Андрей Хазарин - Товар для Слона

— Знаешь, дочь, я могу и без комментариев сказать, что твой Евгений просто кретин. Ведь Слон ещё тогда меня прямо предупредил, чтобы её не трогали, а я вам передал. Не просто передал — приказал! А твой… — Кучумов остановился и перевел дыхание, — …муженек…

Он замолчал, переждал минутку. Прошелся по комнате.

— Ладно, раз сама пришла, значит, понимаешь. — Вдруг свел брови, прищурился. — Только, чует мое сердце, это не все…

Валентина проглотила комок в горле.

— Да, не все. Мальчишка, который следил… поймали его…

Пересиливая себя, она рассказала все, что знала, не упустив кровавых подробностей.

Кучумов закурил, выпустил струю дыма под стол.

— Ну спасибо, порадовала… Опять вы меня, детки дорогие, подставили не просто подставили! Слон меня и раньше за глотку держал, а теперь и вовсе не слезет, как же, слова не держу!

Валентина подавленно молчала.

— Ну, поблагодари от меня своего муженька, погладь по заднице, которая у него вместо головы…

— Папа!

— Что — папа? Опять обгадились с головы до ног, а теперь "папа"? Ну когда ты его научишь хоть на один ход вперед думать?..

— Пап, неужели ничего нельзя по законной линии сделать? Все-таки избили человека, в больнице лежит…

Кучумов скривился.

— Хоть ты-то из себя дурочку не строй! Таких случаев по городу десятки ежедневно, до меня они только общей цифрой доходят, слава Богу… Конечно, будет райотдел заниматься, только что они могут? Искать людей с наклеенными бородами?

— А машина? Он ведь запомнил машину, может, и номер вспомнит…

Теперь Кучумов выпустил дым к потолку.

— Дурак он будет, если вспомнит. Тогда он из больницы прямо в крематорий отправится… Ты Евгению скажи сегодня же, пусть мальчишку немедленно проинструктируют, может, ещё не успел ляпнуть. А если успел пускай говорит, что перепутал, голова, мол, кружилась, а теперь вспомнил яснее… Хотя, думаю, в райотделе у ребят голова не кружится, сами сообразят, когда не надо рыпаться…

Валентина шевельнула было рукой и приоткрыла рот, но отец её оборвал:

— Только глупостей не говори, не хватало ещё мне свою рожувысовывать по такому делу!

Кучумов встал, прошелся по комнате, остановился перед книжным шкафом, бездумно глядя на розовые корешки собрания сочинений Вальтера Скотта.

— Вот что, дочка. Ты у меня девочка умная. И с этой писаной красавицей…

— Иващенко, — буркнула Валя.

— Ну да… не ссорилась до той истории. Личного зла она на тебя держать не может. Иди и извинись перед ней.

— За что? И перед кем?!

— Перед женщиной, которая может твоего отца подвести под монастырь. Благодаря, кстати сказать, твоему мужу. Поэтому извиняйся, падай в ноги… Что хочешь говори, но чтоб было тихо! И все. Делай, как сказано!

Валентина Дмитриевна знала, что после таких слов спорить с отцом бесполезно. И если он сказал, значит, так надо. Хотя унижаться и извиняться перед этой мерзкой предательницей ей хотелось меньше всего.

В конце осени темнеет рано. На пасмурном небе — ни звездочки. Тучи наползли ещё с утра, долго раздумывали и только сейчас собрались с духом и обронили на лобовое стекло несколько капель дождя.

Водитель светло-серого "Москвича-2140" поежился и довернул ручку стеклоподъемника до упора — тянуло из щели. Сердце вроде болеть перестало, но ещё напоминало о себе, стоило не так шевельнуться. Ничего, пятнадцать минут — и дома.

