Владимир Ильин - Пока молчат оракулы

Это было куда больнее, чем пощечина. Что-то внутри Рамирова безвозвратно рухнуло, но он почему-то ничего не смог сказать в свое оправдание, сколько ни пытался, только уже на пороге все-таки оглянулся на Юлию. В последний раз...

Они молча вышли из квартиры.

Спускаясь по лестнице в окружении широкоплечих юнписовцев, Рамиров натянул на себя шапочку с "оракулом". Покосился на своих "конвоиров", но те, похоже, посчитали этот жест вполне естественным.

На площадке между четвертым и третьим этажом Роберту Дефорски вдруг стало плохо. Он судорожно уцепился за перила и стал шарить по карманам. Все остальные тоже были вынуждены остановиться. Один из парней подхватил Дефорски под локоть и помог ему справиться с никак не желавшим открываться пузырьком, в котором хранились желтоватые пилюли.

Дефорски пожевал таблетку и извиняющимся тоном сказал в пространство:

- Все-таки скверно, что человек зависит от какого-то жалкого кусочка мышечной ткани, которому наплевать на то, что у человека - масса дел и в обрез - времени!..

- Не надо бы вам работать по ночам, Роберт Николаевич, - сердито буркнул один из юнписовцев. - Совсем уже себя загнали, как скаковую лошадь...

- В нашем деле без скачек нельзя, - сказал Дефорски и подмигнул Рамирову. - А ночь... Что ночь? Ночь для нас - самое рабочее время.

Только теперь Ян увидел, как постарел Дефорски, как много морщин появилось на его продолговатом лице, как ссутулились и заострились плечи. Такого человека нельзя было не пожалеть.

- Как там у вас дела в конторе? - неожиданно для себя спросил Рамиров. - Как поживает Моргадо? Вонючка Джонс по-прежнему страдает одышкой?

- Извини, Ян, - грустно сказал Роберт, - но ты спрашиваешь про покойников... И число их не уменьшается, а, наоборот, увеличивается с каждым днем. Вот представь: каждый день сидишь в своем дурацком кабинете и ждешь: кого из твоих ребят убили на этот раз?.. Каждый день такая петрушка... А уж когда отправляешь кого-нибудь на задание, особенно вот таких зеленых и несмышленых, - он кивнул на своих спутников, - так вообще - море отрицательных эмоций... Может быть, и сердце-то я посадил в такие моменты, когда вот-вот должны вернуться те, кого посылал накануне, а они не возвращаются, а вместо них только приносят официальную сводку-отчет, где, черным по белому, знакомые фамилии, только не в рамке, а после слова "погибли"...

Голос Дефорски дрогнул, и он замолчал.

Они вышли на улицу, прошли по тротуару, свернув за угол, и сели в неприметный серый турбо-кар, за рулем которого маялся от безделья молоденький водитель с усиками. Естественно, Дефорски сел рядом с водителем, и так же естественно Рамиров оказался зажатым с двух сторон крутыми плечами двух других юнписовцев.

- Куда ехать? - осведомился водитель, заводя машину.

- Спроси у него, - Дефорски кивнул на Яна.

- На Северный вокзал, - сказал Рамиров, повторяя мысленную подсказку "оракула".

- Камера хранения? - коротко поинтересовался Роберт, глядя в окно.

- Не торопи события, Роберт, - ответствовал Рамиров. - Скоро сам все увидишь...

Им нужно было ехать через центр. Однако, словно подчиняясь внушению "оракула", турбо-кар вскоре свернул в переулки и начал петлять по извилистым, крутым лабиринтам тесно построенных домов. Это был так называемый Латинский квартал.

Дефорски вдруг хохотнул.

- А здорово ты нас водил за нос, Ян! - сказал он. - Взять хотя бы попытку войти с тобой в контакт в кафе... Чувствуется старая школа. Между прочим, Освальд тоже участвовал в том эпизоде, - издевательски добавил он.

Парень, сидевший слева от Рамирова, смущенно кашлянул и поерзал на сиденье.

- Кто ж мог предположить, что он такой прыткий? - спросил он неизвестно у кого хриплым от курения голосом. - Мы делали все, как надо...

Завязался чисто профессиональный спор о методах слежки и задержания. Рамиров в нем, однако, не участвовал. Не потому, что ему нечего было сказать по данному поводу. Просто в этот момент "оракул" показывал ему, что произойдет через две с половиной минуты. И Яну сразу вспомнилось, что у Дефорски больное сердце, трое детей и любящая жена...

"ТОЛЬКО ПОСТАРАЙСЯ СДЕЛАТЬ ТАК, ЧТОБЫ ЭТИ ЛЮДИ НЕ ПОГИБЛИ", отчаянно взмолился Рамиров. "ВЕРОЯТНОСТЬ ЛЕТАЛЬНОГО ИСХОДА ОТНОСИТЕЛЬНО МАЛА", безжалостно-сухо ответил "телохранитель".

"Относительно мала", мысленно повторил Рамиров нечеловеческую формулировку "оракула". Сам себе не отдавая в этом отчета, он начинал относиться к аппарату, как к своему второму "Я", все время забывая о том, что это - не человек и что все человеческое ему чуждо, но именно за это Рамиров начинал ненавидеть своего электронного ангела-хранителя...

Они вновь вырвались на простор проспекта Миттерана и помчались у самой центральной разделительной полосы с огромной скоростью.

Навстречу размытыми импульсами пролетали чопорные "кадиллаки", хищные "шевроле", изысканные "альфа-ромео" и горбатые "фольксвагены". Выделяясь среди стада легковых каров, натужно грохотал мастодонтоподобный "стратфорд" с четырьмя газотурбинными движками, загруженный пластмассовыми ящиками.

Когда до грузовика осталось около сотни метров, "оракул" шепнул прямо в мозг Рамирова: "Вот сейчас!" - и Ян, подавшись назад и постаравшись надежно упереться ногами в передние сиденья, помимо своей воли крикнул водителю:

- Куда несешься! Правее возьми, осторожно!..

Как и следовало ожидать, парень, ошарашенный этим внезапным воплем, не поддался приказу крутнуть руль вправо, а стал вертеть головой по сторонам, пытаясь обнаружить, в чем же, собственно, дело...

И в этот миг из-за "стратфорда" вылез на обгон на бешеной скорости черный автокар, водитель которого, видимо, верил не то в свое мастерство, не то в бессмертие души. Они сближались лоб в лоб так стремительно, что истошный крик Дефорски водителю: "Осторожно! Уходи вправо!" - раздался всего за доли секунды до столкновения.

Поросячий визг тормозов обеих машин, запах жженой синтетической резины шин, белые, вытянувшиеся лица юнписовцев, чей-то панический вопль все эти ощущения доходили до Рамирова так медленно, будто он смотрел очередной кинотрюк, исполняемый каскадерами-профессионалами.

Яна швырнуло вперед с такой силой, что что-то зазвенело - то ли у него в голове, то ли просто лобовое стекло - машина почему-то встала на дыбы, и окружающий мир закувыркался, как решивший пошалить ребенок...

Каким-то уголком сознания Рамиров успел понять, что турбо-кар перевернуло вверх колесами и теперь он скользит на крыше кабины по гладкому асфальту, а потом машину сотряс еще один удар, от которого потемнело в глазах, и мир померк...

Очнулся Ян, казалось, спустя вечность. В ушах бубнил чей-то настойчивый голос: "ВСТАВАЙ... ВСТАВАЙ... ВСТАВАЙ...".