Луис Рохелио Ногерас - Современный кубинский детектив

— Известно, к какому?

— Да, он говорит, что был у доктора Мирамара.

— Обидно! Если б я знал об этом, когда смотрел его записи!

— Какие записи?

— Пациентов, которых принял доктор Мирамар в четверг утром. Я держал эту тетрадь в руках! Что у тебя еще?

— Человек, который ждет в коридоре.

— Веди его.

Рубен вышел и вернулся с высоким мужчиной крепкого телосложения. Светло-карие глаза на его гладко выбритом лице смотрели гордо и вызывающе, но мягкий женственный рот странно не вязался с волевым квадратным подбородком. Черные, начинающие седеть волосы уже поредели на лбу и на висках, что придавало лицу мужчины еще более серьезное и значительное выражение. После обычных приветствий ему предложили сесть.

— Вы давно работаете ветеринаром, Хосе Антонио?

— Уже пять лет.

— Иначе говоря, диплом вы получили, когда вам было сорок.

— Мои занятия не были регулярными. Лишь ценой больших усилий мне удалось получить профессию. Можно сказать, я сам всего добился.

— А брат вам не помогал?

— Хосе Мануэль? Да он никому не помогал. Сидел на своих деньгах. Даже мне, своему брату, руки не протянул. Всего один раз я попросил его о помощи, так он мне ответил, что деньги надо зарабатывать, а не выпрашивать.

— Вы с ним не ладили?

— А кто с ним мог ладить! Я ж вам говорю, это был редкий эгоист, но ему везло. В один прекрасный день разбогател и с тех пор в каждом видел угрозу своему богатству.

— Зато, как я слышал, не жалел денег на вечеринки.

— И на женщин. Они выманивали у него что хотели. Еще бы! В его возрасте надо быть щедрым. И он мог себе это позволить. Он развлекался, пряча по дому купюры в сто песо, чтобы гости искали их, а я в это время... — Хосе Антонио стиснул зубы.

— Это происходило в Сьюдамаре?

— Да, именно там.

— Хосе Антонио, приходится вам в вашей работе пользоваться хирургическими перчатками?

— Иногда приходится, это зависит от того, какую помощь я оказываю животному Но я хотел бы знать, почему меня привели сюда? Почему мне задают столько вопросов? Что происходит?

— Мы ведем расследование... одной кражи.

— Кражи? А что украдено?

— Мы еще не знаем и нуждаемся в вашей помощи.

— Я вас слушаю.

Осорио откинулся на спинку стула.

— Рамон Абель был вашим племянником?

— Да, хотя я не уверен, правильно ли говорить о нем в прошедшем времени.

— Вы думаете, он жив?

— Я ничего не думаю, лейтенант Я не знаю, жив ли он, но и о его смерти мне тоже ничего не известно. Я его не видел с тех пор, как он уплыл на лодке и, говорят, утонул. Но я не видел также и его трупа.

— Один человек спасся после катастрофы и утверждает, что Рамон Абель был в лодке.

— Иному дай тысячу песо или чуть больше, и он станет Говорить, что в лодке была его родная мать.

— Итак...

— Итак, я ничего не знаю, и у меня нет никаких доказательств, но... неужели он как-то связан с этой кражей?

— Возможно.

Осорио выдержал паузу, чтобы как следует изучить лицо Хосе Антонио, но ничего необычного в нем не заметил.

— У вас хорошие отношения с Хулией?

— А по-моему, это дело семейное.

— И все же прошу вас ответить.

Хосе Антонио глубоко вздохнул.

— Да, хорошие. Она моя невестка...

— Где вы были в четверг с восьми до десяти часов утра? — стремительно прервал его Осорио.

Хосе Антонио казался удивленным.

— В четверг, то есть вчера? Вчера утром я почувствовал себя плохо и пошел к врачу.

— У какого врача вы лечитесь?

— У доктора Мирамара, это наш семейный врач.

— А на работе у себя предупредили?

— Я считал это необходимым. А вдруг возникнет какая-нибудь сложность, какое-нибудь срочное дело?

— И вы действительно были у врача?

— Разумеется. Я записался на прием около восьми и стал ждать доктора Мирамара. Его жена сказала, что он куда-то пошел. Так ведь и прием начинался с десяти. Украли что-то у доктора?

Тон у Хосе Антонио был располагающий.

— Нет, — поспешил внести ясность Осорио. — Обокрали одного служащего из зоопарка.

— Охотно верю, здесь еще хватает бандитов. Окружат кого-нибудь и отнимут деньги.

— У этого человека отняли не деньги.

Ожидая, когда офицер продолжит, Хосе Антонио застыл с выражением несколько глуповатого любопытства на лице.

— У него отняли гномов.

— Гномов?

— Да, похоже, они представляют какую-то ценность. А потом его бросили в ров со львами. Его пытались убить.

— Пытались... убить?

— Совершенно верно, но не удалось. Вам плохо?

Осорио подошел к Хосе Антонио и положил ему руку на плечо. Хосе Антонио был очень бледен.

— Это почки. Иногда у меня бывают колики. Будьте добры, дайте мне, пожалуйста...

Рубен принес ему стакан воды. Выпив воду, Хосе Антонио поблагодарил его.

— Проклятые камни. Спускаются в мочевой пузырь, и кажется, внутренности тебе кто-то кромсает кинжалом.

— Вам лучше?

Хосе Антонио кивнул.

— Как я уже сказал, — снова заговорил, сев на свое место, Осорио, — Хайме Сабас остался жив. — Офицер внимательно посмотрел на Хосе Антонио. — Вас что-то удивляет?

— Дело в том, что я знаю Хайме Сабаса, он служил у моего брата, садовником был. Я очень удивлен случившимся и хотел бы видеть его — он так хорошо относился ко мне.

— Сейчас это невозможно. Он в госпитале.

Хосе Антонио улыбнулся, в его светлых глазах блеснула насмешливая искорка.

— Я был бы рад поговорить с ним. Уже несколько лет я его не видел...

— Хосе Антонио, — снова прервал его Осорио, — вас никак не заинтересовала кража гномов?

— Нет.

— Разве вы не знаете, что они принадлежали вашему брату?

— Ах, эти! Да, я знал, что Хосе Мануэль купил как-то семь гномов из сказки про Белоснежку, но не знал, что это те самые. Так вот как, оказывается, наша семья причастна к краже?

Осорио кивнул, вынул из ящика стола чистый лист бумаги и протянул его Хосе Антонио вместе с шариковой ручкой.

— Напишите, пожалуйста, здесь свое полное имя и домашний адрес.

Хосе Антонио с улыбкой повиновался, поставив внизу энергичную подпись. Уже в сотый раз Осорио смотрел на его правую руку: все пальцы на ней были целы.

— Никуда не уезжайте, — сказал Осорио, провожая его до дверей, — следствие продолжается, и вы нам еще можете понадобиться.

— К вашим услугам, лейтенант.

После его ухода Осорио подошел к окну.

— Надо проверить, Рубен, действительно ли Хосе Антонио Трухильо был на консультации у доктора Анхеля Мирамара в четверг с восьми до десяти утра.

— Слушаюсь. Я уже записал себе.

— Итак, продолжим — мы не можем терять время.

Уже в машине сержант задал вопрос, который давно вертелся у него на языке.

— Почему ты ему сказал, что Сабас жив?

— Сам не знаю, какое-то внезапное озарение, еще неясная мысль.

— Думаешь, он убийца?