Галина Романова - С первого взгляда

Влада…

Глядя на ее хрупкие запястья и выпирающие ключицы, он не мог представить себе, как она, стоя на коленках у самого подбородка жертвы, с бешеной силой стягивает на ее шее ремень. Эксперты не представляли этого тоже. При этом они утверждали, что тот, кто убивал, позаботился о том, чтобы край одеяла удерживался его коленками, чтобы жертва не смогла выпростать руки и оцарапать или начать отбиваться.

Что хочешь, но это был мужчина. Женщина такой силой рук и ног одновременно не обладала. Во всяком случае, те женщины, которые находились на тот момент в доме и вне его – имелась в виду и Валентина.

Из мужчин – только Марин и Сергей. Мотив у обоих. Просто один под рукой и ни хрена не помнит, потому что был чудовищно пьян. Говорить внятно и отвечать на вопросы толково не может, что только усугубляет его положение. А тут еще фортель с обнаружением погибшей девушки.

Второй… Сергей.

Того нет, тот пропал. И жив до сих пор или нет – неизвестно. Не через Интерпол же его искать, оснований-то нет.

Логинов убить не мог. Мог сделать только пакость, как утверждает Леня.

Допустим…

Борис вдруг заволновался, будто на болотную кочку наступил. Качается на ней, балансирует, а куда дальше ступить, не знает. Отвратительное состояние неопределенности.

Если допустить, что Логинов действительно пригласил Марина пообедать и во время беседы вкрадчиво сообщил тому, что милиция, мол, нашла труп Валентины в сгоревшей машине…

Зачем он это сделал? С какой целью сообщил Марину об этом? Потому что знал его характер и безошибочно угадал, что тот прямиком направится в милицию узнавать об этом?

Хорошо, пускай так. Но он ведь это отрицает. Он говорит, что это Марин сообщил ему страшную новость. И попробуй доказать обратное. Не докажешь. Кто-то из них врет, а кто? Кому верить?

Можно было бы поверить и Марину, с виду неплохой мужик. И защитников у него – вон сколько! Но ведь вся его защита изначально основана была на лжи. И как после этого верить?

А не верить Логинову оснований нет. Не был, не имел, не привлекался, Борис пробивал. И даже то, что он зубоскалил с Валентиной накануне ее гибели, в вину ему не вменить. Симпатичная девушка приехала к своему бывшему парню, попросила его вызвать, почему не помочь?

Так, а все же!

Если это он сообщил Марину о месте нахождения погибшей Валентины, а не наоборот, то откуда он узнал?!

Этот вопрос тоже был неприятным и требовал особого осмысления.

Надо позвонить Леньке, решил Борис, допивая чай. Тот хоть и ныть примется, но все же свет может пролить. Лишь бы только никаких футбольных трансляций не было, а то даже к телефону не подойдет.

Ленька трубку взял, но тут же озверел, едва услышал, о чем с ним напарник говорить желает.

– Тебе что, рабочего времени мало?! – засвистел, засвистел сразу он.

– Мало. И вот как раз в нерабочее время ко мне господин Марин и пожаловал.

– На свою голову! – с едким смешком перебил его Леонид.

– Ну… На свою или на нашу, кто знает.

– Ты это, Боря, чего задумал-то? – мгновенно насторожился он. – Ты чего, мне дело хочешь развалить, да?! Не позволю! Так и знай, не позволю!

– Ну, вот чего ты сразу кипятишься, – попытался говорить с ним спокойно и миролюбиво Борис. – Чего, а? Дело я ему развалить собрался, понимаешь ли! А если невиновного человека упрячем за решетку, что тогда?

– Этот невиновный человек, по-твоему, ни черта не помнит! Или прикидывается непомнящим! Он единственный, кто имел мотив для убийства, из тех, кто на тот момент был в доме. Он единственный, кому вдруг оказалось известно место гибели Валентины.

– Ага, и ума у него больше ни на что не хватило, только на то, чтобы прийти к нам и сдать себя с потрохами. Да?

– Муки совести, друг мой! Муки совести! Он же собирался искать убийцу, даже если им окажется он сам, так? Так, так, не смей отрицать. Сам сегодня рассказывал про визит его подружки. Собирался. Совестливый, значит. Вот и про Валентину не смог долго молчать…

– Хреновня все это, Лень. Неужели ты не чувствуешь?!

Тот вдруг замолчал и молчал подозрительно долго. Борис даже забеспокоился, не отключился ли тот как-то так незаметно, что в ухо ему не бьют короткие гудки.

– Эй, чего молчишь! Алло! Ты там еще?!

– Да тут я, – огрызнулся друг. – Хреновня, конечно. Не могу с тобой не согласиться. На первый взгляд банальная бытовуха. Пережрались все, как свиньи. Кто-то кого-то пас, кто-то кого-то приревновал. Потом с пьяной хари кто-то из мужиков, скорее всего бывший муж, взял и задушил мерзавку. Мерзавка же, все так про нее говорят!

– Мерзавка! Вот потому и… – Борис вздохнул.

– Потому тебе и кажется, что желать ей смерти мог не один Марин, да?

– Да. А так же Сергей.

– Где он, Сергей твой?

– Надо искать, пора бы уже.

И Борис снова почувствовал смутное беспокойство, вызванное непонятным неприятным чувством, что будто он где-то что-то просмотрел. Будто должен был удержаться за какую-то мысль, ухватиться за нее, а он соскользнул, как с осклизлой болотной кочки.

– Да ищут его, – вдруг признался Леня. – Потихоньку, негласно, но ищут. Ориентировки я послал.

– Да ну! А чего молчишь тогда?

– Так я только пару дней назад и послал. Не схлопотать бы.

– А то нам в первый раз, – на энтузиазме подхватил Борис. – Слушай, не отвлекайся. Лучше помоги советом старому другу. Я тут что-то размышлял, размышлял, да подзапутался малость.

– Ну! Только живее, постарайся успеть, пока Лена в душе, – попросил Леонид громким шепотом.

Леной звалась Ленькина жена. Мало улыбающаяся, крупногабаритная, но такая терпеливая и молчаливая, что Леньке, Борис считал, крупно с ней повезло. Она никогда не скандалила, не спрашивала, где и почему он задерживается. С хмурым видом приветствовала его у порога и тут же шла на кухню накрывать на стол. То, что он сейчас понижал голос до шепота, будто ее побаивался, было сущим враньем. Он мог при ней болтать по телефону о чем угодно и сколько угодно, Лена и внимания не обращала, перебирая в пальцах вышивание. Она очень уважала и обожала это занятие.

Так что Ленькин шепот – демонстрация того, что долго говорить о делах воскресным вечером даже со своим закадычным другом он не станет.

– Давай предположим, что это не Марин сообщил Логинову о местонахождении погибшей Валентины, а наоборот, а? – просящим голосом произнес Борис, переступая с ноги на ногу, друг мог в два счета послать его куда подальше со всеми его фантазиями.

– Давай, – скорбно и покорно вздохнул тот, значит, уступал, сдавался.

– И что у нас получается, если Марин не знал, а узнал с подачи Логинова?

– Что?

Это фишка у них была такая, когда хотелось порассуждать. Один говорил, второй покорно задавал наводящие вопросы. Потому что тот, кто говорил, второго и слушать бы не стал. Ему просто нужен был слушатель в роли эха его мыслей.