Сирил Хейр - Смерть играет (= Когда ветер бьёт насмерть)

- Вентри, а разве у вас нет знакомого, который играет на кларнете?сказал он.- Помню, на первом заседании комитета...

Вентри обрадованно завопил:

- Да, конечно! Как глупо, что я об этом забыл. Нам нужен молодой Кларксон. Теперь мне придется его упрашивать. Он начнет чертовски важничать, поскольку мы идем к нему с поклоном в самый последний момент.

- К черту молодого Кларксона!- с неожиданной яростью воскликнул Диксон.- Вы не хуже меня знаете, что он совершенно безнадежен, и мысль о том, чтобы пригласить его играть в самый последний момент, когда он даже не видел партитуры, просто смешна! Он один испортит весь концерт. Если у вас нет в запасе ничего получше, Вентри, идите домой и предоставьте дело нам.

Вентри побагровел. Казалось, он вот-вот взорвется. Однако, помолчав, он, видимо, передумал, и, когда заговорил, его тон был спокойным и даже безразличным.

- Отлично,- сказал он.- Если вы так считаете, я ухожу. Все равно я не очень переживаю за Кларксона. До вечера.

Диксон со вздохом облегчения обернулся к Петигрю:

- Ну а теперь займемся делом. Правда, не знаю, как нам удастся найти музыканта в Лондоне в это время дня. Мне пришлось побегать несколько недель, чтобы найти даже одного кларнетиста,- вот почему, когда подвернулся этот несчастный поляк, я так за него уцепился. Но здесь у меня записано несколько имен с номерами телефонов, так что посмотрим, что у нас получится.

Следующие полчаса были исполнены, по крайней мере для Петигрю, растущего уныния и крушения надежд. Телефонная связь в Маркгемптоне была автоматизированной и похвально обслуживала местные звонки. Однако междугородняя связь устанавливалась невыносимо медленно, к тому же лондонская линия почти постоянно оказывалась занятой. С изматывающими душу задержками они набирали один за другим номера, найденные Диксоном в его записной книжке, но безрезультатно. Два или три номера не отвечали. Затем ответил какой-то глухой старик, после долгих расспросов и повторений сообщивший, что этот номер принадлежит пансиону в Блумсбери, где о музыке и слыхом не слыхивали. Следующая линия оказалась испорченной. Так все и шло. Наконец Диксон признал свое поражение:

- Сдаюсь. Или мой список уже старый, или все кларнетисты Лондона находятся в отъезде.

- Похоже, что в конце концов мы снова вернемся к Кларксону,- заметил Петигрю.

- Черта с два!- рявкнул Диксон, обретший утраченную было энергию при одном упоминании этого имени.- Еще не все пропало... Я только что вспомнил про одного человека в Уитси, который блестяще выступит, если только мы его застанем.

- Отсюда до Уитси довольно далеко,- засомневался Петигрю.- Мне приходилось довольно часто ездить туда по делам. Если даже мы его застанем, вы уверены, что он успеет добраться сюда до начала концерта?

- Думаю, успеет. Мы можем выслать машину, чтобы встретить его на станции в Истбери. Это же по основной магистрали, верно?- Диксон стал рыться в своей распухшей записной книжке.- Послушайте, вы не могли бы оказать мне услугу? Соединитесь с этим человеком по телефону, пока я просмотрю железнодорожное расписание. Вот его номер - Уитси 04-97. Зовут Дженкинсон. Время летит, а...

Дверь за ним захлопнулась. Оставшись один в кабинете, Петигрю с кислой миной уставился на стоящий перед ним аппарат. Он чувствовал, что неосмотрительно влез в дело, в котором ничего не понимает и которым никогда не интересовался, а просто по своей доброте поддался роковому порыву. Чего ради он вообще связался с этим идиотским обществом оркестрантов?! Почему согласился прийти на репетицию вместо того, чтобы спокойно сидеть дома и листать "Введение к Пюфендорфу"? Он испытывал настоящую аллергию к кларнетистам, и ему было абсолютно все равно, будет ли Концерт Мендельсона для скрипки с оркестром исполняться с одним кларнетом, с двумя или несколькими. Больше того, он был уверен, что среди слушателей этого вообще никто не заметит. Однако, поскольку в этом странном мире этот факт имел какое-то значение, он вынужден попытаться сделать то, чего от него ожидают. Петигрю решительно снял трубку и набрал номер междугородней связи.

По сегодняшнему опыту у него были все основания полагать, что соединение будет достаточно долгим, чтобы успел вернуться Диксон и сам занялся этой нудной работой, но он был разочарован. На этот раз телефонная служба решила сработать с необычной для нее скоростью, и меньше чем через минуту в трубке раздался тонкий ясный голос:

- Уитси 04-97.

- Можно поговорить с мистером Дженкинсоном?

- Говорит Дженкинсон. Кто вы?

- Меня зовут Петигрю, но вы меня не знаете.

- Нет, не знаю.- Голос был совершенно в этом уверен.- Я вас не знаю.

- Дело в том, что я звоню из Маркгемптона по просьбе мистера Диксона. Думаю, его вы, конечно, знаете.

- Я совершенно уверен, что не знаю никого по фамилии Диксон. Как его имя?

- Роберт.

- Тогда я точно его не знаю.

Петигрю чувствовал, что сейчас начнет хихикать.

- Кажется, разговор у нас не очень получается, верно?

- Да, не очень. Может, вы случайно набрали не тот номер?

- Не думаю. Вы ведь Дженкинсон, так?

- Я уже сказал это.

- Вы играете на этом... как бишь его?

- На чем?

- Простите, на кларнете.

- Да. И на многих других инструментах, но не на том, о котором вы спросили с самого начала.

- Не обращайте внимания. Дело в том, что нам позарез нужен кларнет.

- У меня сейчас нет ни одного лишнего, а если бы и был, я бы его не продал.

- Боюсь, я неправильно выразился. Я хотел сказать, что нам нужен человек, который играет на кларнете.

- Понятно. А кому это "нам"?

- Простите великодушно, я должен был сразу же об этом сказать. Маркширскому оркестру.

- Ну, о нем-то,- в голосе появилось явное удовлетворение,- я слышал. У вас дирижером Клейтон Эванс, не так ли?

- Именно так!- радостно воскликнул Петигрю, как изнемогший пловец, ноги которого наконец-то ощутили под собой твердую почву.- Да, да, Клейтон Эванс.

- Почему же вы сразу не сказали? Конечно, я буду рад играть у Эванса в любое время, когда он меня позовет. Только дайте знать Поттеру и Фулбрайту.

- Поттеру и... кому?- Петигрю почувствовал легкую тошноту, поняв, что снова оказался над бездной.

- Поттеру и Фулбрайту,- повторил голос таким тоном, каким взрослые обращаются к исключительно несообразительному ребенку.- Это мои агенты. Агенты! Вы наверняка слышали о Поттере и Фулбрайте.

- Нет, я не знаю Поттера и Фулбрайта.- ("Кажется, я начинаю что-то смыслить в этой игре,- подумал Петигрю.- Сейчас счет, должно быть, тридцать - ноль, не в мою пользу, разумеется").

Голос продолжал:

- Их имена имеются в справочнике. Позвоните им в любое время, когда я вам понадоблюсь, и я приеду, если буду свободен. Это понятно?