Эмиль Габорио - Рабы Парижа

Но Маскаро в ужасе замахал руками: мысль присутствовать при подобном испытании его не прельщала.

— Благодарю, благодарю вас! — сказал он, — когда у меня будет больше времени, я непременно послушаю вас! Но сегодня ужасно спешу и хотел бы срочно переговорить с вами о деле.

— О, к вашим услугам! Только здесь нам будет не совсем удобно, давайте поднимемся наверх и потребуем у дяди Конона особого помещения.

Если "особые помещения" у дяди Конона и не отличались особым удобством, то одно можно было сказать в их пользу: они были весьма уединенны и в них можно было вести любую тайную беседу, твердо зная, что тебя не подслушивают.

Маскаро и Флористан, заняв один из таких кабинетов, присели к столу, где бдительный Конон уже выставил бутылку с двумя стаканами.

— Прежде всего должен тебе сообщить, — заговорил Маскаро, обращаясь к Флористану, — я здесь вовсе не затем, чтобы обсуждать с тобой всякие сплетни. Я жду от тебя одной услуги, которую ты легко можешь мне оказать…

— Приказывайте, я готов.

— Скажи, тебе нравится жить у твоего графа?

— Чему тут нравиться… Я уже не раз говорил Бомаршефу, чтобы он подыскал мне другое место.

— Неужели? А мне что-то не верится! Служба у графа, оказывается, так легка и свободна, что твой предшественник…

— Благодарю покорно! — прервал его лакей с кислой миной, — послужили бы вы у него сами! Скуп, как крыса, подозрителен, как кошка…

Маскаро слушал все эти жалобы с рассеянным видом: было видно, что они не составляли для него открытия.

— Ну, а при мадемуазель Сабине служить не так уж и неприятно? — спросил он, желая перевести разговор в нужное русло.

— О, про нее ничего дурного сказать нельзя: добра, вежлива и не капризна.

— Так что будущий ее супруг, наверное, будет очень счастлив с нею?

— Ну, конечно же… Только брак ведь еще не состоялся! Опять же…

Флористан спохватился на минуту: в нем заговорило что-то похожее на совесть. Но остановиться и замолчать было выше его лакейских сил. Он огляделся и, наклонившись к уху Маскаро, таинственно произнес:

— Вам я могу это доверить: знаете, мадемуазель так воспитывали, что ею никто не занимался. Она выросла, как мальчик, в полной свободе, без всякого родительского контроля. Понятно, что из этого вышло…

Маскаро слушал очень внимательно.

— Неужели у мадемуазель Сабины есть любовник? — не вытерпел он.

— А как бы вы думали?

— Быть этого не может, милейший! И я не советую тебе повторять подобных нелепостей.

Сказанное еще более подстегнуло Флористана к дальнейшей откровенности.

— Нелепости! — повторил он обиженным тоном. — Чего же тут нелепого, если нам все известно доподлинно! И если я говорю, что есть любовник, значит, сам его видел и, кстати, не один раз.

— В самом деле? Ну-как, расскажи, как все было…

— Первый раз я его видел в церкви. Молодая графиня отправилась туда одна, рано утром, как бы на исповедь. Вдруг пошел дождь. Модеста, ее горничная, сказала мне, чтобы я отнес графине ее дождевой зонтик. Я пришел и вижу: стоит наша графиня у аналоя и разговаривает с молодым человеком. Конечно же, я стал наблюдать…

— И ты вообразил, будто это что-то значит?

— Ну, конечно же! Посмотрели бы вы, какими глазами они глядели друг на друга, прощаясь…

— Ну, а как выглядел этот молодой человек?

— Очень красив: моего роста, отлично одетый и лицо такое необыкновенное…

— А где ты видел его потом?

— О, это целая история: как-то велели мне провожать молодую графиню к одной приятельнице. На углу одной из улиц графиня делает мне знак приблизиться. "Возьмите это письмо, Флористан, — говорит она мне, — отнесите его на почту, а я вас здесь подожду".

— И ты, конечно, прочел это письмо?

— Я? Никогда! Я тотчас же понял, что меня хотят просто удалить, и потому решил остаться и понаблюдать. Вместо того, чтобы бежать на почту, я спрятался за дерево и стал ждать. И что же вы думаете — опять все тот же молодой человек, который был в церкви! Однако на сей раз он был так замаскирован, что я едва узнал его: в ремесленной блузе, широких панталонах и полотняной куртке. Говорили они между собой минут десять. Графиня передала ему что-то. Кажется, свою фотографию.

Бутылка между тем опустела, и Флористан уже надеялся потребовать новую, но Маскаро движением руки его остановил.

— Нет, нет, достаточно. Я хочу знать, дома ли сейчас граф Мюсидан?

— Вторые сутки не выходит из дому.

— В таком случае мне необходима твоя помощь. Боюсь, что, увидев мою визитную карточку, он не согласится принять меня. Так что ты уж, будь добр, проводи меня к нему.

Флористан несколько минут помолчал.

— Это опасно, — заметил он, — граф не любит неожиданностей и за такую штуку может, пожалуй, выгнать меня со службы. Но, так как я сам хотел бы уйти, то почему не рискнуть? Извольте, рискну!

— Тогда поспешим. Беги скорее, через пять минут после тебя и я появлюсь, но ты никак не должен показывать, что знаком со мной.

— Уж, будьте покойны, но в благодарность найдите мне хорошее место…

Вскоре Маскаро, попрощавшись с хозяином винной лавки, направился к кофейне, чтобы подать знак доктору, что все устроено как нельзя лучше.

А еще через небольшое время Флористан объявил графу Мюсидану:

— Господин Маскаро, ваше сиятельство!

Нет никакого сомнения в том, что Маскаро пользовался среди своих товарищей репутацией человека смелого, всегда готового к опасным и эксцентричным предприятиям. Его тонкий и дерзкий ум обдумывал ситуации, в которых он выигрывал, подчас даже удивляясь самому себе.

Так, впоследствии, рассказывая о своем посещении дома Мюсиданов, он вспомнил, что голова его кружилась, а ноги дрожали, когда он встретился с Флористаном, и тот повел его в библиотеку, мрачную, узкую комнату, убранную в самом строгом стиле.

Даже само имя его — "Маскаро" — звучало в этих стенах, как уличная брань пьяницы в комнате молодой невинной девушки.

Когда Маскаро появился в библиотеке, граф Мюсидан приподнял голову. Отложив газету и надев пенсне, он с глубочайшим изумлением стал разглядывать неизвестно откуда взявшегося незнакомого человека, бормотавшего на ходу какие-то бессвязные извинения, которые, разумеется, ничего не поясняли.

Приподнявшись в кресле, граф произнес:

— Кто вам нужен, милостивый государь?

— Господин граф, прошу покорно извинить меня, что я, не будучи представлен, осмелился…

Резким движением головы граф оборвал дальнейшие извинения.

— А вот погодите! — произнес он, резко дергая шнурок сонетки.

Маскаро решил пока не реагировать, и стоял посередине библиотеки, пока минут через пять не явился слуга.

— Флористан, — довольно мягко произнес граф, — в первый раз за все время службы вы позволили себе впустить ко мне незнакомого человека. Если это повторится, считайте себя от службы в моем доме свободным.