Михаил Черненок - Завещание ведьмы

Антон покачал головой:

— Выходит, и мой дед к колдовству причастен?

— Ой, что вы! — словно испугалась Паутова. — Матвей Василич всего лишь проверил предсказание Гайдамачихи. И ведь подтвердилось!

— Надо будет мне с дедом потолковать.

— Потолкуй, Игнатьич, потолкуй!

— Говорят, тетя Броня, Гайдамакова гипнозом владела?

— Это как?..

— Торчков рассказывал, будто она могла, скажем, десятку вместо двадцатипятирублевки продавцу подсунуть…

— Да ну его к лешему, Кумбрыка! Заболтал однажды летающими тарелками мне голову, я и передала Гайдамачихе лишнюю сдачу. Она тут же, не отходя от прилавка, деньги те вернула. Чего уж напраслину на бабку плести…

Разговаривая с заведующей сельмагом, Бирюков искоса нет-нет да и посматривал в окно. Марина Зорькина, уткнувшись взглядом в книгу, по-прежнему сидела на крыльце. Антону почему-то подумалось, что она задалась целью проверить: долго ли он пробудет в магазине? Эти косые взгляды Бирюкова, видимо, не ускользнули от Шутовой.

— Что-то Маринка сегодня зачиталась на крылечке, — вдруг сказала она и вздохнула: — Очень хорошая девушка и лицом, и статностью. Умом тоже не обижена. Но не везет красавице на замужество, хоть разбейся.

— Видать, не густо в Березовке с женихами, — улыбнулся Антон.

— От женихов-то у Маринки отбоя нет. Многие из прежних командированных к ней подмасливаются, но… Даже Женька Гуманов, как в Березовку заявился, и тот начал было клинки подбивать, да быстренько получил отставку и на Тамарку Тиунову переключился.

— Может, он решил побогаче невесту выбрать.

— Кто его знает… — Паутова загадочно усмехнулась, — инопланетного жителя.

По селу пропылил грузовик, в кузове которого сидело около десятка молодых женщин, и остановился рядом с магазином. Женщины шустро стали выбираться из кузова.

— О-о-о! — обрадованно воскликнула Паутова. — Толик Инюшкин доярок привез с вечерней дойки. Сейчас отоварятся кто чем, и магазин закрывать можно.

— Заговорился я с вами, — сказал Антон.

— Чего там, Игнатьич! — махнула рукой завмаг. — Не стесняйся, заходи в любое время, если деревенские новости заинтересуют.

Бирюков не успел отойти от прилавка, как в магазин шумной толпой ввалились доярки. Следом за ними степенно вошел рослый, под стать Бирюкову, Анатолий Инюшкин в яркой ковбойской рубахе с засученными до локтей рукавами.

— Привет, начальник угрозыска… — удивленно проговорил он, увидев Антона. — Зазнался, что ли?.. Вчера Татьяна доложила, что ты в Березовке. Весь вечер ждал, думал, по старой дружбе заглянешь в гости, но так и не дождался.

— Стариков своих давно не видел. Засиделись с отцом допоздна, — Бирюков взял Инюшкина за локоть. — Отнесу вот деду сахар и сразу — к тебе.

— Ну, ты это… Не передумай, лады?..

— Лады, Толик!

Бирюков вышел из магазина. Над ожившей к вечеру Березовкой сияло безоблачное небо. Где-то высоко, в этой синеве, удалялся слабый гул реактивного самолета. В селе мычали пригнанные с выпасов коровы, переговаривались женщины. Марины Зорькиной на крыльце уже не было. Зато у родительского дома Антон увидел деда Матвея. Как в давнее время, когда еще не засматривался телевизором, старик сидел на скамейке перед палисадником и, опершись сцепленными в костистых пальцах ладонями на батог, словно грел свою белую бороду в лучах заходящего солнца. Подсев к нему, Антон спросил:

— Надоел, дедусь, телевизор?

— Лектричество, ядрено-корень, опять погасло. Не кажет без него телевизер, — недовольно ответил старик.

— И часто оно, электричество, у вас гаснет?

— В последнее время, считай, через вечер барахлит.

— Почему?

— Кумбрык с пеной у рта доказывает, какая-то тарелка к нашей лектростанции цепляется. Только что туда побежал вынюхивать причину.

Антон, сдерживая улыбку, кашлянул:

— Слушай, дедусь, какие гробы ты видел перед концом войны в Ярской церкви?

— В церквах, Антошка, раньше царей да их родственных причиндалов хоронили. Довелось мне служить в старом Петрограде, где расположена Петропавловская крепость. Вот там чертова дюжина разных гробов захоронена. И даже сам Петра Первый там зарыт.

— Это я знаю. А как ты угадал, когда война закончится?

Дед Матвей вскинул бороду:

— Какая? Империалистическая или гражданская?

— Отечественная!

— В Отечественную я не воевал. Проситься — просился на боевой фронт, однако мне заявили, дескать, отвоевался, годами устарел.

— Но, говорят, что ты даже ночевал в Ярской церкви.

— В Ярской?.. — дед Матвей задумался. — Кажись, ночевал. Чего там было не переночевать. Отыскал угол почище, завернулся в тулуп да и прохрапел с вечера до утра.

— Зачем?

— Бабы упросили, чтоб конец войне предсказать.

— И что же?..

— День в день угадал. Я ж, Антошка, старый солдат. Знаю, как столица добиваемого государства пала — конец военным действиям не за горами. А тут аккурат объявили взятие нашими войсками Берлина, и бабская делегация из Ярского ко мне явилась с просьбой переночевать в их церкви да узнать, когда проклятому фашизму капут настанет. Я и без ночевки мог сказать, что больше недели фашист не продержится.

— Зачем же пошел в церковь?

— Для убежденности. На голое слово бабы мне не поверили бы.

— Значит, никаких гробов с кровью и цветами ты в Ярской церкви не видел?..

— Откуда им взяться?.. Это Лизавета Гайдамакова сочиняла сказки про гробы да цветы. А когда я согласился проверить ее сочинения, заегозила передо мной: дескать, не выдавай обман, ради Христа. Скажи народу, будто и впрямь те гробы в полночь выявляются.

— Выходит, ты соучастником обмана стал, — подзадорил деда Антон.

— Чего?.. — дед Матвей нахмурился. — Конец войны я точно угадал! Что касаемо гробов да цветов… Обман обману — рознь. У нас, Антошка, в стране разрешаются полные свободы религии и слова.

— И как же ты понимаешь эти свободы? — не отставал Антон.

— Как надо, так и понимаю! Разумный человек не станет в религиозных поклонах без толку лоб расшибать. А дураку, чем крепче запрещаешь, тем пуще он в разную чепуху верит. Возьми того же Кумбрыка — помешался мужик на пролетающих тарелках. Каждый день о них без устали языком молотит. Ну и что, с его пустой молотьбы?.. Думаешь, он вред обществу приносит? Наоборот, колхозникам веселее живется, когда свой брехун в селе имеется — со стороны артистов приглашать не надо. Или ты не согласен со мной? Скажешь, из ума выжил, неверно рассуждаю?..

— Согласен, — с улыбкой сказал Антон и подал деду Матвею коробку купленного сахара. — Вот тебе рафинад в награду за верные рассуждения. Скажи маме, что я к Инюшкиным в гости пошел.

— Гляди, не наугощайся, как Кумбрык на поминках Гайдамачихи.