Антон Леонтьев - Восьмой смертный грех

– Не исключено, – помолчав, добавил Сен-Реми. – У меня тоже имеются такие подозрения. Потому что со странной регулярностью все секретные меры, которые разрабатываются в отношении концерна «Хаммерштейн», становятся известны за пределами нашей организации.

– Они очень опасны, – произнесла Елена. – Я уверена, что они ради достижения своей цели пойдут на все, что угодно. Это настоящая мафия. Мой дом, как я теперь уверена, был нашпигован «жучками», а женщина, которую я считала своей единственной подругой, оказалась их агентом. Мне действительно страшно…

Агент Сен-Реми, улыбнувшись, подбодрил русскую Елену:

– Не стоит волноваться, здесь вы в безопасности.

Он взял ее за руку. Я заметил, что этот жест очень не понравился Эдуарду Хаммерштейну. Наследник миллиардов опустился на диван рядом с Еленой, взял ее за другую руку и произнес:

– Я понимаю, что опасность существует. Более того, я знаю, что мой отец – страшный человек. И непредсказуемый. Иногда он выжидает годы, чтобы нанести смертельный удар или отомстить за обиду или поражение. Но я… мы с тобой…

На этот раз тирада Эдуарда вызвала на лице Адама кислую гримасу, как будто он откусил половину лимона. Ну надо же, да они настоящие соперники! Они и внешне не похожи: Эдуард – блондин, Адам – брюнет, Хаммерштейн рано или поздно станет владельцем огромного концерна, а Сен-Реми, отпрыск благородной фамилии, делает карьеру в Интерполе. Но они оба молоды и честолюбивы. Сексуальны и привлекательны. И, кажется, им нравится одна и та же женщина. Елена, повторяю, была очень даже симпатичная, она напоминала чем-то юную Риту Хэйворд, но для меня никого не существовало, кроме Джозефины.

– И все же осторожность соблюдать не повредит, – добавила Николетта Кордеро. – Если они захотят, то сумеют прослушать нас. И уничтожить! Потому что мы для них опасны. Но наше преимущество в том, что нас много. Раньше против концерна боролся один человек, который немедленно убирался с дороги. Убить всех нас будет сложно.

– Но реально, – сказал я. – Я не питаю иллюзий в отношении мистера Магнуса Хаммерштейна и его подручных. Поэтому нам надо действовать как можно быстрее. Итак, Адам, если вы хотите получить доступ к секретам, которые хранятся в замке Грегуары в Бельгии, то способствуйте освобождению Джей!

Эдуард, все еще держа Елену за руку (и я видел, это ей нравилось, как, впрочем, и то, что другая ее ладонь покоилась в руке Сен-Реми), произнес:

– Я тоже хочу, чтобы моя сестра вышла на свободу. Увы, но против отца я не могу идти в открытую. Как вы знаете, судья вынес решение о том, что Джей не может быть освобождена под залог.

Сен-Реми произнес:

– Не стоит беспокоиться. Мне кажется, я могу обрадовать вас обоих. И вас, мистер Хаммерштейн, и вас, мистер Терц.

С этими словами Адам вышел в соседнюю комнату. Вернулся он в сопровождении Джей. Я не мог поверить своим глазам! Передо мной стояла моя любимая, живая и невредимая, облаченная в джинсы и майку с изображением Че Гевары.

– Мне пришлось превысить свои полномочия, – произнес Сен-Реми. – О том, что Джей на свободе, станет известно через несколько дней. Или до того времени она должна вернуться обратно в камеру, или… Или мы должны найти доказательства, которые неопровержимо свидетельствуют о причастности концерна «Хаммерштейн» к преступлениям.

– Мы обнаружим эти доказательства, – сказала Джей. Я видел, что она очень рада видеть меня. А я ее – еще больше.

Эдуард произнес:

– Я приложу все усилия, чтобы концерн снова стал прозрачным. Чтобы никто не занимался преступлениями под прикрытием «Хаммерштейна». Это дело чести!

– Ладно, братец, – сказала Джей, все еще насмешливо относившаяся к Эдуарду. – Я не ожидала, что ты проявишь такое благородство. А что касается нашего отца… Я всегда знала, что он пленен деньгами. Жаль, что он и Грегуару вовлек в свои преступные планы.

Тем временем Адам разложил на столе фотографии и несколько папок с документами. Это были досье на детей, которые исчезли, вернее, которым помог исчезнуть концерн «Хаммерштейн».

– Посмотрите, – произнес Адам и достал фотографию Терезы. – Девочку отобрали у матери и увезли в неизвестном направлении. Что с ней, никто не знает. Или вот, одна из первых жертв, Флавио Варгас, сын коста-бьянкского банкира. Брата Нико убили, так как он пытался расследовать это дело.

Я взглянул на смазанную и старую фотографию очаровательного ребенка с большими темными глазами и чудесной улыбкой. Во мне закипела злость.

– Они выбирают детей. Дети не могут оказать сопротивление, они беззащитны. Например, у Флавио отличительная черта – крайнее дружелюбие.

– Его так и не нашли? – спросила тихо Елена. Адам покачал головой и ответил:

– Нет, хотя прошло более двадцати с лишним лет. У Флавио была особая примета, у него имелся на левой ноге шестой пальчик. Но, даже зная это и имея его фотографию, следователи оказались бессильны. Или им приказали не проявлять прыть.

Джей прошептала:

– Клянусь, мы выведем на чистую воду тех, кто причастен к похищению детей, и остановим эту сатанинскую кухню. И виновные понесут наказание. Даже если это мои родители!

В этот момент мне так захотелось прижать к себе Джей и прошептать ей на ушко: я тебя люблю!

Сначала Лена думала, что обращаться к агенту Интерпола, да еще бывшему любовнику Николетты, не самая лучшая идея. Когда же они вошли в номер отеля, где обитал Адам Сен-Реми, Монастырская изменила свое мнение. Адам оказался молодым человеком лет тридцати, темноволосым и с загорелой кожей. Она сразу ощутила к нему симпатию. Николетта, у которой был когда-то с ним роман, наоборот, старалась держаться с Адамом сухо и по-деловому.

– Нико? – спросил он, когда они прошли в гостиную. – Я рад твоему звонку, но скажи на милость, в чем дело? Почему тебе понадобилось так срочно видеть меня? Что-то произошло?

– Да, – просто ответила Николетта Кордеро. – Разреши представить, Лена Монастырская. Она из России. И, кроме всего прочего, работает на концерн «Хаммерштейн».

Упоминание концерна произвело странное впечатление на Адама. Видимо, это имя говорило ему о многом. Николетта изложила в подробностях все приключения, которые выпали на ее долю и на долю Лены.

– Теперь ты понимаешь, что за нами охотятся, – завершила она рассказ. – Ты занимаешься расследованием похищения Терезы Ровиго. Тереза, как я уверена, стала жертвой тех же похитителей, которые совершили подобные преступления в Коста-Бьянке.

Лена видела, что Адам ей верит. Он велел им остановиться в том же отеле под вымышленными именами. Затем ввел их в курс дела. Оказывается, его помощи просили Кирилл Терц, знаменитый голливудский киноактер, и Эдуард Хаммерштейн, сестра которого арестована и находилась в итальянской тюрьме.