Антон Леонтьев - Золотая клетка для синей птицы

Проект «Фарма-Стикс» исчез. Но как же так, Деканозов сам клал его в сейф… Кто мог его выкрасть? Деканозов задумался. Прислуга… Вот кто! Один из шпионов, оплаченных Ухтоминой или его врагами! Его конкуренты спят и видят, что «Парацельс» терпит крах. Но он не доставит им такого удовольствия, он будет бороться до конца!

Или это дурочка Анжелика? Впрочем, нет, ни она, ни Дима не знают шестизначного кода. Сейф наверняка вскрывал профессионал. Деканозов понял, что опасность на самом деле велика. Его адвокаты уже подали иск против «Столичного курьера», обвиняя бульварный листок в намеренном распространении лжи и клеветы. Но если у них есть оригиналы соглашения, под которыми стоит его подпись… Ему придется объяснять суду, как это произошло.

У Деканозова появилось ощущение, что именно его хотят сделать козлом отпущения. Он был бельмом на глазу, слишком известный, всеми нелюбимый. Его стиль жизни – золотые краны в ванной, четырехпалубные яхты, новое многоэтажное здание «Парацельса», визиты западных поп-звезд на день рождения – обернулся против него. Он, услышав позывные очередного выпуска новостей, прибавил звука.

– Экстренное сообщение, – задыхаясь, произнесла диктор. – Как нам только что стало известно, полчаса назад Правительство Российской Федерации приняло решение о временном отзыве лицензии у химического концерна «Парацельс», владельцем и главой которого является Константин Деканозов. Этот шаг пока что официально не предан огласке, но, без сомнения, он вызван продолжающимся скандалом, связанным с незаконным захоронением химических отходов…

Деканозов почувствовал, что у него внезапно закружилась голова. Они закрывают его фабрики! Это то же самое, если бы кто-то выстрелил ему в спину. Подлый удар…

Ухтомина, мерзавка, виновата во всем. Деканозов ощутил тупую боль в сердце. Одновременно начали звонить все четыре телефона, которые стояли в комнате. Константин Константинович тупо смотрел в экран. Мысли его смешались, а по щекам текли слезы.

– Поздравляю тебя с успехом! – сказал Павел, нежно целуя Светлану. – Деканозову, по всей видимости, пришел конец. Ты просто супер! У его концерна отозвана лицензия, и это впервые в истории современной России! Деканозов давно провоцировал власть, а теперь у нее появилась подходящая возможность наказать его за это. Во всяком случае, его репутация окончательно подорвана. Если скандал и рассосется, то вряд ли кто-то из иностранных коллег захочет иметь с ним дело.

Ухтомина, которую все поздравляли как журналиста номер один в стране, не ощущала триумфа. Только усталость и затаенный страх. Она не боялась Деканозова, но в то же время никак не могла отделаться от мысли, что тот не оставит просто так скандал с «Фарма-Стиксом».

– После того, как ты опубликовала статью, все, как грифы, набросились на олигарха. Его не бьет только ленивый. В его головном концерне прошло уже три обыска, а сегодня утром прокуратура заявилась к нему в поместье. Ты представляешь? Мне кажется, что это дело не пустят на самотек, кому-то очень хочется уничтожить зарвавшегося магната. Ходят слухи, что его хотят заставить утилизировать отходы за свой счет и оплатить городу возведение новых очистных сооружений, а это миллиарды долларов.

– И наверняка этот «кто-то» ничем не лучше самого Деканозова, – ответила Светлана.

Решившись на публикацию статьи, она рассчитывала добиться одного – предать огласке правду. Но, глядя на Деканозова, которого показывали в каждом выпуске новостей, она испытывала не чувство торжества справедливости, а непонятную вину. Деканозов, с бегающими глазами, трясущимися губами и посеревшим лицом, походил на собственную тень, нет, на пародию самому себе… От былого, уверенного в себе и вальяжного миллиардера ничего не осталось. Несколько зарубежных гигантов, вместе с которыми Деканозов хотел осуществить амбициозные проекты, заявили о том, что намерены разорвать эти соглашения с учетом сложившихся форсмажорных обстоятельств. Банки, должниками которых были многие предприятия, входящие в концерн «Парацельс», словно повинуясь единой команде, потребовали немедленной выплаты долгов. Над концерном навис дамоклов меч банкротства и финансовой несостоятельности.

Светлане было не по себе. Похоже, она взяла на себя карающие функции. За последний месяц она погубила репутацию одного, уже мертвого, человека и разрушила жизнь другого…

– Ты только посмотри! – воскликнул Резниченко. – Этого не может быть!

На экране показывали подходы к серебристой стреле, главному офису «Парацельса». До этого правительство Москвы заявило, что участок, на котором был возведен небоскреб, приобретен незаконным образом. Заместитель мэра объявил, что город намерен потребовать от «Парацельса» возмещения ущерба в размере ста миллионов долларов. Сейчас же по всем каналам шла пленка, на которой зрители могли наблюдать за тем, как Константин Деканозов выходит из лимузина, телохранители, отталкивая журналистов, создают коридор своему шефу, спешащему оказаться внутри здания. На Деканозова сыплется град вопросов, папарацци окружают его, кидают едкие реплики.

Молодая невысокая журналистка подносит слишком близко микрофон к лицу Деканозова и случайно задевает его. Химический король выходит из себя, ударяет девицу в лицо и бросается в здание.

– Ему не стоило этого делать, – сказала Светлана. – Мне кажется, что он сорвался с катушек.

– Еще бы, – произнес Павел. – Этот удар ему так просто не сойдет. Он и раньше не был любимцем прессы, а теперь настроил против себя все журналистское сообщество.

Светлана выключила телевизор. Павел удивленно посмотрел на нее. Она сказала:

– Мне хочется немного побыть в тишине, Паша…

– Хорошо, – согласился Резниченко и привлек ее к себе. – Света, я тобой горжусь. У тебя нет повода в чем-то упрекать себя. Деканозов виновен, и ты смогла доказать это. В собственном крахе он виноват сам.

Светлана подумала, что Павел именно тот человек, которого она так долго искала. Они, кажется, любят друг друга. Что ж, эти два скандала вознесли ее на недосягаемые вершины. Ей предложили работу шесть крупных газет и пять телеканалов, но у нее почему-то нет настроения принимать их предложения. Больше того, Светлане казалось, что, возможно, настало время завершить карьеру и уйти из журналистики. Когда она сообщила об этом Павлу, тот в ужасе произнес:

– Света, ты с ума сошла! Об этом не может быть и речи! Ты написала такие замечательные статьи, в чем дело?

Она сама не могла толком ответить на этот вопрос. Непонятное чувство, тревога вкупе с апатией, одолевало ее. Павел же, наоборот, был полон идей.

– Света, кажется, я напал на след большого скандала в парламенте. Несколько депутатов, объединившись в тайный союз, развлекаются с малолетними. Мне нужно исчезнуть на несколько часов, чтобы получить фактические материалы. Представляешь, если мы вдвоем напишем об этом?