Наталья Андреева - Огненная лилия

– Нервы у тебя ни к черту.

– Если бы с тобой такое случилось!

– Мы же обо всем договорились. Надо дождаться утра. Как только мы попадем в город – пулей лети в милицию.

– Но кого он хотел убить?

– Так ты будешь спать или нет? – всерьез разозлилась Женька.

– Нет!

– Тогда пусти меня к стенке!

Валентина подвинулась. Женька переползла к стене и, устроившись поудобнее, широко зевнула.

– Не хочу ни о чем думать, – сонно сказала она.

– Послушай… – сообразила вдруг Валентина. – Это же они из-за Родиона ругаются!

– Туго до тебя доходит.

– И ты не ревнуешь?

– Кого?

– Господи! Да Родиона! У тебя же от него ребенок!

– Чего-о?

– Мамочки! – охнула Валентина. – Ты нас обманула!

– Я и говорю: туго до тебя доходит.

– Но зачем ты так сказала?! Получается, ты его оговорила?!

– Я же не могла сказать правду? – сонно усмехнулась в темноте Женька. – Отец Лизы и в самом деле женат. В этом я не солгала.

– Он… он здесь?

– Как ты догадалась?

– Выходит, все это время вы ломали комедию?

– Именно!

– У вас здесь было назначено свидание?

– Послушай, ты проявляешь чудеса сообразительности!

– Это ты Родиона развязала, да?

– А вот это не твое дело.

– Я помню… Ты подходила к нему последняя… Вот почему ты так уверена, что завтра придет помощь!

– Спи, – сердито сказала Женька.

– Но ты же сделала больно своей подруге!

– В любви каждый сам за себя. Родион ей все равно не пара.

– А жертва? Кого все-таки хотели утопить, а?

– О Господи! Какая же ты… Тебя! – Женька вдруг схватила ее за шею. – И утопить… И задушить…

– А-а-а! – Валентина судорожно стала шарить рукой под подушкой.

– Не ори, дура! – Женька разжала руки. – Я пошутила.

– Это нечестно! – разрыдалась писательница. – Я и так дрожу от страха!

– И задаешь слишком много вопросов. Мои сердечные дела касаются только меня, поняла?

– Мне… Мне Славу жалко, – всхлипнула Валентина.

– Нашла кого жалеть! – фыркнула Женька. – Каждый мечтает жить, как она. Чего у нее нет? Все есть! Она хоть что-то делала, чтобы это все получить? Ни капельки! Ни чуточки! Ах, трагедия! Жених погиб в автокатастрофе! Да это бывает сплошь и рядом! Как же! Наша Слава особенная! У нее не горе, а ГОРЕ! Четыре заглавных буквы! А кому есть дело до моего горя? Только мне и моей маме, которая одной ногой в могиле. Да, я хочу выйти замуж за богатого человека! Хочу, чтобы у моей дочери все было! Хочу выбраться из этой дыры!

– У нас красивые места, – жалобно сказала Валентина.

– Да, красивые. Но на этом вся привлекательность их и заканчивается. Дыра, она и есть дыра. Я побывала за границей, во многих местах. Спасибо Славе! Я знаю, как бывает. И я хочу жить, как белый человек. Мне надоело вкалывать с утра до ночи, разрисовывая ногти богатых идиоток. Одной подавай снежинки, другой малинки, третьей подсолнухи. У меня уже спина не разгибается, и при этом я кругом должна!

– Надо жить по средствам, – тихо сказала Валентина.

– По средствам… Да… Я… найду… средство… – Женька зевнула. – Кажется, снотворное начинает действовать…

– Эй! Не бросай меня!

– Все… будет… хорошо…

– Женя!

Молчание. Валентина прислушалась. Женькино дыханье было ровным. В соседней комнате тоже стало тихо.

– Я не буду спать! – вслух сказала Валентина и засунула руку под подушку.

Какое-то время она лежала, не двигаясь. Потом ей послышался шорох за окном. Она прислушалась. Там, на улице, было какое-то движение. Меж тем уже совсем стемнело. Валентина встала и на цыпочках подошла к окну. Свет от фонарей, работающих на солнечных батарейках, был такой скудный, что уже в метре от них ничего нельзя было разглядеть. Валентина какое-то время стояла в темноте, прислушиваясь. Потом вспомнила, что у нее есть фонарь.

Она с трудом нашарила его в темноте и посветила им в окно. Ей показалось, что внизу мелькнула тень.

– Кто там? – пискнула Валентина.

Женька по-прежнему дышала глубоко и ровно, видимо, снотворное было сильным. Валентина еще немного постояла у окна с фонарем в руке. Потом ей стало холодно. Она вернулась в постель, выключила фонарь и до подбородка натянула одеяло. Темнота казалась живой. За стенкой происходило какое-то движение, потом раздались голоса.

– Опять разговаривают! – с досадой сказала Валентина.

Она прислушалась. Один голос был низкий, мужской, другой женский.

– Вот вам замужество! – вздохнула Валентина. – То ссорятся, то мирятся. И дети так же. Сплошные хлопоты.

Она покосилась на спящую Женьку. За стенкой супруги выясняли отношения, обычное дело. Валентина вдруг подумала, что, помирившись, они вполне могут заняться любовью, и щеки ее в темноте запылали.

– Нехорошо подслушивать! – опять-таки вслух сказала она и с головой накрылась одеялом.

Никто не ломился в дверь, не пытался разбить окно, не стрелял из охотничьего ружья. Все посторонние звуки были вполне понятны и не вызывали у Валентины беспокойства. Она немного расслабилась. Рядом мирно сопела наглотавшаяся снотворного Женька. Глаза у Валентины постепенно тоже начали слипаться…

– Когда же он придет? – Слава, вся превратившись в слух, нетерпеливо вглядывалась в темноту. – Чего он боится? У Дениса нет оружия. Какой-то газовый баллончик… Ах да! – спохватилась она и кинулась к двери.

Щелкнул замок. Слава заперла ее изнутри. В этот момент за окном раздался шорох.

– Наконец-то!

Слава увидела яркую полосу: кто-то светил фонарем из соседнего окна. Она замерла. Шорох за окном тоже прекратился. Слава села на кровать и стала ждать. Прошло какое-то время. Было темно и тихо. И вдруг на балконе кто-то завозился. Слава схватилась было за фонарь, но потом передумала. Сидела на кровати в полной темноте и ждала. Через какое-то время балконная дверь скрипнула.

– Ждешь меня? – раздался голос Родиона. – Я так и понял.

– Заходи, – сдержанно сказала Слава.

– Привет!

Он опустился рядом с ней на кровать и попытался поцеловать. Слава отстранилась:

– Не надо.

– Солнышко, это я должен сердиться после того, как ты затянула узел на веревке, которой меня связала.

– Тебе было больно? – насмешливо спросила Слава.

– Мне было обидно.

– Это мне было обидно! Предатель! Как тебе удалось освободиться?

– Мир не без добрых людей. Меня освободил Вадим.

– Что-о?!

– Вот так-то. У него здесь, похоже, есть сообщник.

– Он тебе сказал, кто?

– Ничего он мне не сказал. Прикинулся валенком. Не понимаю, мол, что происходит?

– Что было после того, как мы заперли вас и ушли?

– Через какое-то время, показавшееся мне вечностью, дверь в мою, извиняюсь, в твою комнату открылась. Вошел Вадим и сказал: «Парень, давай с тобой договоримся». Переговоры, как ты знаешь, моя сильная сторона, – Родион тихо рассмеялся.