Дмитрий Федотов - Огненный глаз Тенгри

— Хочешь сказать: приготовился заранее? — хмыкнул Ракитин. — А где же тогда сам?

— Где-то рядом, — я повертел головой и вдруг заметил слева, на краю поляны шевеление светло-зеленых пятен. — Гляди туда! — махнул рукой Олегу. Ракитин посмотрел и присвистнул:

— Да их там пятеро!

— Не вижу. Далеко…

— А ты подкрути разрешение. Слева кнопка есть…

Я нащупал крохотную выпуклость на оправе ноктовизора и осторожно надавил. Послышалось тихое жужжание, изображение быстро и плавно приблизилось раза в два. Теперь и мне стало видно, что по опушке движутся пять человеческих фигур, причем две из них тащат третью.

— Там Антон, — сообщил я.

— Догадываюсь, — откликнулся Олег. — Надо постараться обойтись без стрельбы.

— Пистолет у тебя.

— Лады. Подождем, пока выйдут в круг. Зайдем с разных сторон. Ты берешь «шамана», я — остальных. — Ракитин повозился и сунул мне в руку тяжелый цилиндрик с рубчатой рукоятью. — Держи.

— Что это?

— Парализатор. Высокочастотный разрядник. С десяти шагов вырубает даже быка.

— А, шокер!..

— Его старший брат.

Группа между тем пересекла поляну и ступила в круг капища, явно направляясь к алтарю у ног изваяния Тенгри.

— Расходимся! — шепнул Олег и ужом скользнул по склону вправо.

Я же посидел несколько секунд, настраиваясь на движение, вдохнул чистого ночного воздуха и заскользил с холма влево. Сердце привычно набрало нужный ритм, мышцы налились жаром, сделавшим их упругими и эластичными.

Пришлось делать большой крюк, по самой границе поляны, чтобы не рисковать. В невероятной чувствительности и реакции Геннадия Урманова я уже имел возможность убедиться. А что он предпримет, если заподозрит засаду, предполагать было глупо — все равно не угадаешь.

Я посмотрел на часы: до полуночи оставалось всего несколько минут. На капище тем временем действие тоже развивалось стремительно. Пятерка достигла алтаря, самый высокий (я опознал в нем Геннадия, прибавив разрешения ноктовизору) скинул с плеча небольшой рюкзак, извлек из него темный предмет, оказавшийся то ли коробкой, то ли шкатулкой, поставил предмет на алтарь и, повернувшись к остальным, что-то сказал.

Двое, державшие третьего (Антона! — я не ошибся), положили пленника на землю, прижали, а четвертый склонился к нему с тускло блеснувшей флягой и влил Антону в рот какую-то жидкость. После этого трое помощников «шамана» неожиданно разошлись в стороны к краям круга и замерли там, встав спинами к алтарю.

Ситуация изменилась явно не в нашу пользу. Ракитин, видимо, тоже пришел к такому выводу, потому что у меня в ухе ожила рация.

— Димыч, ты все видел? Я вытянул из воротника комбеза усик микрофона.

— Как на ладони. Что будем делать?

— Брать «шамана» и пленника.

— А охрана?

— К черту! Сунутся — перестреляю.

— Если они нас самих не порешат…

От капища донесся ритмичный звук. Я не сразу сообразил, что это заговорил священный бубен. Камлание Белого шамана началось!

Геннадий преобразился буквально в течение минуты. На нем теперь поверх обычной одежды был надет халат из блестящей светлой ткани, подпоясанный широким кушаком, плечи и голову прикрывала волчья шкура с оскаленной пастью, оказавшейся прямо над теменем новоявленного шамана. Тело Геннадия будто вовсе лишилось суставов и позвоночника, настолько гибким и подвижным оно стало.

Бубен в руках Белого кама вел свою рокочущую песню, и вдруг издалека, с невидимых в темноте гор прилетел ответный раскат грома.

«Только грозы и не хватало! — подумал я и тут же спохватился: — Идиот! Это же… голос бога!» Описание обряда из «памятных тетрадей» всплыло в памяти до мельчайших подробностей. Умом я понимал, что все это всего лишь совпадения, но в глубине души против воли уже зашевелился первобытный страх перед могуществом стихии.

— Димыч, пора! — прорезался в ухе шепоток Ракитина.

— Погоди, Олежек, что-то тут не так! — зашипел я в ответ.

— Начнется гроза, тогда совсем ни хрена видно не будет!

— Гроза укроет нас от охраны.

— Будет поздно!..

— Нет! Обряд умиротворения длится не менее получаса… Послушай, Олег, под прикрытием грозы мы легко снимем охрану и тогда займемся шаманом вместе.

— Ладно, в этом что-то есть. Ждем!..

А возле алтаря превратившийся в Белого кама Геннадий продолжал свой безумный танец-молитву. Движения его постепенно ускорялись, следуя за убыстряющимся ритмом бубна. Вся пляска шла по некоему абрису, центром которого был отнюдь не алтарь, а неподвижно лежащий в трех шагах от него пленник. Антона явно чем-то опоили, иначе бы он вряд ли покорно дожидался окончания камлания, зная наверняка, какая участь ему уготовлена.

Гроза тоже стремительно приближалась. Неожиданно поднялся сильный ветер. Невидимые, упругие воздушные волны били, казалось, сразу со всех сторон, норовя закрутить, запутать в высокой траве. Раскаты грома постепенно тоже сливались в некую ритмическую вязь. И вот над долиной высветилась наконец первая зарница. Ударило тяжко, почва под моими ногами содрогнулась как живая.

«Бог пришел!» — мелькнула дикая мысль, и я невольно тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения.

Дождя все еще не было, а над поляной с капищем разразилась вовсе сумасшедшая круговерть. В неверном свете молний я увидел, как низкие тучи начинают образовывать над поляной воронку, закрученную неведомой силой.

— Димыч, ты это видишь? — Олег уже кричал в полный голос, не боясь быть услышанным на капище.

— Воронку?.. Да. Это потрясающе!

— Пора прекращать эту катавасию! Начинаем!..

И в этот миг с невидимых небес рухнул ливень. В потоках воды сразу исчезли и капище, и поляна. Не видно стало ни зги. Ноктовизор вырубился, и я сорвал его с глаз даже с облегчением. Метнулся вперед, туда, где в последний раз видел светло-зеленый силуэт ближайшего охранника.

Парень ничего не успел сделать, когда перед ним из стены дождя вдруг возникла почти неотличимая от фона фигура. Я срубил его одним ударом, на бегу, и сразу рванулся вправо, к следующему охраннику, благо теперь у меня был хороший ориентир — цепочка каменных останцев. Краем глаза я заметил вспыхнувший дрожащий желто-красный свет в стороне алтаря и понял, что Геннадий закончил призвание бога и зажег священный огонь в нишах у подножия идола. Теперь настала очередь жертвоприношения. «Не успею», — подумал я и резко свернул в сторону света.

И буквально через десяток шагов выскочил из пелены дождя! Вокруг статуи Тенгри и алтаря было сухо, но сильнейший боковой ветер едва не сбил меня с ног. «Воронка!» — понял я, не в силах оторваться от необыкновенного зрелища.

Капище было залито серебристым лунным светом, лившимся через «небесное око», или «глаз грозы», как называют еще это редчайшее явление природы. После тьмы непогоды мне показалось, что попал в солнечный полдень. Я увидел алтарь с распростертым на нем телом Антона Урманова и Геннадия — Белого кама — с воздетыми к статуе бога руками, державшими длинный узкий клинок.