Кит Хартман - Сыщик, ведьма и виртуальный покойник

Я делал всё, чтобы обуздать свой страх. Никто не может сказать, что я безоружен, или что у меня нет могущественных друзей. А ту орду демонов, которую он на меня наслал, я без труда сотру в порошок.

Мысль о демонах побудила меня вспомнить Картину. Я встал из-за стола и подошел к шедевру, на котором в одиночку противостоял всем силам Ада. Алисия знала меня хорошо. Даже, пожалуй, слишком хорошо. Она поняла, что сам процесс сражения со злом уводит борца из-под луча божественного света, сжигает мало по мало его душу, вытравляя из неё ту чистоту и невинность всё то, ради чего он и вступил в битву. Я держал картину перед глазами для того, чтобы она постоянно напоминала об этом. И о той цене, которую мне придется заплатить за малейшую ошибку или за секундную потерю бдительности.

Я почувствовал, как по моей щеке прокатилась слезинка. Возможно, я оплакивал Алисию, которая меня так хорошо понимала. Гораздо лучше, чем жена. Лучше, нежели родители. И даже лучше, чем я понимал самого себя. Я так её любил. Впрочем, не исключено, что я оплакиваю самого себя, и то, чем мне пришлось пожертвовать ради этой священной войны.

Я вернулся на свое место и стал ждать сообщения от Реджи о том, что они сумели найти мальчика, и тот уже не сможет помешать нашему делу. Я ухитрился сделать глоток молока, и мне показалось, что по пути в желудок жидкость превратилась в огромный, тяжелый кусок льда. После этого мне каким-то образом удалось смежить веки, и я погрузился в благостный сон.

Зазвонил телефон.

- Слушаю тебя, Реджи...

- Это не Реджи, сэр. Это Берта.

- О... - я произнес все это нервно и напряженно, и мне снова пришлось взять себя в руки. Для всех я должен был оставаться всё тем же спокойным и уверенным в себе вождем.

- О, Берта. В чем дело?

- Джастин Вэйр снова пришел к вам, сэр, и...

- Я же сказал - никаких посетителей! - бросил я и тут же понял, что сорвался на крик. Я в данный момент очень занят и я...

- Он настаивает, сэр... Эй, стой! Подожди! Туда нельзя!

Двери кабинета распахнулись, и в него вошел Джастин Вэйр. Похоже, что на сей раз он решил отказаться от образа провинившегося щенка. Через порог он переступил с решительным или, даже скорее, с вызывающим видом.

- Привет, Джастин, - сказал я, - и до свидания. До тех пор пока я не назначу тебе встречу.

Он улыбнулся и присел на край моего стола. Вызывающее поведение мальчишки быстро перерастало в угрожающее.

- Я не уйду, Преподобный, поскольку нам обязательно надо обсудить одно неотложное дело. Не вижу необходимости откладывать разговор на день или два.

Вот так. У меня не было не малейшего желания тратить время на беседы с испорченными детьми, поэтому я поднял трубку и попросил Берту пригласить ко мне охрану.

- На вашем месте, я этого не стал бы делать, - сказал Вэйр и склонившись ко мне, прошептал: - Мне всё известно о вашей картине.

Я окаменел. Или, скорее, превратился в лёд. Зазвонил телефон. Это был офицер службы безопасности.

- Всё в порядке, - пробормотал я и бросил трубку.

Лицо Вэйра находилось в каких то дюймах от моего, и при этом он внимательно смотрел мне в глаза. Я чувствовал, как бледнеют мои щеки, но ничего поделать с собой не мог. Меня разбил паралич.

Он продолжал с ухмылкой смотреть на меня. Мерзавец наслаждался моим испугом. Я попытался овладеть собой, но, боюсь, что из этого ничего не вышло.

- И что же тебе известно о картине? - голос мой прозвучал хрипло и не очень уверено.

Он соскользнул со стола и взял в руки стоящую сбоку от меня фотографию моей жены.

- Если быть точным, то мне известно об авторе этой картины и о вас. И я знаю, что тогда произошло.

