Герт Нюгордсхауг - Перст Кассандры

Мать-Земля.

После пятой рюмки от живота по всему телу разошлось чуть ли не религиозное чувство. Хорошее чувство, он даже был готов произнести молитву. Обращенную к Матери-Земле. Тучной женщине с большими грудями и ягодицами, которая поила весь мир молоком и охраняла его.

Кровное дело Халлгрима. Доказать, что зло и войны отнюдь не заложены в природе человека. Что тысячи лет существовали цивилизации, умеющие жить в мире и гармонии друг с другом и с природой, что плодородие и процветание — дар мягкосердечного, незлобного божества.

Опасные мысли. Опасные в мире, где идеология, политика, экономика и индустрия свыше двух тысяч лет создавали общества, основанные на прямо противоположных ценностях.

Однако же убийца охотился не на Халлгрима, а на Фредрика Дрюма. Конечно, он разделяет воззрения Халлгрима, но этого недостаточно, чтобы карать его смертью. Абсолютно недостаточно.

Мать-Земля.

Фредрик закрыл глаза. Боли исчезли. Гомон в зале и журчащие, искристые звуки эстрадного оркестра действовали, точно проникающий внутрь через поры целебный бальзам.

Мать-Земля. Пышная, хлебородная, юноническая.

В известном смысле Дикке была такой женщиной. Разве не была она чем-то вроде матери для парней в той группе? Хяппи — что это, собственно, за движение?

Фредрик заказал еще одну бутылку.

Похоже, намечается какая-то связь.

Убийство Дикке (Евридики?) можно рассматривать как одно из проявлений крестового похода против матриархальной цивилизации, феминистской идеи, угрожающей мужской гегемонии. В мире, где экономика Запада во весь опор мчится к пропасти, где все чаще звучат призывы установить новый мировой порядок, торжество феминистских воззрений может ускорить переворот.

Ерунда… Кучка хяппи в Старом городе в Осло, — разве может она представлять собой какую-то угрозу в сфере большой политики. Тебя заносит, Фредрик!

Но вопрос о том, что, собственно, за движение — хяппи, не давал покоя. Кто из них — Наксиманн (Анаксимандр)? — сказал, что хяппи есть повсюду в мире? И что особенно много их в Швейцарии? Вспоминай, Фредрик?

Комод, подобие алтаря. Кристалл на подбородке Дикке. Своего рода религиозный культ света. Книги. Посвящение в той, которую он наскоро перелистывал. На немецком языке: «Сандре, любимой. С наилучшими пожеланиями тоскующий по тебе твой Макс». А как называлась книга?

Он напряг до предела мозги, и название вдруг явилось: «Психофизическое действие кристаллов и научные методы воспроизводства материи». Макс Курт фон Фолльберг.

Макс? Макс?

Что-то сверкнуло в темно-красной влаге в бокале и словно невидимый пузырек ударил его в лоб: Макс!

Одного из тех двоих, что увозили его в автомобиле, звали Макс. Того, что говорил с немецким акцентом.

Фредрика не прошиб холодный пот. Он только ощутил легкое волнение. Выходит, связь существует. Он мысленно поблагодарил Мать-Землю за доброту, за то, что она просветила его. И стал двигаться вдоль логической оси: Халлгрим Хелльгрен — Национальная галерея — Ашшурбанипал — Мать-Земля — фрёкен Хауг — Дикке — хяппи — Макс — серый «мерседес».

Однако в этой оси недоставало важного звена — предназначенной для него смертельной ловушки под дорожным мостом. И сама по себе ось не содержала ответа на вопросы.

Вино не пьянило Фредрика. Только прибавило сил. И пока он сидел спокойно, не чувствовал никакой боли. Поглядел на часы — скоро четыре.

Немало времени прошло с тех пор, как он сообщил в полицию об убийстве Дикке. Если он не ошибся, тело Дикке сейчас должно находиться в отделении судебной медицины Центральной государственной больницы.

Четыре капельки крови. Страх. Решиться? Ему было не по себе, однако что-то подсказывало: необходимо выяснить, как была убита царица роя хяппи.

Он был знаком с доктором Серкером, встречались в клубе любителей вина. Доктор Серкер слыл одним из лучших в стране патологоанатомов. И он работал в Центральной больнице.

Почти не хромая, Фредрик подошел к телефонной будке. Отыскал в справочнике нужный номер и позвонил. Узнал от телефонистки, что доктор Серкер сегодня работает.

Вернувшись к своему столику, посидел, крутя между пальцами бокал, прежде чем одолел непонятный страх, который нападал на него всякий раз, когда он вспоминал пережитое в квартире фрёкен Хауг.

Позвонил снова.

Доктор Серкер не мог ничего сказать о причине смерти молодой женщины. Никаких внешних признаков насилия. Никаких ранений. Только капли крови на коже в разных местах. Внезапная остановка сердца без видимых причин. Полиция и занимавшиеся исследованиями врачи сомневались, что речь идет о преступлении.

Полиция… Что будет, если он сейчас пойдет туда? Тот факт, что он дважды оказывался первым на месте преступления, не сулил ему ничего приятного. Скорее всего, его словам поверят, ну и что? Тотчас пресса займется его окружением, «Кастрюлькой», Тобом и Анной. И он не сможет больше оставаться невидимкой.

Где сейчас фрёкен Хауг? Что произошло в ее квартире? Может быть, она тоже мертва, лежит в ванной, спальне или на кухне.

С крохотными капельками крови на коже.

Нет, тогда доктор Серкер сказал бы, что произведено вскрытие двух тел.

Он попытался вспомнить, как выглядела фрёкен Хауг. Заурядная внешность, возраст — лет тридцать с хвостиком, очки, светлые, не слишком длинные волосы. Таких сколько угодно, он вряд ли узнал бы ее, встретив на улице.

Без Рыбы.

Фредрик развеселился. Поврежденное запястье, на левом бедре — блямба, напоминающая проказу, треснутое ребро, разбитый подбородок. Так и должно быть, раз он отважился воевать. Вот только одно: не противник повинен во всех этих травмах, а он сам.

Он сражается с самим собой?

Дикая мысль вызвала дикий смех, он весь трясся от хохота, люди за соседними столиками уставились на него, он лег грудью на стол, хохоча, как безумный, официанты застыли в разных позах, озабоченно хмурясь. Фредрик взялся за горло, пытаясь остановить смех, но это не помогло, лицо его посинело, по спине побежали мурашки, хохот сменился рваными хрипами, у него перехватило дыхание, и только после этого он стих.

— Что-нибудь случилось, уважаемый? — Перед его столиком возникли два официанта и метрдотель.

— Вы видели… видели? — Фредрик показал на окно.

— Что видели? — недовольно справился метрдотель.

— Рыбу. — Давай, Фредрик, сочиняй.

— Рыбу? — Они посмотрели на заказанную им бутылку, там оставалось совсем немного вина.

— Ну да. Рыбу. Маленькая рыба, возможно селедка, упала сверху прямо на шляпу какой-то элегантной дамы. Она ничего не заметила, теперь ходит с таким украшением! Позвольте спросить, что за люди обитают у вас наверху, которые развлекаются тем, что выбрасывают рыбу из окон?