Роберт Уилсон - Немые и проклятые

Полицейские и пожарные, которых он нашел в местном баре Альмонастера, были мрачными, а местные жители — потрясенными и усталыми, словно пережили ужасы войны. Они знали то, чего пока не знал Фалькон.

Его отвели к дому, уединенно стоящему в лесу, в нескольких километрах от городка. Его обугленный каркас без окон и крыши напоминал огромный, обожженный в печи человеческий череп.

Все, что было деревянного в доме, сгорело. Второго этажа больше не существовало. Он выгорел или обрушился на нижнее бетонное перекрытие под тяжестью крыши. Первый этаж был усыпан черной глиняной черепицей, обугленными балками и мебелью, покрытыми копотью матрасами, разбитыми телевизорами, лужами расплавленного и уже застывшего пластика.

Фалькона отвели в подвал, почти не тронутый огнем. Таких подвалов Фалькон не видел никогда. Четыре металлические двери, по две с каждой стороны короткого коридора. Снаружи на каждой двери — засовы, на которые можно навесить замки. Все комнаты без окон. В каждой — обгоревшие деревянные койки и тюфяки. Это были камеры. В них держали людей.

В одной из камер стены не оштукатурены — голая каменная кладка. В углу, возле кровати, кириллицей нацарапаны какие-то слова.

Фалькон с сопровождающими поднялся наверх. На краю участка, за границей того, что было кромкой леса, виднелись две кучи земли.

— Когда лес выгорел, мы заметили два холмика, — сказал офицер. — Мы вынули землю примерно на метр и нашли вот это…

Фалькон посмотрел вниз, на останки двух человек, покоящиеся в темных ямах.

— Мы не хотели рыть дальше, пока не приедет судебный медик, но местный врач измерил кости и считает, что это девочка и мальчик двенадцати— тринадцати лет. Он сказал, что они закопаны примерно около года назад — ткани разложились.

— Как часто в доме появлялись люди? — спросил Фалькон, ему нужно было хоть что-то сказать: гнев рвался наружу.

— Только по выходным, и не каждый раз. В основном по пятницам и вечерами по субботам.

— Вы когда-нибудь видели владельца?

— Старшего инспектора Монтеса? Конечно. Он заходил поздороваться. Сказал, что купил дом, а его друзья хотят его отстроить и использовать как охотничий домик.

Они вернулись в помещение, и Фалькон заметил, что на верхнем и нижнем этажах стояли кондиционеры.

— Значит, летом они тоже приезжали? — спросил Фалькон, указывая на почерневшие короба.

— Явно не ради охоты, — ответил офицер. — Да они вообще не охотились… Мы об этом не слишком задумывались. А поскольку владельцем был инспектор Монтес, мы не подозревали ничего…

Он запнулся. Слово «незаконного» казалось бледным для описания происходившего в этом страшном доме.

— Кто бы ни устроил поджог, он должен был привезти сюда много бензина, — сказал Фалькон. — Возможно, пользовались пластиковыми канистрами. Им бы понадобился грузовик. Свяжитесь со всеми заправочными станциями в округе и… ну, вы знаете, что делать.

Фалькон позвонил Элвире и доложил обстановку. Он попросил прислать Фелипе и Хорхе со сменой одежды, поскольку им наверняка придется остаться на ночь. Кроме того, попросил людей, чтобы проверить заправочные станции в районе Севильи, разыскивая грузовик, предположительно с двумя мужчинами, которые наполняли бензином большое количество пластиковых канистр поздно вечером в субботу или рано утром в воскресенье.

Он отключился и сказал офицеру, что район нужно оцепить и поставить охрану. Никто не должен ничего трогать на участке до прибытия криминалистов. Фалькон осмотрел кожухи кондиционеров на первом этаже и не нашел того, что искал. Он попросил принести лестницы. Отправили в город машину. Фалькон стоял на выжженной земле, озираясь вокруг, его трясло бешенство.

Вернулась машина с несколькими приставными лестницами. Фалькон прислонил их к стене дома и понял, что молится про себя. Взяв пакет для улик и пинцет, он взобрался по ступеням, чтобы осмотреть остатки кондиционеров, один за другим. На третьем он нашел, что искал: обгоревшая, но целая этикетка компании, установившей оборудование, — «Айр Акондисионадо Сентрал», Севилья — компания Игнасио Ортеги.

Фалькон взял еще один пакет для улик, пошел к дороге и собрал немного пыли. Он полагал, что она совпадет с образцами пыли на старом «пежо» Веги.

Ортега, Вега, Монтес, — думал он. И только один еще жив.

Утомленный Рамирес ответил на звонок Фалькона. На бумаге и жестких дисках хранились тысячи снимков, сделанных Мэдди Крагмэн, и задача его не вдохновляла. Апатия испарилась, когда Фалькон рассказал про дом Монтеса близ Альмонастер-ла-Реаль.

— Ты проверил алиби Игнасио Ортеги? — спросил Фалькон.

— Да, но только на ночь, когда умер Рафаэль Вега, — ответил Рамирес.

— Где он был?

— На побережье, в постели со своей женой.

— Я сообщил ему о смерти Пабло в субботу вечером, а в Севилью он вернулся только утром в воскресенье, — сказал Фалькон.

— Если хочешь, могу попросить доказательства на всю предыдущую неделю.

— Не стоит. Не хочу его спугнуть.

— Уже спугнул, если это он устроил поджог, — заметил Рамирес. — Сколько человек знают, что происходило в этом поместье?

— Теперь весь Альмонастер-ла-Реаль. Без подробностей, разумеется, но все знают, что какая-то мерзость. Возможно, они знают про трупы.

— Значит, к вечеру все это появится в новостях.

— У нас недостаточно улик, чтобы привязать Игнасио Ортегу к происходившему в поместье Монтеса. Для начала нам нужно найти поджигателей и получить от них наводку, — сказал Фалькон. — Хосе Луис, оставь Кристину в доме Крагмэнов, возвращайся в управление и все организуй.

Фалькон вернулся в подвал и, зажав в зубах фонарик, скопировал написанное кириллицей на стене. Осмотрев четыре камеры, он понял, что тюфяки облили бензином и подожгли, но в камерах оказалось слишком мало кислорода, и огонь погас.

В город отправили людей за большими пластиковыми листами, которые разложили на выжженной земле. Тюфяки и койки пронумеровали, подняли из подвала и разложили на листах. Фалькон быстро осмотрел стены пустых камер.

Во второй камере он заметил на полу темное пятно, оно тянулось от задней стены до середины комнаты. Фалькон отколол кусочек цемента и положил в пакет. В четвертой камере нашел монетку в один евро за отошедшим куском известки — тоже отправил в пакет.

Снаружи занялись тюфяками, снимали чехлы и просматривали набивку. В тюфяке из второй камеры нашелся осколок бокала для вина. В тюфяке из третьей камеры хранилось настоящее сокровище: использованное лезвие бритвы «Жилетт», на котором осталось несколько волосков.

В три часа сделали перерыв на обед. В Альмонастер-ла-Реаль прибыли Фелипе и Хорхе.

За свиной отбивной с картофелем и салатом Фалькон попросил их сосредоточить внимание на содержимом дома, прежде чем извлекать трупы.