Марина Серова - У вендетты длинные руки

Хозяйка опустилась на стул, предложив нам присесть на диван. Мы с Надеждой сели. Женщина смотрела на меня выжидательно, не говоря ни слова. Должно быть, ждала, когда я заговорю первой. Что ж, первой так первой.

– Наталья Георгиевна, я знаю о вашем горе. Примите мои соболезнования.

– Спасибо.

– Ваша сноха обратилась ко мне, как к юристу…

– Так вы юрист?

Женщина удивленно вскинула брови. Интересно, подумала я, неужели я так не похожа на всех остальных юристов? Заметив мое замешательство, Надежда пришла мне на выручку.

– Полина, я сказала Наталье Георгиевне, зачем я обратилась к тебе.

А вот это напрасно, подумала я. Чем меньше людей в курсе дела, тем лучше. Лишние уши – это и лишние языки. Я всегда старалась привлекать к делу только самых необходимых людей, да и тем не давала полной информации. Но раз человек уже в курсе, тут ничего не поделаешь.

– Наталья Георгиевна, во-первых, я действительно по образованию юрист…

– Вы сможете отомстить убийце моего сына?

Подкупающая прямота! Я покосилась на Надежду. Та округлила глаза и покивала головой: да, мол, что делать, вот такая у меня свекровь.

– Полина, я могу предложить вам деньги. У меня есть кое-какие сбережения… Мой отец оставил мне свою квартиру, я могу продать ее. А пока – вот…

Женщина достала из кармана сложенную в несколько раз бумажку и протянула мне.

– Что это?

– Деньги. Тысяча долларов. Это задаток. Если такая сумма вас устроит…

– Нет, нет, Наталья Георгиевна, вы не поняли. Я не нанимаюсь киллером. Я не по этой части…

– Как? А Надежда сказала, что вы отомстите этим Дьяченко!

– Только не за деньги.

– Чего же вы хотите? – насторожилась женщина.

– Справедливости. Мы будем их судить…

– Суда не будет. Следователь не видит состава преступления. Мне так сказали. Так что Фемида в данном случае бессильна.

– Судить убийц мы будем сами. Своим судом. Если Фемида, богиня правосудия, бессильна, в дело вступает ее сестра – Немезида, богиня неотвратимого возмездия. Супруги Дьяченко, в конце концов, получат заслуженное наказание.

– Но как?!

– В свое время вы все узнаете. А пока ответьте мне, пожалуйста, на такой вопрос: как давно вы видели своего племянника?

– Толика? Очень давно… Лет… Господи, когда же это было?

– Лет двадцать – двадцать пять тому назад?

– Да, кажется…

– А каким он тогда был, вы можете описать его характер?

– Да ему тогда было лет девять или восемь… не помню. А характер у него всегда был вредный. И еще он был жадным. Помню, как-то сестра была у меня в гостях с Толиком. Я дала всем мальчикам конфеты – поровну, по три штуки. А когда вышла из комнаты, услышала возню и сопение. Я тихонько заглянула в дверь и увидела, как Толик отнимает конфеты у моих сыновей, они тогда совсем маленькие были, Валере лет пять было или даже меньше. Я понаблюдала за ними некоторое время, а когда увидела, что Толик все конфеты у братьев отнял и рассовал по своим карманам, я вошла в комнату и спросила, что тут происходит. Валентин ябедой никогда не был, он промолчал, а вот Валерик сказал, что старший брат отнял у них гостинец. И представьте, Толик, не моргнув глазом, тут же достал конфеты из кармана и вернул братьям.

– Да, это о многом говорит. Если уже в восемь-девять лет он готов был обобрать своих младших братьев…

– Полина, почему вы спросили о Толике? Какое он имеет отношение к этой истории?

Как мне не хотелось наносить еще один удар этой женщине! Вернее, даже два. Ведь она все еще считала своего отца живым. А узнать, что ее племянник является убийцей ее сына – тоже сюрприз не из приятных. Но деваться было некуда. Да и потом, она все равно рано или поздно узнает.

– Наталья Георгиевна, где Толик сейчас?

– Толик живет и работает где-то далеко на Севере.

– А ваш отец – далеко, в Израиле?

– Да. А что?

– Странно, что вам до сих пор не сообщили. Скорее всего, на днях вы все узнаете…

– О чем же сообщили? Что я должна узнать?

Нет, в ее голосе не было страха и тревоги. Должно быть, она уже все потеряла в этой жизни и испытать бóльшую боль она все равно не в состоянии. Поэтому я сказала без всякой подготовки:

– Наталья Георгиевна, я вынуждена с прискорбием сообщить вам, что ваш отец недавно скончался.

Она действительно перенесла это известие стойко, во всяком случае, мне так показалось.

– Да, он был уже стар. Этого можно было ожидать, – спокойно и довольно холодно заключила она.

– Ваш отец был достаточно богат, вы знаете об этом?

– Он являлся владельцем юридической конторы или чего-то в этом роде. И еще у него свой дом.

– Да. По завещанию все его имущество должно быть продано, а деньги разделены поровну между всеми его внуками. Общая сумма завещания – после всех выплат конторе-посреднику и оплаты похорон – в рублях составляет двадцать миллионов.

Женщина кивнула головой:

– Мой отец был большим оригиналом. О своих дочерях он, разумеется, и не вспомнил… Да, но теперь, когда моих сыновей нет, единственным наследником будет Толик? Я права?

– Да. Анатолий Дьяченко.

– Позвольте, какой Дьяченко? Фамилия Толика была…

– Аникеев. Но потом он взял фамилию своей второй жены. Теперь он Дьяченко и живет здесь, в Горовске.

Несколько мгновений Наталья Георгиевна смотрела перед собой широко раскрытыми глазами. Она как будто остолбенела, бледность залила ее щеки. Наконец она смогла произнести вслух то, что пытался переварить ее ум:

– Так это… Толик?!..

Надежда метнула на меня испуганный взгляд.

– Наталья Георгиевна, не расстраивайтесь, – поспешила она успокоить свекровь.

– Так это – Толик… Тот человек, в доме которого погиб мой старший сын?!

Женщина все еще не в силах была совладать с собой. Она так и сидела, смотря перед собой широко раскрытыми глазами. Губы ее мелко дрожали.

Надежда побежала на кухню и вернулась с пузырьком корвалола в руках.

– Вот, выпейте, пожалуйста…

– Так это…

– Полин, что делать? – испуганно прошептала Надежда, показывая глазами на свекровь.

– А делать надо вот что: надо его тоже убить. И немедленно!

С этими словами Наталья Георгиевна встала, гордо выпрямила спину и пошла на кухню. Через мгновение она показалась в дверях, в ее руках блестел большой нож.

– Я пойду к Толику – будь он трижды проклят! – и воткну ему этот…

Мы с Надеждой бросились к ней, отобрали холодное оружие, а ее саму усадили на диван и заставили-таки выпить едва не полпузырька корвалола. Надежда поставила чайник, решив напоить свекровь чаем и отговорить ее от немедленного акта возмездия.

Мы сидели за столом в кухне и пили крепкий чай с лимоном и вареньем.

– А я ведь его крестила, племянничка своего! Когда Дашка родила, мы с ней поехали в церковь. Я его крестила, а он моего сына… Да что же это делается на белом свете?!