Камилла Лэкберг - Проповедник

Губы Мариты слабо задрожали. Все знали, о чем она спрашивала и чего боялась на самом деле.

— Нет никаких оснований так думать, — сказал Мартин дружелюбно. — Я уверен, мы скоро выясним, что на самом деле случилось. И потом, Йохан и Роберт частенько занимались весьма сомнительными делами и знакомства заводили соответствующие. Так что более вероятно, что причину надо искать именно в этом.

— А что вы собираетесь делать для того, чтобы найти Якоба? — продолжала настойчиво спрашивать Марита. — Вы будете прочесывать округу или что-нибудь еще?

— Но вообще-то этим пока заниматься рановато, как я считаю. Я почти уверен, что он где-то сидит и обдумывает… ситуацию и может появиться дома в любой момент. Так что, наверное, самое лучшее, что ты можешь сделать сейчас, это ждать дома и, когда он вернется, немедленно нам позвонить, о'кей?

Никто ничего не сказал в ответ, и они сочли это за молчаливое согласие. На самом деле сейчас они могли сделать не так много. Мартин признавался себе, что он вовсе не так уверен в том, в чем пытался убедить семью Якоба. Очень странным совпадением выглядело исчезновение Якоба в тот же самый вечер, когда его кузен, брат, или как там его еще надо называть, — в смысле, Йохан — был избит до полусмерти.

В машине по дороге обратно в участок он так и сказал об этом Ёсте, который покивал, соглашаясь с ним. Он тоже отчетливо ощущал, что здесь что-то не так. Подобные совпадения случаются в действительности довольно редко, и в такие случайности полицейскому лучше не верить. Они надеялись, что Патрику удастся выяснить еще что-нибудь.

Лето 2003 года

Она пришла в себя. Голова пульсировала от боли, рот был полон тягучей вязкой слюны. Ени не могла понять, где она. Последнее, что она помнила, — как садилась в машину, водитель которой согласился ее подвезти. А сейчас, непонятно как, она оказалась в темноте и в какой-то очень странной реальности. Сначала она совсем не испугалась, ей показалось, что это, должно быть, всего лишь сон, и, проснувшись, она вновь окажется в кемпинге в домике на колесах.

Через какое-то время она постепенно начала осознавать, что это совсем не сон и она не сможет проснуться, потому что все происходит на самом деле. Чувствуя, как в ней нарастает страх, она начала метаться в темноте, пока наконец не почувствовала под пальцами доски. Лестница. И она стала подниматься, ощупывая каждую ступеньку. С глухим стуком она обо что-то ударилась головой. Потолок. Всего через две ступеньки она наткнулась на потолок. У нее задрожали ноги, она опять спустилась на пол и попробовала обследовать вокруг. Шагнув в сторону, она наткнулась на стену, потом на другую и поняла, что расстояние между ними не больше двух метров. Ее охватила клаустрофобия, стены давили на нее со всех сторон. В панике она опять нащупала верх лестницы, попробовала поднять доски над собой. Они немного подались, но больше ничего не получилось. Что-то брякнуло, когда она налегала на них, и Ени поняла, что, вероятно, там, с другой стороны, замок или щеколда.

Она еще несколько раз попыталась открыть люк, но потом, отчаявшись, села на песчаный пол и обхватила руками колени. Наверху послышался звук шагов, и она инстинктивно постаралась забиться как можно дальше.

Мужчина спустился, подошел к ней, и Ени увидела перед собой его лицо, хотя сюда и не проникал свет. Она хорошо разглядела его на дороге, когда он остановился и посадил ее в свою машину. Ени испугалась. То, что она могла его опознать, было фактом. Она видела его машину, видела его самого — значит, живой он ее отсюда не выпустит, никогда.

Она начала кричать, но он мягко закрыл ей рот ладонью и заговорил с ней успокаивающе. Когда он убедился в том, что больше она кричать не будет, он убрал руку и аккуратно начал ее раздевать. Ени чувствовала его руки. Он касался ее очень нежно, почти с любовью. Она слышала, как учащается его дыхание, изо всех сил зажмурила глаза и постаралась не думать о том, что сейчас случится.

Он попросил у нее прощения, а потом пришла боль.

Как обычно летом, движение было просто убийственным. Раздражение Патрика росло километр за километром и соответствовало показаниям на спидометре, так что, когда он свернул на парковку перед больницей Уддеваллы, ему пришлось отдышаться и успокоиться. Вообще-то он довольно редко раздражался по поводу домов на колесах, которые перекрывали всю дорогу впереди, или еле ползущих машин с туристами, откуда высовывались руки и восторженно указывали на все мало-мальски интересное вокруг. То, что позади выстраивалась длиннющая очередь машин, их обычно не беспокоило. Но вероятно, из-за того, что Патрик очень переживал насчет результатов анализа ДНК и не находил себе места, уровень его терпимости резко упал.

Узнав результаты, он едва поверил своим ушам: не обнаружилось ни одного совпадения с ДНК убийцы Тани. Патрик был настолько убежден, что получит совершенно точный ответ, указывающий на убийцу, что до сих пор не мог оправиться от разочарования. Кто-то, состоявший в родстве с Йоханнесом Хультом, убил Таню — таков поставленный перед ними неоспоримый факт. Но у них нет никакого другого Хульта, все тут, в наличии.

Патрик нетерпеливо набрал номер участка. Анника пришла сегодня на работу немного позже, чем обычно, и он никак не мог дождаться, когда она появится.

— Привет, это Патрик. Извини, я могу показаться немного раздраженным, я действительно в стрессе. Но не могла бы ты быстро, как ты умеешь, выяснить, есть ли какие-нибудь данные о других родственниках Хультов у нас в районе. В первую очередь, я надеюсь, вдруг найдутся какие-нибудь дети, внебрачные, я имею в виду, у Йоханнеса Хульта.

Патрик услышал, как Анника записывает поручение, и скрестил на удачу пальцы. Это все, до чего он пока смог додуматься, последняя ниточка. Патрик очень надеялся, что она к чему-нибудь приведет, в противном случае оставалось только сесть на пятую точку и чесать в затылке.

Он должен был признаться себе, что ему нравится теория, которая сложилась в его голове, пока он ехал в Уддеваллу. О том, что у Йоханнеса Хульта мог быть сын на стороне, о котором они ничего не знали. Если подумать, в этом нет ничего странного и ничего невозможного, и чем больше он об этом думал, тем больше ему казалось это весьма вероятным и весьма правдоподобным. «Возможно, здесь даже мог скрываться и мотив, объяснение того, почему Йоханнес был убит», — подумал Патрик, хотя пока еще сам не очень хорошо понимал, как он сможет связать все это. К примеру, ревность — вполне естественный и явный мотив к убийству, и он хорошо укладывался в его теорию. Убийство, не запланированное заранее, импульсивное, вспышка злобы, ревности, и результат — Йоханнес Хульт мертв. Но как тогда это связано с убийством Сив и Моны? Этот фрагмент головоломки Патрик до сих пор не мог найти, но, может быть, Аннике удастся помочь и отыскать недостающее звено.