Наталья Андреева - Я стану тобой

Врач. То есть, по вашему мнению, вы их облагодетельствовали?

Тычковский. То, что сделал я, гораздо лучше для них, чем то, что они делали сами для себя.

Врач. Хорошо, оставим эту тему. Поговорим о другом. Вы ведь раньше были офицером?

Тычковский. Вас интересует моя биография? Да, я окончил военное училище. Потом поехал в часть. Лет десять кочевал по дальним гарнизонам, а под конец меня перевели в Московскую область. Дали квартиру. Двухэтажный дом, больше похожий на сарай, то света нет, то воды. Зимой иногда отключали отопление. Я видел, как мучаются жены моих сослуживцев, особенно те, что с маленькими детьми, и потому не хотел жениться сам. Какой смысл вести в загс женщину, если заранее знаешь, что не можешь подарить ей праздник? А вот бытовые неудобства – сколько угодно. Я никого не обвиняю и ни на что не жалуюсь. Я солдат. Меня все в моей жизни устраивало. Я честно отслужил пятнадцать лет.

Врач. А что было потом?

Тычковский. Вышел в отставку.

Врач. Или вас попросили выйти?

Тычковский. Да, я попал под сокращение и после армии работал в охране, ездил в Москву. Сутки через трое – очень удобно. Зато у меня появилась масса свободного времени, особенно по ночам. Я стал много читать, занялся самообразованием. Ищете отправную точку? В какой момент нормальный, с вашей точки зрения человек, превратился в жестокого, опять-таки с вашей точки зрения, маньяка-убийцу? Я убивал и раньше. Когда был на службе. Только делал это на вполне законных основаниях. Тогда это даже поощрялось.

Врач. Вы, похоже, очень нуждаетесь в поощрении. Вы сделали для себя это открытие еще в армии: убей – и получишь законную награду. Это последствия родовой травмы, которые проявились во время прохождения вами службы. Тогда вы и открыли для себя это состояние. Блаженство, не сравнимое ни с чем. Цепь замкнулась. Удовольствие навсегда связалось в вашем мозгу с пролитой кровью. С ее видом и запахом. Чем больше было крови, тем большее удовольствие вы испытывали.

Тычковский (с иронией). Сейчас я нуждаюсь в покое, не в поощрении. Эта беседа бессмысленна. Она меня утомила.

Врач. Вы не доверяете врачам?

Тычковский. Я еще не встретил ни одного профессионала. Человека, который понял бы суть проблемы: кто нормален, а кто нет. Точнее, кто полезен, а кто бесполезен для общества совершенно. Только человек, презирающий условности, может что-то изобрести, потому что любое открытие находится за гранью разумного. А вы тормозите прогресс. Я имею в виду вашу братию, психиатров и психологов. Психотерапевтов, которые вообще бесполезны. Наука, которой до сих пор не дано четкое определение, собирает вокруг себя таких же блуждающих впотьмах. Зато у них хорошо подвешен язык. (С иронией.) Они убедили всех, что это модно: ходить на сеансы к психотерапевту. В наше время мода берет верх над разумом. Люди скорее готовы платить за неудобства, чем оказаться не в теме.

Врач. Вы понимаете разницу между психиатром и психологом? Между психологом и психотерапевтом?

Тычковский. Отлично понимаю. Психиатр, лишенный власти, своих мерзких таблеток и еще более мерзких ампул с отменной дрянью, называемой лекарством, электрошока и смирительных рубашек, вынужден заделаться психологом, потому что единственным доступным ему средством влияния на пациента остается беседа. Ты ведь хочешь выжить?

Врач. С кем вы сейчас разговариваете?

Тычковский. С тобой, Киба. Сколько часов мы провели вместе, за приятной в кавычках беседой, а? Ты работал, а я развлекался. Я знал, что рано или поздно сведу с тобой счеты, поэтому позволял тебе брать верх. Создавал видимость твоей победы. На самом деле я просто терпеливо ждал. Я знал, что судьба обязательно даст мне шанс. И не ошибся. Я разделался с Ритой так, как привык сводить счеты с женщинами. Но с тобой хочу разобраться, как пациент с врачом. Попробуй меня переиграть, если считаешь себя профессионалом. Мы ведь читали одни и те же книги, изучали труды одних и тех же специалистов по психиатрии. Только ты делал это, как врач, извне. А я, как пациент, изнутри. Из самой глубины болезни. И, уверяю тебя, я знаю об этом гораздо больше, потому что мои знания идут от нужды, от желания вылечиться. То есть у меня было такое желание, когда я приступил к изучению вопроса. Но потом я понял свою силу и вашу слабость. Вы жалкие людишки. Вы просто боитесь Величия. Вот ты, Киба. Я же вижу, что ты боишься. Ты весь дрожишь от страха, в то время как я абсолютно спокоен. И мне необычайно интересно: что ты сейчас будешь делать? Я просто сгораю от любопытства…

– Наконец-то! – раздраженно воскликнула Лидия, когда на пороге комнаты появился Кит с ружьем в руке. – Что так долго?

– В чулане темно, – виновато сказал тот.

– Давно надо было ввернуть лампочку помощнее! Сколько раз тебе говорила! Ладно, не об этом сейчас. Теперь, когда все в сборе, нам надо обсудить возникшую проблему. Итак, у нас незваные гости. Что будем с ними делать? Ты, – она ткнула пальцем в сидящего на диване, – будешь номер один. А ты, в кресле, номер два. Кит, держи их, на всякий случай, на мушке обоих.

Тот кивнул и крепко сжал ружье.

– Итак, один из вас маньяк, другой – его лечащий врач. Каждый из вас хочет сейчас быть врачом. Я думаю, пора кое-что прояснить. Во-первых, я Лидия.

– Очень приятно, – улыбнулся номер один. – А я…

– Молчать! – крикнула Лидия так, что все невольно вздрогнули. – Вот это – Кит, – она кивнула на своего сожителя. – Мой муж. И он сделает так, как я скажу.

– Это мы уже поняли, – вздохнул номер два.

– Это Машенька, – указала Лидия на медноволосую девушку. – И ее парень.

– Хай Левел, – важно представился Лева.

– Иностранец? – спросили из кресла.

– Кретин, – отозвался номер один. – Хакер.

– Я не хакер, – обиделся Лева. – Я никому ничего плохого не сделал. И закон не нарушал.

– Я зову его Левушкой, – нежно сказала Машенька.

– А она – Черная Пятница, – так же нежно улыбнулся Лева своей спутнице. – Но я зову ее Машенькой. И она не хакер. Мы не имеем никакого отношения ко взломам всяких там сайтов. Мы другие.

– Это же дурдом! – схватился за голову тот, что сидел в кресле.

– А я что говорю? – откликнулся номер один. – Тот же дурдом, но на выезде. Они же здесь все ненормальные.

– Ну, тогда за здоровье, товарищи! – раздался вдруг зычный голос Микоши.

Никто и не заметил, как он прокрался к комоду. Когда речь шла о выпивке, Микоша становился крайне изобретательным. Если в доме имелась водка или же ее спиртосодержащие аналоги, он способен был отыскать емкость в самом затейливом тайнике и употребить без зазрения совести и дозволения хозяев. Всю водку, которая только была на земле, Микоша всерьез считал своей и очень обижался, когда ему выговаривали за кражу.