Галина Романова - С первого взгляда

Но и все. Не болело, не ломало, не корежило его от того, что Аллу кто-то убил.

Это было очень странно и противоестественно. И это его сейчас волновало даже больше чем откровенные намеки следаков, взявших с него подписку о невыезде.

– Ничего они доказать не смогут, – с убежденностью сказала Саша, когда он отзвонился ей после допроса и доложил о результатах. – Нас слишком много против них двоих. Ничего не бойся…

А он и не боялся теперь. Не переживал, не боялся, не нервничал даже. А к мысли, что придется жениться на Владе, даже как-то попривык за эти дни. Даже пообещал завтра съездить с ней к ювелиру и заказать обручальное кольцо. Она, правда, собиралась сама оплатить свой заказ. А он еще не решил, станет ли возражать против этого или нет.

Вообще с ним что-то странное творилось. А что именно, он пока не понял.

Равнодушен, холоден, спокоен, что еще? Ах да, совершенно позабыл! Его при теперешнем его апатичном состоянии души вдруг начало разбирать страшное любопытство. Никогда этим не страдал, а тут поди же ты!

– Кто же ее все-таки убил, Сашка? – спросил он, когда она посоветовала успокоиться и продолжить просто жить.

– Теперь это уже не важно, – вздохнула она с печалью. – Алла мертва… Мне очень жаль, но… Изменить-то уже никто ничего не в силах. Разве это имеет значение?

– Для меня, знаешь, да! – хохотнул он и замогильным тоном произнес: – Вдруг это я убийца?! Должен же я знать о своих склонностях или нет!

Она обозвала его дураком, посоветовала обратиться к психиатру, потребовала прекратить всю эту достоевщину, но напоследок все же пообещала поторопить Дениса. Желание просмотреть длинный список из фамилий автовладельцев у него не пропало, а как раз наоборот – крепло день ото дня.

Может, снова любопытство его нездоровое тому виной, а? Или все же важным было для него оправдать себя перед самим собой и перед друзьями, что солгали ради его спасения, что он не способен был и не делал этого?

Сашка права, конечно, заставляя его продолжать просто жить. Только вот она не знала, насколько важно для него: продолжать жить нормальным человеком или продолжать жить убийцей.

А для того чтобы убедиться в том, что он вполне нормальный человек, он должен найти настоящего убийцу. Не найдет, так и продолжит мучиться до конца дней своих. А вдруг это он?!

– Будем искать, – промолвил Марин вполголоса и посмотрел на себя в зеркало, откинув солнцезащитный козырек. – Даже если и найдем самого себя.

С чего начинать поиски, он не знал. Нет, он, конечно же, предпринял какие-то попытки, пустив сотрудников собственной службы безопасности по следу Сергея и охранника, что встречал его у ворот. Следы затерялись. Либо их очень активно путали, либо сотрудники его ни к черту не годились.

Что же, станет сам искать. Тем более кто знает, на кого могут вывести его эти самые поиски. Вдруг на него?

– О господи! – выдохнула Саша в нос. – Я тебе в этом не помощник и не консультант, Марин!

– Как хочешь, мне больше положиться не на кого, – капризно буркнул он. – Не эту же мне просить о помощи!

– Кого эту?

– Будущую жену! – елейным тоном выпалил Антон.

– Почему нет? – удивленно отозвалась подружка. – Она соврала ради тебя следствию, это о чем-то да говорит.

– Ну да, ну да. И если я найду настоящего убийцу, она очень обрадуется, по-твоему?

– Почему нет? – повторила Саша.

– Да потому что надобность в ее показаниях отпадет сразу, балда!

– Спасибо, – сделала вид, что обиделась Саша.

– На здоровье! – фыркнул Марин, продолжая рассматривать себя в крохотное зеркальце. – Вот скажи, что она во мне нашла, а?!

– Ну… Ты красивый. Хороший. Добрый, – начала перечислять она.

– Я не об этом, Саш. – Марин поморщился, погладил себя по щеке, подергал за ухо. – Чего она увидела во мне такого, чего не смогла рассмотреть Алла? Кстати, ты не знаешь, где она в последнее время жила? Где работала?

– Я не знаю. Снегиревы должны знать. Как-то они ее нашли, пригласив к себе в гости.

– Логично, – обрадовался Антон и решил тут же поехать к Ваньке на работу, напомнив Саше напоследок: – Ты давай дожимай Дениса. Чего он тянет со списком?

С чего-то ему показалось, что Ванька не очень ему обрадовался.

Друг сидел в высоком кресле за своим рабочим столом и активно общался с кем-то по телефону, попутно перебирая на столе груду бумаг. Увидев его, изумленно вскинул брови, суетливым движением провел ладонью по своей светловолосой голове свободной от телефонной трубки рукой, указал ему на стул за столом для переговоров и еще минут десять говорил. Скорее уговаривал, слишком уж просительным был его тон.

– Уф! – выдохнул Иван, осторожно укладывая трубку на аппарат. – Капризная какая дамочка! Я ей о преимуществах, а она… Ты чего это посреди рабочего дня? Дел, что ли, нет никаких?

– Дела у прокурора, – невесело пошутил Антон, поймав себя на мысли, что Ванька улыбается с явным напряжением. – Шучу! Должно пронести, кажется. Я только что с допроса.

– И?! – У него даже губы побелели, как он заволновался.

– Все нормально. Все сказал, как договаривались. Должны отстать от меня.

– Вот и хорошо. Вот и хорошо, – забормотал друг, уткнув взгляд в документ, первым попавшийся ему под руку. – Так что-то я не пойму… Это когда же я подписать успел это?! – Палец гневно уперся в кнопку селектора: – Таня!!! Таня, зайдите!

Марин еще минут пять наблюдал за тем, как Снегирев отчитывает собственную секретаршу. Без удовольствия наблюдал, но с интересом, потому что гнев Ванькин был неправдоподобный и напыщенный. То ли перед другом выделывался, то ли паузу выдерживал.

Вот Антон лично себе таких дрянств не позволял никогда. Персонал своей фирмы уважал и без нужды никогда голоса не повышал. Тем более на секретаршу!

Да как же на нее можно было кричать-то, господи! Сонечка была такой милой, такой хорошей девочкой, работала хорошо и внимательно. Переживала, когда он в запой ударился после ухода Аллы. Да они, кажется, все за него переживали. За нее и за фирму. А уж как обрадовалась, когда он первый раз после алкогольного забвения на работу вышел.

Подбородок весь в порезах от бритья трясущимися руками. Взгляд тяжелый, мутный. В голове полный кавардак. Шел по коридору к своему кабинету и все боялся, что Сонечка встретит его подобающим случаю вежливым отстраненным сочувствием. Думал, уволит, если она так глянет на него или что-то пролепечет типа: мне очень жаль.

А она, солнышко белокурое, как вспорхнет ему навстречу да как расплачется, повиснув у него на шее.

– Антон Степанович, миленький, слава богу, с вами все в порядке! – сипела она, заревывая воротник его дорогого пиджака. – Думала, что вы уж бросили нас!

– С какой стати?