Ксавье Монтепен - Лучше умереть!

— Гм! — произнесла в ответ бакалейщица. — Все это меня не касается. Если кому-то интересно, что я что-то знаю, пусть сам приходит сюда и расспрашивает.

Подобным разговором конца и краю не было.

Получив сообщение комиссара полиции, прокурор тотчас отдал необходимые распоряжения и незамедлительно отправился в Альфорвилль в сопровождении следователя, начальника полиции, врача и двух полицейских. Как только они приехали, комиссар ввел их в курс дела. Кассир Рику, рассыльный Давид, кучер и кое-кто из рабочих были вызваны на допрос. Из их ответов явствовало, что, по всей вероятности — и даже почти наверняка, — во всем виновата Жанна Фортье, и только она одна. Всплывшие наружу факты почти бесспорно доказывали ее вину, а бегство лишь усугубляло столь серьезные улики.

После допроса у прокурора кассир Рику поспешил в Шарантон. Оттуда он отправил телеграмму в Сен-Жерве сестре господина Лабру, госпоже Бертэн. Хотя текст и был предельно краток, тем не менее из него становилось ясно, что сына фабриканта, маленького Люсьена, постигло страшное несчастье.

Кассир был человеком лет пятидесяти — сварливым, щепетильным, желчным, мнительным, подозрительным и неуживчивым. Он вообще-то никого не любил, а на долю бедной Жанны Фортье почему-то выпало несчастье вызывать у него особую антипатию. В результате его отношение к ней — хотя он, как ему казалось, исходил из самых лучших побуждений — было исполнено недоброжелательности. Вернувшись на завод, он сразу же явился к следователю.

Тот сказал:

— У меня есть к вам ряд вопросов.

Затем, обращаясь к одному из полицейских, спросил:

— Все осмотрели, как я приказал?

— Да, господин следователь.

— Каков результат?

— Во дворе нашли три бутылки из-под керосина.

— Соблаговолите принести их сюда.

Полицейский пошел за бутылками, нарочно подброшенными Жаком Гаро. Их принесли и поставили на стол перед следователем.

— Господин Рику, — спросил следователь, понюхав горлышко одного из подозрительных сосудов, — узнаете ли вы бутылки? В них Жанна Фортье на ваших глазах разливала керосин, принесенный на завод в исчезнувшем во время пожара бидоне?

— Прекрасно узнаю: ошибка тут исключена. Это старые бутылки из-под минеральной воды. На них еще обрывки этикеток сохранились.

— Сколько их было?

— Я видел пять, они стояли на земле.

— А теперь, господин Рику, поройтесь в памяти и постарайтесь вспомнить не только смысл, но и точные выражения той угрожающей фразы, что Жанна Фортье произнесла в адрес инженера Лабру, когда он объявил ей о предстоящем увольнении.

— Я все помню дословно. Вместо того, чтобы, как положено в таких случаях, извиниться, вместо того, чтобы попросить господина Лабру проявить снисходительность, Жанна Фортье повела себя в высшей степени высокомерно, и даже дерзко, и суровым голосом — он до сих пор звучит у меня в ушах — заявила: «Вы гоните меня! А! Слушайте, господин Лабру, берегитесь: это вам счастья не принесет!» Ясно, как день: она вынашивала план мести!

— Вы полагаете, что месть — единственный мотив совершенного преступления?

— Думаю, да, господин следователь.

— А я полагаю, что нет. Господин Лабру уехал на два дня, не правда ли?

— Он нам так сказал, Жаку Гаро И мне.

— Значит, его внезапного возвращения предвидеть не мог никто?

— Несомненно.

— Когда его настигла смерть, он едва успел переступить порог флигеля. Возле трупа был обнаружен чемодан. Тот, кто убил его, находился во флигеле и никак не мог его ждать в этот момент. Что же тогда привело убийцу во флигель?

— Желание поджечь его, — ответил Рику.

Следователь отрицательно покачал головой.

— Поджигать флигель не было ни малейшего смысла, — сказал он, — ведь уже горел столярный цех, набитый всякими деревяшками и стружками, и огонь мгновенно должен был перекинуться на флигель, где находятся хозяйский кабинет и касса.

Рику призадумался. Представитель закона продолжал:

— Вам известно, сколько денег было в сейфе господина Лабру?

— Сто девяносто тысяч двести пятьдесят три франка семьдесят сантимов. А в моей кассе лежало пять тысяч франков, но они целы; зная, что я отвечаю за них, я был настолько осторожен, что взял их домой. Чему теперь страшно рад.

— Та сумма, которую вы назвали, 'хранилась в банковских билетах?

— Да, господин следователь, за исключением трех тысяч франков в золотых монетах.

— Вы один знали, сколько денег лежит в сейфе?

Рику на мгновение задумался.

— Нет, господин следователь, это было известно не только мне. Когда я сдавал деньги, в кабинете присутствовали еще двое.

— Кто именно?

— Старший мастер Жак Гаро и Жанна Фортье.

Лицо следователя просияло. Заявление кассира вызвало у него искреннюю радость. Рику продолжал:

— Да… да… Жанна знала, и Жак, к несчастью, тоже: ведь этот добрый малый погиб лишь потому, что хотел спасти деньги и бумаги господина Лабру…

— А почему Жанна Фортье находилась в кабинете хозяина в тот момент, когда вы сдавали деньги?

— Господин Лабру вызвал ее, чтобы дать перед отъездом необходимые указания.

— Вы уверены, что она слышала названную вами цифру?

— Да, господин следователь, абсолютно уверен.

— У Жанны Фортье был ключ от флигеля?

— Да, сударь, и от кабинета тоже, ведь она убирала у хозяина. Вообще у нее были все ключи: ей ведь нужно было делать обход…

— По ночам она оставалась на заводе одна?

— Совершенно одна, господин следователь.

— А какой, по вашему мнению, характер у этой женщины?

— Не Бог весть какой, сударь! Жанна Фортье высокомерна, честолюбива, заносчива, к тому же она женщина скрытная и злопамятная; а манеры и повадки у нее были из тех, что вовсе не к лицу жене простого рабочего…

— У нее есть дети?

— Двое… мальчик жил с ней, а девочка — у кормилицы.

— Ее муж погиб здесь, на заводе, не так ли?

— Да, господин следователь, но по своей же вине, по собственной неосторожности. Между прочим, господин Лабру именно поэтому и взял Жанну работать привратницей. Даже увольняя ее, он намеревался сделать так, чтобы она не осталась без средств к существованию. Перед тем как уехать в Сен-Жерве, он пообещал ей подыскать для нее другую работу. Более того — собирался вручить ей достаточно большую сумму, которая позволит ей безбедно жить до тех пор, пока не найдется новая работа. Бедный хозяин! Эта презренная женщина отблагодарила его за все ножом в сердце!

Следователь повернулся к прокурору и начальнику полиции, присутствовавшим при допросе, и сказал:

— Видите, господа, все сомнения отпали! Я оказался прав, предполагая, что месть — не единственный мотив совершенных здесь преступлений — убийства и поджога. Помимо этого, Жанна Фортье замышляла еще и кражу. Приготовив все необходимое для того, чтобы поджог удался на славу, она отправилась во флигель, дабы взломать сейф и украсть деньги, потом устроила пожар. А выходя из кабинета, нанесла удар хозяину. Не кажется ли вам, что все это очевидно и бесспорно?