Эдуард Хруцкий - Зло

— Мне люди нужны.

— Я в деле?

— Понимаешь, нужны бойцы, чтобы фраерский вид имели.

— Леня, найду. Что я буду иметь?

— Пять кусков.

— Заметано, приходи завтра в это же время.

Ястреб пришел домой, и сразу же позвонил Шорин.

— Ты где шляешься?! — зло крикнул он в трубку.

— По нашему делу.

— Через час тебе привезут фанеру.

— Много?

— Сколько ты просил, и поторопись.

А к вечеру позвонил Яша:

— Ленчик, поговорить надо.

— У тебя?

— Да нет, приезжай в ресторан ВТО.

Ах, ресторан ВТО! Чудное место на улице Горького. Только своих пускали сюда. Тех, у кого есть билет Всероссийского театрального общества, актеров, известных в лицо всей стране, ну и деловых, конечно.

У Ястреба был пропуск в этот мир чувственных удовольствий. У него вообще был набор пропусков во все клубные кабаки: в ВТО, ЦДЛ, дома композиторов, журналистов, архитекторов. Каждый декабрь он отгружал два стольника шустрому человечку, и тот делал ему полный набор пропусков во все творческие дома.

У входа в ресторан швейцар — непоколебимый страж — внимательно рассмотрел пропуска, вздохнул. Уж больно не любил он пускать сюда всех этих прилепившихся неведомых людей.

Народу в зале было еще немного. Не наступило время, когда устремятся сюда актеры, не занятые в спектаклях, московские художники, литераторы. Клубом был этот ресторан. Клубом для избранных, для тех, кто посвятил себя искусству. Ну и, конечно, вертелась здесь московская светская публика.

Яша сидел во втором зале, стены которого были отделаны стволами берез.

Пройдя сквозь бамбуковую занавеску, Ястреб увидел своего кента, сидящего за столиком у окна.

Яша призывно замахал рукой. Ястреб подошел, сел. Заказал подлетевшей официантке зубрик и биточки по-блоковски.

— Ну что, Яша? — спросил Ястреб, пропустив рюмку.

— Леня, ты меня знаешь, я всегда готов тебе помочь, но с этого дела соскакиваю.

— Вот так номер, — удивился Ястреб. — Не помню, чтобы ты от бабок отказывался.

— Ты знаешь, Ленчик, какие люди в моем закутке бывают?

— Знаю.

В закуток к Яше приходили такие персонажи, чьи фамилии-то называть страшно было. Через эту маленькую мастерскую прошли десятки килограммов золота, алмазные россыпи, целые сапфировые трубки. Незримыми нитями была связана мастерская металлоремонта с квартирами на улице Алексея Толстого, Грановского, на Бронной. В них жили семьи членов ПБ, секретарей ЦК, министров.

Конечно, советский рубль — самая твердая валюта в мире, но это все разговоры для населения. Те, кто рулил страной, прекрасно знали подлинную цену отечественной валюты, и им были нужны доллары, фунты, марки и, конечно, драгоценности. И они покупали все это через таких, как Яша.

— Так что же делать будем? — спросил Ястреб.

— Ленчик, — Яша ковырнул вилкой салат «оливье», — я знаю, для кого ты работаешь. Кто это дело заказал.

— А я не знаю, ставлю дело втемную.

— А зачем тебе знать? Меньше знаешь — дольше живешь, — философски заметил Яша.

— Так где же мне людей достать?

— Иди в «Софию».

— Ты что, из дурки сбежал? — Ястреб покрутил пальцем у виска. — Приду и скажу: бойцы, кто на это дело пойдет?

— Зачем так, ты меня за фраера не держи. Ровно в десять минут одиннадцатого к тебе подойдет человек и скажет, что он из Столешникова. С ним можешь разговаривать, как со мной.

В субботу Ястреб вышел из дома и по Садовой отправился к ресторану «София». Официально кабак этот открывался в одиннадцать, но ровно в десять начинал работать буфет для сотрудников, вот там-то и общались московские и приезжие лихие люди. Это была биржа преступного промысла. Здесь можно было договориться с бывшими боксерами-чемпионами, и они, за деньги конечно, готовы были искалечить твоего обидчика. Бывший технарь, выгнанный за пьянки из КГБ, за бабки ставил подслушку на любой телефон. Молчаливый парень, о котором Ястреб знал, что он в 1956 году воевал в Венгрии, брался за любую мокрую работу. Ходили слухи, что именно он взорвал директора гастронома из Балашихи. Тот приехал к себе на дачу в Салтыковку, поставил ногу на ступеньку — и остатки его нашли местные криминалисты на крыше сарая.

Крутились здесь каталы, наводчики, налетчики. Работала биржа только в субботу с десяти до одиннадцати.

Ястреб подошел к служебному входу, сунул вахтеру красненькую и прошел в узкий коридор, заканчивающийся буфетной стойкой. У нее толпились люди со стаканами в руках. Каждый пил индивидуально. Здесь был свой особый этикет. Они знали друг друга, но никогда не общались. Встречаясь в городе, не здоровались, словно незнакомые.

Ястреб подошел к стойке и попросил сто коньяка и лимон. Он не успел выпить, как за спиной раздался голос:

— Я из Столешникова.

Ястреб допил коньяк и оглянулся.

За его спиной стоял парень в модном кожаном пальто с погончиками и в ондатровой шапке.

— Пошли, — сказал парень.

Они вышли из «Софии». По Садовому бежали редкие по субботнему времени машины, ветерок гнал снежную поземку по тротуару. Пробежали две хорошенькие девушки в одинаковых дубленках, обернулись, мазнули глазами по Ястребову спутнику и побежали, скользя, к метро.

Снежок пошел. Мягкий, как елочная вата.

— Куда пойдем? — спросил Ястреб.

— Здесь рядом, на улице Готвальда кафе «Ритм», там и поговорим.

В кафе было пусто. Только молоденький бармен за стойкой протирал бокалы да шипела венгерская кофеварка.

Пахло свежевымытым полом и табаком.

— Сделай два турецких, — сказал парень.

— Все? — лукаво спросил официант.

— Пока все.

Ястреб и его спутник уселись за столик у окна.

— Давайте без вступлений. Что надо сделать? — жестко спросил парень.

— Обнести квартиру.

— Только и всего? И ради этого меня беспокоили?

Парень смотрел на Ястреба иронично, слегка прищурившись.

Нет, совсем он не был похож на делового. Обычный московский фраерок. Пиджачок серый, твидовый, синий вязаный галстук, на воротничке рубашки пуговицы. Полная фирма. И часики Ястреб разглядел. Крупный квадрат на ремешке. Не на браслете, как нынче модно у всех торгашей. Нет. Золотой квадратик «Омега» на хорошем дорогом ремешке.

Прикинутый фраерок. Весьма прикинутый.

— За работу заплачу сто кусков.

— Сколько? — Парень чуть не захлебнулся кофе.

— Центнер.

— Что за работа?

— Вы понимаете, если я скажу, то вам придется браться за это дело. Иначе…