Сергей Высоцкий - Антиквары

— Ну Гога козел! Как тебя сделали — на раз!

Тогда Терехова арестовали за квартирные кражи. Было ему так же как и Бугаеву, двадцать восемь лет. Второй раз Семен брал Гогу тоже на Невском, в квартире его родителей рядом с Казанским собором. И опять за квартирную кражу у известного в городе коллекционера картин. В прихожей за раскрытой дверью стоял небольшой кожаный чемодан в котором лежали аккуратно упакованные сорок три акварели старого Петербурга. Причем некоторые из них были широко известны, репродуцированы в альбомах.

— Ну зачем они тебе, Терехов? — спросил Бугаев, с интересом рассматривая акварели во время обыска. — У нас не продашь — попадешься сразу. Неужели заграничного клиента нашел?

— Для себя, Семен Иванович, — криво усмехнулся Гога и показал глазами на плачущую мать. — Что ж вы, не могли подождать, пока маманя на службу уйдет?

— Мы же из уголовного розыска, Терехов, а не из бюро добрых услуг, — неудачно пошутил Бугаев, и Гога замкнулся. Рта больше не раскрыл. И потом на вопросы следователя отвечать отказался. Вину свою признал, а про то, что собирался делать с украденными акварелями, не сказал ни слова.

Вырос Михаил Терехов в приличной семье — наверное, поэтому дружки окрестили его «Гогой». Мать преподавала в институте, отец работал начальником цеха на заводе. После окончания школы Гога наотрез отказался идти в институт. Вместе с двумя школьными приятелями поступил на курсы, получил профессию плиточника, выкладывал в квартирах ванны и уборные плиткой. И мастером оказался хорошим, и зарабатывал прилично. Да еще получал чаевые от заказчиков — «за скорость», «за качество», просто потому, что «неудобно не дать». Наверное, с чаевых все и началось. «Чем больше имеешь, тем больше хочется» — болезнь, известная с древних времен. А может быть, причина была иная — у Бугаева просто не хватало времени докапываться до причин. Этим следовало заниматься другим, но у них, наверное, тоже не было времени. Или желания.

Два года назад Гога вышел из заключения и позвонил Бугаеву, попросил помочь с работой. Поклялся майору, что в колонию строгого режима возвращаться больше не намерен. Бугаев помог.

Они сели на трухлявый ствол поваленного дерева. Густой березняк обступал поляну со всех сторон и только на южной стороне, откуда сейчас светило солнце, лес был пореже. Где-то далеко, перекрывая ровный неумолчный шум близкого города, куковала кукушка. «Кукушка, кукушка! Сколько мне осталось жить?» — вспомнил Бугаев присказку из раннего детства и начал даже считать, но кукушка, похоже, совсем не собиралась останавливаться — куковала, как заведенная. Маленькая птичка, похожая на воробья, спикировала на землю прямо перед ними, схватила кусок булки и уселась на волейбольную сетку. Бугаев перевел взгляд на другие площадки — сетки больше нигде не были натянуты «Ай да я! Как же сразу-то не заметил?» — попенял себе Бугаев и спросил Шитикова.

— Леня, задачка на сообразительность почему сетка натянута только на одном поле?

Шитиков, оторвавшись от каких-то своих дум, покрутил головой, разглядывая поляну, пожал плечами.

— Сетка здесь старая. Видишь, порвана в одном месте. Чего ее снимать?

— Другие, думаешь, новенькие? Да и старую сетку мальчишки, если найдут, пристроят к делу.

— Висит же, не пристроили. — Шитиков вдруг свел лоб гармошкой и встал. — Подожди-ка. Думаешь, на ней может быть фамилия хозяина?

Он подошел к сетке и сантиметр за сантиметром стал разглаживать широкую тесьму, проверяя, нет ли на ней надписи. Потом обернулся к Бугаеву и покачал головой.

— Нет ни слова.

Он вернулся и снова сел рядом с Семеном:

— А я, знаешь, как-то об этом не подумал. Про надпись. Ведь могла быть.

— И я не подумал, — ответил, усмехнувшись. Бугаев. — Не сообразил.

Шитиков посмотрел на него вопросительно.

— Я, Леня, подумал, что хозяин сетки мог очень торопиться. И не стал дожидаться окончания игры.

— Думаешь, он теперь за сеткой явится?

— Я же не говорю, что сетку преступник оставил! Хотя всякое бывает. Он-то, конечно, за ней не пожалует. Нам важно, чтобы хоть кто-нибудь появился. С одним-двумя игроками этот «кто-то» уж наверняка знаком. Или телефон знает, или место работы. Так и пойдет по цепочке.

— Я думаю, надо оставить здесь сотрудника. Подежурить, сказал Шитиков.

— Почему бы и нет? Вызови кого-нибудь из оперативников, а я пока по поляне еще поброжу.

Шитиков пошел по тропинке через лес, на секунду обернулся. Крикнул:

— Я тебе посигналю!

Прислушиваясь, как трещат под ногами капитана сучья, Бугаев подумал с легким чувством досады на себя. «А я вот не сообразил, что на сетке может быть фамилия владельца». Он прошелся по поляне, внимательно оглядывая каждый кустик, поднимая обрывки газет, в которые, наверное, была завернута еда. Три раза ему попадались такие, на которых сохранились написанные карандашом номера квартир. На «Ленинградской правде» быстрым красивым почерком было выведено «Иванов». Сколько Ивановых получают каждое утро в своем кабинете «Ленинградскую правду» за казенный счет? «Может быть, может быть.» — подумал Бугаев и аккуратно оторвал промасленную четвертушку с «Ивановым». Потом он выломал прутик и посидел поочередно на всех скамеечках, осторожно разгребая накопившийся с весны мусор — обертки от жевательной резинки и конфет, смятые сигаретные коробки.

Шитиков уже несколько раз сигналил ему, напугав кукушку, которая сразу умолкла, а Бугаев все рылся и рылся. И на коробке из-под сигарет «Мальборо» обнаружил записанный фломастером номер телефона — сто сорок семь-ноль четыре-двадцать. Коробка была хоть и мятая, но чистенькая, не затоптанная. Похоже, последнюю сигарету из нее выкурили не так уж и давно. «Это дело! Это уже кое-что! повеселел Семен. — За каждым номером телефона — живой человек. Или даже несколько. А с человеком всегда можно поговорить». Его порадовало и то, что пачка была от «Мальборо». Не каждый курильщик может позволить себе портить легкие фирменными сигаретами.

В машине рядом с Шитиковым сидел молодой паренек, приехавший по вызову капитана.

— Ну вот, товарищ Бугаев, — сказал Шитиков. — Младший лейтенант Костя Ленский приехал вас подменить. Я ему объяснил, что к чему.

— Главное, не напугай человека, — попросил Бугаев Ленского. — Тот, кто придет за сеткой, может и не знать о происшествии. И ты промолчи. Скажи. — Он усмехнулся и покачал головой. — Вот что сказать? Вопрос не простой.

— Чего голову ломать?! — Шитиков пожал плечами. Сказать все, как есть. Раз сетка висит, значит, ее владелец был здесь и все знает. Если не знает, то узнает в субботу.

— Вы правы, Леонид Николаевич, — задумчиво глядя на младшего лейтенанта, сказал Бугаев. — Но почему бы и маленький шанс не использовать? Короче говоря, скажешь так на поляне серьезную находку сделали. Может быть, поможете опознать.