Автомобиль ехал вниз по Проспекту. Хотя проспектом его назвать сейчас было весьма затруднительно. Проспект — это от слова "перспектива" — широкая прямая улица, которая просматривается из конца в конец. А последние… погоди, это сколько уже? Ну да, шесть лет… у обоих концов дамбы, насыпанной когда-то через Петрову балку, строили выходы из новой станции метро. Объезды вокруг стройплощадок петляли между глухими бетонными заборами, сперва спускаясь на дамбу, а после снова выныривая наверх, на давно остепенившуюся, заросшую высокими тополями часть Проспекта. Да, сорок лет уже, как проложили Проспект через глухую окраину, по-деревенски тихую Саблинку. До сих пор ещё одна улочка здесь именуется "Саблина дача", до сих пор можно услышать искаженную бесконечными пересказами историю про страстную любовь баронессы к красавцу кучеру Саблину, каковому она выстроила уютный домик — скромный, одноэтажный, удивительно пропорциональный. До сих пор стоит, между прочим…

Пора бы уж кончать свистопляску с переименованием улиц. Это же счастье, что город сохранил древнее название, никто и не знает, откуда взялось — одни говорят, от славного козака Чурая, даже портрет в музее висит, изготовленный, впрочем, лет сто пятьдесят назад, другие — просто от речушки Чуры, впадающей в самом центре города в Казачку (стыдно смотреть на эту Чуру, не речка — сточная канава, а знатоки говорят, когда-то имела в глубину одиннадцать метров и под илом ещё и сейчас старинные корабли лежат, чуть ли не с петровских времен… да что там петровские времена, ещё в двадцатые годы так разливалась по весне, что все прибрежные улицы затопляла), третьи же пытаются возвести название к языческой нечистой — или чистой? — силе, от которой до сих пор осталось выражение "Чур меня" и глагол "чураться"…

А-а, браток, попустило сердечко, враз потянуло разливаться мыслью по древу? Лучше уж по сторонам гляди, раз тут оказался, до праздника чуть больше суток осталось, успеют или нет подготовить к пуску новую линию? Сейчас, конечно, времена не те, не пришлет ЦК эмиссара из столицы головы снимать, а все же приятно бы горожанам сделать подарок к празднику…

Да только много по сторонам не увидишь — дождь пока не пошел, но воздух от влаги набух, фары его желтым высвечивают. Уличные фонари не горят — а надо бы. Троллейбусы ведь ездят, машины, да и грузовой автотранспорт работает вовсю — тяжелые КрАЗы везут к новым станциям фигурную тротуарную плитку, бордюрный камень, чернозем, обратным рейсом вывозят строительный мусор — частично за город, на свалку, частично на Кленовую рощу, подсыпают площадку… Ну, собака, хорошо у него голова работает! Пройдоха, конечно, рано или поздно зарвется и сядет, но голова — Дом Советов!..

Навстречу "Москвичу" прогрохотал очередной груженый КрАЗ, впереди трюхал по разбитому асфальту другой. В салон потянуло вонючим дизельным выхлопом. Вот тоже проблема — за пять лет машин в городе вдвое больше стало, до черта иномарок с дизелями, а экологи тревогу бьют, говорят, дизель хуже бензинового мотора, хоть угарного газа не дает, зато выбрасывает ядовитые окислы азота и какую-то канцерогенную дрянь. Надо бы подумать, может, хоть часть перевозок, хоть в ночное время перевести на электротягу? Трамвайщики все свои материалы для ремонта путей на грузовых трамваях возят — а не завести ли десяток-другой грузовых троллейбусов? Реальное дело, 713-й и 85-й заводы вместе с "Электротягой" и "Контактором" уже делают троллейбусы — долго ли склепать пару десятков грузовых? Особенно, пока перебои с поставкой стекол из Федерации. Надо бы записать для памяти, пусть отдел гортранспорта проработает вопрос. Если наберется достаточно грузов вдоль существующих линий… точно наберется, все заводы, вокзалы, большие универмаги связаны маршрутами… где-то можно и тупички погрузочно-разгрузочные сделать, или петли, как там у них называется…