я уже сказал, он попытался скрыть от меня журнал. Это-то и вызвало у меня подозрение. Не думаю, что он с кем-нибудь обсуждал статью. Но я буду внимателен.

- Хорошо, вы займитесь этим, а я первым делом вызову мистера Херреру сегодня утром и допрошу его. Может быть, мы обыщем его комнату.

- Пожалуйста, не говорите ему, что доносчик - я. Я и так чувствую себя подлецом.

- Хорошо, хорошо.

- Если кто-то из присяжных прознает, что мы с вами разговариваем, мне перестанут верить.

- Не беспокойтесь.

- Я просто нервничаю, господин судья. Мы все устали и очень хотим домой.