Рут Ренделл - Древо скорбных рук

— Ты тоже в порядке, — довольно индифферентно откликнулась Кэрол. — Ты — мужчина в моем стиле.

Барри все еще раздумывал, как предупредить Айрис, что они с Кэрол вернутся поздно, но она переубедила его не тратить на это время, а даром убеждения она обладала в полной мере. Особенно если это касалось мужчин.

Барри прямо-таки распирало от желания танцевать с нею, чтобы их тела, плотно прижатые друг к другу, двигались среди таких же стиснутых разгоряченных молодых тел, чтобы голубые, фиолетовые и алые вспышки слепили им глаза, а музыка, тяжелая, ритмичная, проникала в мозг и подстегивала вожделение.

Если бы он связался с Айрис тогда, это все равно не принесло никакой пользы. Джейсон к тому времени уже исчез больше трех часов назад.

А самой Айрис наверняка уже не было дома. Она, как полагал Барри, поступила согласно своему правилу, о котором он подозревал, но не имел доказательств, — влила каплю виски в бутылочку с питьем для Джейсона и оставила малыша одного, а сама отправилась с Джерри в паб. Если б он даже застал Айрис, она тут же заткнула бы ему рот заявлением, что у них достаточно женщин, чтобы позаботиться о малыше, раз его мамочка предпочитает развлекаться на свои честно заработанные деньги.

Так получилось, что он и Кэрол возвратились домой уже после двух ночи. Им пришлось взять такси.

Уинтерсайд-Даун вымер в этот час, хотя желтые лампы на своих постаментах не гасли и освещали скучные прямые улицы, изогнутые проулки, застывшую воду канала и одинокий дом-башню.

Такси проехало напрямик через холодное желто-бурое пространство с изрядно вытоптанной травой и лишенное деревьев. Попытки засадить район деревьями предпринимались, но почему-то саженцы быстро хирели и умирали естественной смертью, или ребятня калечила их, ломая ветки.

Небо над этим пространством затянуло смогом, было цвета военной формы и беззвездным.

Поначалу за дымкой угадывалась луна, но потом она пропала.

Двое из компании мотоциклистов, правда, без своих движущихся механизмов, торчали на углу Саммерскилл и Далтон. Барри интересовало, ложатся ли они когда-либо спать, как нормальные люди?

Цвета плюмажей на их головах лишил разнообразия охряный цвет фонарей, но по контурам причесок Барри узнал Синеголового и Хуппи. Они пялились на такси. В их неподвижности и нарочито расслабленных позах ощущалась накопленная злоба и готовность к физическому насилию.

Кэрол выпила очень много, даже чересчур много. Она не захотела подниматься в спальню. В полутемной гостиной, куда проникал свет уличного фонаря, она, не задернув шторы, стянула с себя платье, чулки и лифчик.

Ее тело, очень белое, мерцало, как мрамор. Она упала на кушетку, водрузила Барри на себя и пустила внутрь. Ее бедра и ягодицы, похожие на мрамор, на самом деле были мягки и нежны, как крем.

Капли пота жемчужинками проступили у нее над верхней губой. Кэрол умело чередовала легкие стоны и задорный хохот, занимаясь любовью. Барри это возбуждало настолько, что он с силой прижал свой рот к ее рту, чтобы прекратить этот журчащий серебристый смех.

После он раскурил по сигарете для них обоих, но она сразу же провалилась в сон. Он поднял ее на руки — она была легка, как пушинка, — отнес в спальню, уложил в постель. Затем, опять спустившись вниз, он аккуратно собрал ее разбросанные вещи, а платье повесил на вешалку.

Впервые полиция по-настоящему допрашивала его. Впервые в жизни его вызвали в участок. Они хотели знать, почему на следующее утро, в четверг, Барри не отправился прямо к Айрис забирать Джейсона.

Кэрол не выходила на работу с утра по четвергам. В пабе она должна была появляться лишь в одиннадцать. Почему он не забрал Джейсона — вернее, не сделал попытки забрать Джейсона и отвести мальчика к его матери, прежде чем самому идти на работу? Ведь так он поступал раньше постоянно.

Когда инспектор Лэтхем задал этот вопрос в первый раз, Барри наивно ответил, что сам не знает, почему. Затем сказал, что он опаздывал и положился на Кэрол. Затем, поразмышляв полчаса, он признался, что в четверг утром страдал от самого сильного похмелья в своей жизни. Если он намеревался добраться до здания в Александр-парк, где они с Кеном твердо договорились с девяти часов начать устанавливать книжные полки, ему надо было отчалить из Уинтерсайд-Даун в восемь-двадцать, что он и сделал, мрачно шагая с опущенными плечами, а глаза его болели и слезились от холодного ветра. Меньше всего в таком состоянии его занимала мысль, где Джейсон и кто позаботится о нем в этот день. Он не думал о Джейсоне, он о нем забыл.

Придя домой в тот проклятый четверг, он вспомнил о нем. Вспомнил, потому что именно ему было положено забрать ребенка от Айрис или от Бьюти.

По четвергам Кэрол работала в баре с одиннадцати до трех и потом с пяти до одиннадцати — столько долгих часов она отдавала работе, ужасной, по мнению Барри, и против которой он восставал всей душой.

— Вы не видели мальчика целый день, ночь и еще полдня? — обратился к нему суперинтендант Треддик. Вы не видели его с восьми утра среды?

— Мы знали, где он.

Барри осознал, каким глупым был этот ответ, едва он его произнес.

— Но, оказалось, что вы ничего не знали.

Айрис занимала треть сильно покосившегося дома в викторианском стиле из желтого кирпича. У нее в распоряжении были три комнаты, кухня, где располагалась и ванна, большую часть времени скрытая под деревянным щитом, который использовался как прилавок.

Кэрол и Морин родились и воспитывались здесь. Здесь им давали оплеухи, избивали, пороли ремнем с тяжелой пряжкой. Маленькой Морин, которая в детстве много плакала и тем досаждала родителям, сломали руку.

Барри как-то случайно задумался, а что делала Айрис, когда все это происходило? Смотрела телевизор, вероятно, курила, прикидывала в уме, что такое зверство не может продолжаться вечно, и благодарила бога за то, что, по крайней мере, не на ней Кнопвелл вымещает свою чудовищную, беспричинную злобу.

На звонок Барри к двери подошел Джерри.

— Джейсон? — произнес он так, как будто никогда раньше о нем не слышал, как будто это было труднопроизносимое иностранное имя. Откуда-то изнутри донесся скрипучий голос Айрис.

— Кто там за дверью, Джерри?

Она появилась в прихожей, вытирая руки посудным полотенцем.

— О нет, Барри, ты ошибся лавкой. Ищи Джейсона у этих черных Изадорос. Я не видела Джейсона и не слышала о нем ничего, кажется, с понедельника. Я ведь права, Джерри? У нас всю неделю было так тихо.

По дороге к Изадорос Барри вспомнил прошедший вечер в Хайгейте, когда Кэрол сказала, что звонила Бьюти, и та сообщила, что Джейсон у Айрис.

Однако он все равно направился к двойному дому. Кэрол могла что-то перепутать или соврать. Она не была прирожденной лгуньей, однако могла солгать запросто, чтобы не испортить ему и себе вечер.