Я почувствовал, как во мне всё напряглось, а мои руки непроизвольно задрожали. Я попытался спрятать их под столом, но не смог - руки вообще отказывались мне служить.

Итак, он это знал.

- И у меня имеются доказательства, - продолжал Вэйр.

Доказательства...? И в этот миг на меня нашло озарение. За всем этим стоял он. Он сумел отыскать мальчишку. Перед моим мысленным взором промелькнула череда образов. Я увидел суд, увидел себя в этом жутком оранжевом тюремном комбинезоне... Всё разваливалось. Буквально всё ускользало из рук.

- Прекрасная работа... - начал Вэйр, поворачиваясь к картине. - Боюсь только, что вам не следовало держать её здесь, - добавил он, как мне показалось, снисходительным тоном. - Вы...

Но следующей фразы закончить ему было не суждено. На краю моего стола находился горшок с каким-то цветком, который подарила мне Берта, вернувшись с вакаций в Израиле. Я поднял глиняный горшок двумя руками и что было сил обрушил его на затылок певца. Горшок разлетелся на тысячу кусков, а Вэйр согнулся в три погибели, обхватив голову руками. Между его пальцами потоком лилась кровь.

И в это момент я ощутил, что тело вновь стало мне полностью послушным. Я перестал быть слабым и беззащитным. Мои руки и ноги действовали так, словно обладали собственным разумом. При этом конечности думали гораздо быстрее, чем их владелец. Я обежал вокруг стола.

Вэйр едва держался на ногах. Я рванул его за волосы, повернул к себе и ударил кулаком в лицо, получив при этом ни с чем не сравнимое наслаждение.

- Ты, выродок! - крикнул я. - Неужели ты думал, что сможешь на меня накатить?! Неужели ты верил в то, что тебе удастся повесить это на меня?!

Я еще раз ударил его в лицо. Руке от ударов было больно, но эта боль доставляла мне наслаждение.

Еще не совсем придя в себя, он нанес ответный удар. Вэйр целил мне в грудь, но я почти ничего не почувствовал. Я ударил его еще раз, и мой кулак окрасился в красный цвет. Из его носа брызнула кровь и потекла по губам и подбородку. Я же чувствовал, как мое лицо горит от гнева.

Вэйр поднял руки, чтобы защитить голову, поэтому мой очередной удар пришелся ему в солнечное сплетение. Удар вышел смачным. Звук был такой, словно лопнул резиновый баллон с водой. Из разбитых губ Вэйра со свистом вырвался воздух, а сам он рухнул на пол, судорожно пытаясь вдохнуть.

Я ударил его ногой в лицо. Его голова резко откинулась назад, и он стал чем-то похож на старинную коробочку для хранения мятных конфет. От удара кровь брызнула во все стороны, и на стенах кабинета появились красные пятна. Я что есть силы пнул его в живот. Он судорожно открыл рот и свернулся в клубок, чтобы защитить брюхо, поэтому я перешагнул через него и ударил ногой в крестец.

- Ты, вонючая шпана! - ревел я. - Ты, ничтожество, вздумал меня свалить?!

После этого я ударил его еще раз. А, может быть, три или четыре раза кряду. При последнем ударе в нем что-то хрустнуло, и ублюдок перекатился на спину.

Я упал на него и стиснул пальцами шею. Но он каким-то непостижимым образом продолжал сопротивление, стараясь оторвать мои пальцы от шеи. Его лицо было залито кровью, а по меньшей мере пара ребер треснули, и несмотря на это, ублюдок всё еще пытался трепыхаться. Чтобы освободиться, он хватал меня за руки и сучил ногами. Но я прижал его лапы к полу коленями и, нащупав под руками на шее цепочку резко потянул за неё. Захватив цепь обеими руками, я стал затягивать её всё туже и туже, ощущая прилив нечеловеческих сил. Цепь так и не порвалась. Лицо Вэйра стало красным, затем фиолетовым, а затем синим. После этого он прекратил сопротивление.