Ксавье Монтепен - Лучше умереть!

— Деньги тебе нужны?

— Тактичный вопрос, нечего сказать! — рассмеялся Овид. — Сразу видно, что перед тобой деловой человек! Но обрати внимание, братец, на мою обходительность: до сих пор я от тебя ничего не требовал. О цене договоримся, когда выясним, что за работенку предстоит провернуть. Где живет Лабру?

— Улица Миромесниль, 87.

— Ладно, проследим. Теперь мы все обсудили, и я проголодался, как волк. Идем ужинать.

— Давай я выйду первым. Неподалеку стоит моя карета. Отправлю кучера домой, предупредить, что меня к ужину не будет.

— А я пойду прямо в ресторан папаши Лотиля.

Когда Жак Гаро расстался с «братцем», было около одиннадцати вечера.

«Овид — именно тот человек, что мне сейчас нужен, — думал он, направляясь на улицу Мурильо. — С его помощью я с успехом выберусь из всех передряг».

А дижонец тем временем размышлял:

«Вот черт! Но ренту-то нужно спасать! А что до денег, то тут уж я позабочусь о том, чтобы плата за мои труды являла собой весьма соблазнительную сумму! Братец богат… Заплатит».

С тех пор как отец пообещал Мэри, что она станет женой Люсьена Лабру, девушка просто обезумела от радости. Будущее рисовалось ей в розовом свете. Всего два дня прошло с того момента, как отец принес ей эту добрую весть, а лицо ее уже не выглядело столь устрашающе бледным, да и красные пятна на щеках больше не выступали. Воскресенья отец обычно проводил с ней. В субботу она весь вечер просидела одна, ибо Поль Арман послал кучера предупредить, что к ужину его не будет.

Неожиданное отсутствие отца очень раздосадовало ее: она надеялась поговорить с ним о Люсьене, и именно поэтому с утра пораньше отправилась к нему в кабинет. Миллионер имел все основания подозревать, что Мэри жаждет задать ему тысячу вопросов, на которые он не будет знать, как ответить. И решил, что придется по возможности как можно реже оставаться с дочерью наедине, дабы не попасть в неловкое положение; поэтому, когда дверь в кабинет открылась и она появилась на пороге, Жак не смог сдержать досады и нахмурился. Ни досада, ни складки на лбу отца не ускользнули от внимания Мэри.

— Я помешала тебе, папа?

— Да, детка, немножко помешала; я тут занят расчетами, и мне никак нельзя отрываться, но, раз ты пришла, так уж поцелуй меня.

Девушка поспешила выполнить его желание и тут же заговорила:

— Чем мы сегодня займемся?

— У меня накопилось слишком много дел, их нужно привести в порядок. На это уйдет большая часть дня, а вечером я вынужден отлучиться по делу — на несколько часов.

— Но обедать и ужинать ты будешь со мной?

— Обедать — да, а ужинать — вряд ли.

— Значит, прощай, моя прекрасная мечта!

— О чем же ты мечтала, детка?

— О том, что ты пригласишь на ужин Люсьена Лабру.

— Ты же видишь, что этого никак не получится.

— Ну тогда на обед.

— Тем более не получится. У господина Лабру перед отъездом, наверное, много хлопот.

Мэри вздрогнула и сильно побледнела.

— Перед отъездом! — дрогнувшим голосом произнесла она. — Значит, господин Лабру уезжает из Парижа? Но почему?

— По делам предприятия.

— И куда он едет?

— В Бельгард: там первоклассный завод, которому мы поставляем оборудование, вот он и едет проследить за монтажом.

— И долго его не будет?

— Недели три; порученная работа станет знаком доверия с моей стороны и первым шагом на пути к будущему сотрудничеству на равных.

— Ну раз дело обстоит так, придется мне смириться… — прошептала девушка, и лицо ее немного прояснилось. — Но теперь весь день придется сидеть одной…

— Ты прекрасно знаешь, что я огорчен этим не меньше тебя, но дело есть дело, а из-за отъезда Люсьена у меня дел теперь будет выше головы. А тебе я, между прочим, обещаю полное возмещение морального ущерба в самом ближайшем времени.

— Не стану отказываться.

И Мэри ушла; оставшись один, он мысленно поздравил себя с тем, что ему удалось так ловко избежать столь страшных для него разговоров.

Искренне поверив тому, что он ей наговорил, девушка хоть и расстроилась из-за отъезда Люсьена, но нисколько не была встревожена. Эта поездка действительно выглядела как знак отцовского доверия и уважения к ее жениху. Успокоившись, госпожа Арман вернулась в свои апартаменты и не выходила оттуда до одиннадцати. Когда она вновь спустилась к отцу, то одета была очень элегантно, с безупречным вкусом.

— До чего же ты хороша, радость моя! Просто ослепительна! И куда же ты направляешься?

— Навестить кое-кого из подруг. Если никого дома не окажется, что вполне возможно, поеду гулять в Булонский лес. Дома мне скучно. Так что до ужина я здесь не появлюсь.

В час дня ей доложили, что карета подана. Она спустилась вниз и приказала кучеру:

— Набережная Бурбонов, 9.

Слежка за Люсьеном Лабру была для Овида Соливо не более чем игрой. Переодевшись каменщиком, он проследил за Люсьеном до его дома. Пока тот был в своей квартире, Овид отпустил извозчика, нанял другого, велел ему остановиться в нескольких метрах от фиакра, который ждал Люсьена, и следовать за ним, как только тот стронется с места.

— Плачу по сотне су за час плюс хорошие чаевые.

— Идет! Садитесь, господин хороший, — ответил кучер, про себя решив: «Переодетый полицейский выслеживает вора».

Овид уселся в карету и уставился в окошко, не сводя глаз с дома 87. Вдруг оттуда вышел Люсьен — уже в другом костюме. Молодой человек что-то сказал извозчику — преследователь никак не мог расслышать, что именно, — и сел в фиакр.

— За ним! И поживее… — шепнул Овид.

— Не боись, господин хороший, мне не впервой!

Слежка оказалась совсем несложным делом, ибо лошадь, запряженная в фиакр Люсьена, пустилась отнюдь не галопом. Обе кареты, одна за другой, не спеша прикатили на набережную Бурбонов. Та, что шла первой, остановилась у дома 9. Вторая — возле моста Мари. Люсьен выпрыгнул из фиакра, расплатился с извозчиком, устремился под арку весьма ветхого дома и исчез. Овид насторожился.

— Должно быть, здесь и обитает его пташка… — прошептал он. — Теперь нужно что-нибудь придумать, чтобы разузнать имя этой особы и на каком этаже она живет.

Он вышел из кареты.

— Видели, куда он вошел? — спросил кучер, желая принять участие в погоне.

— Да. Оставайтесь здесь и ждите.

Люсьен Лабру вошел в правую парадную, направляясь к невесте. Проходя мимо хорошо знакомой ему консьержки, молодой человек поприветствовал ее.

— А! Что-то вы сегодня запаздываете, господин Люсьен, — со смехом заметила та. — Госпожа Люси обед к половине двенадцатого приготовила, а уже первый час.

— Потому и спешу. До встречи!

И Люсьен, перепрыгивая через две ступеньки, бросился наверх. Люси сразу узнала его шаги. И ждала, стоя на пороге. Он взял ее за руки, покрывая поцелуями ее лоб и волосы.