Ольга Володарская - Неслучайная ночь

Под ней оказалась доска. Серебристая. С рисунком, который понравился бы готу-экстремалу. Изображенная на ней летучая мышь смотрела на Ветра своими вампирскими глазами и скалила клыки.

Сергей достал борд из сундука, положил его на крышку, взялся за петли и с силой потянул (падсы отстегивались очень туго). Углубления под ними были пусты!

Несколько секунд Ветер смотрел на два опорожненных «контейнера», будто не веря глазам. Затем вернул падсы на место, а доску в сундук. Выключив фонарь, повесил его на вбитый в стену гвоздь. После чего покинул кайт-станцию. И пока он шел до дома, все думал и думал об одном: «Завтра, вернее, уже сегодня, ко мне приедут друзья… Среди них убийца и вор. Кто же он?»

Первым приехал Кравченко. Его джип, похожий на авто второразрядного супергероя, вкатил на стоянку. Из кабины раздался голос Славы:

– Ветер, иди сюда!

Сергей, стоявший на крыльце в гидрокостюме, спущенном до пояса, недовольно скривился (он хотел сбегать в душ):

– Чего тебе, Кравец?

– Вот как ты гостей встречаешь!

– Я тебе рад. Только давай уж ты сам выгружайся и вещи в дом вноси. Не первый же раз!

Слава выпрыгнул из джипа и настойчиво махнул рукой. Ветру показалось, что Кравченко похудел. Но Сергей решил, что ему померещилось. Как может человек за неделю сбросить столько килограммов, что станет заметно?

– Смотри, что я привез! – воскликнул Кравченко, кидаясь к багажнику.

– Надеюсь, что-то заслуживающее внимания, – проворчал Ветер.

– А то ж! – Вячеслав поднял дверцу и указал на большой, туго набитый бумажный мешок, в некоторых местах запачканный кровью.

– Это труп? – усмехнулся Ветер.

– Совершенно верно, – серьезно ответил Слава.

– Чей же на сей раз?

– Бориса.

– Какого такого Бориса? – Ветер начал сомневаться в адекватности Кравченко и потянул носом, намереваясь унюхать запах алкоголя.

– Да не двигай ты ноздрями! – расхохотался Слава. – Не пьяный я! А Борисом поросенка звали. Матушка моего коллеги разведением свиней занимается, вот я по случаю и купил целого. Шашлыка нажарим сегодня. А остальное заморозишь, чтобы все лето есть.

– Молодца, Слава! – похвалил друга Ветер. Но подумал о том, что все лето он может и не протянуть. Почему-то Сергею казалось, что умрет месяца через полтора-два. – Надеюсь, Бабуся приедет, чтобы мясцо нам замариновать.

– Ветер, ты че? Шашлык бабских рук не терпит! Я сам все сделаю… – Кравченко указал на мешок и скомандовал: – Берись за нижние углы, а я за верхние. Борька тяжелый, зараза, один не дотащу.

Они схватились за углы, подняли мешок, но… Бумага тут же надорвалась, и Борька рухнул на песок.

– Вот бестолковый ты мужик, Славка! – выругался Ветер. – Зачем за углы-то? Надо было снизу подхватить.

– Так ты бы подсказал! Как-никак тоже высшее образование имеешь!

Сергей хмыкнул. Оба они знали, что его образованию грош цена. Ветер, ушлый парень уже в те годы, когда учился, умудрялся делать деньги почти из воздуха. Времена стояли лихие, и заработок, как правило, был нелегальный, но Ветра это не беспокоило. Главное, он имел столько, что уже на втором курсе ездил на «БМВ». Декан, имевший всего лишь «Шкоду», его поэтому недолюбливал и мечтал отчислить, но Ветер так грамотно раздавал взятки преподавателям, что придраться было не к чему.

А «бумера» своего он сразу по окончании института лишился. Как и точек на рынке, и ларьков с пивом и жвачкой. Глупый был, молодой, делиться с братками не захотел, вот его имущество и подожгли. Остался он с голым задом! Вернее, с разбитой «девяткой», купленной по пьяному делу за копейки, с бабушкиным сундуком и тремя сумками джинсов, не пострадавших при пожаре по простой причине – Ветер держал их в «Жигулях» и собирался выкинуть, так как штаны были бракованными и никто их не покупал. Но ничего, выплыл! Причем при помощи тех самых «некондиционных» джинсов. В моду вошли «варенки», и Ветер лично их варил. Брал суровую нитку, вдевал ее в толстую иголку и собирал штанины в «гармошку». Затем кипятил в сильном растворе уральского отбеливателя. Варенки получались не в пример фирменным, с брачком, но в их провинциальном городе и на такое безобразие покупатель находился…

– Серег, ну давай, что ли, поднимать? – предложил Слава ворчливо. – Чего застыл?

– Давай, на раз-два! – скомандовал Ветер. – Раз, два, взяли!

Они подняли Борьку и потащили в дом.

– Стой! – вскричал Сергей. – А рубить-то его где будем? Не в кухне же!

Слава вынужден был признать, что об этом не подумал.

– Бросай тут, – сказал Ветер, – на крыльце. Я сейчас принесу топор и большую доску. Оттащим его за дом и там разделаем.

– А ты умеешь? Я лично нет.

– А я – легко. Между прочим, рубщиком мяса на рынке работал.

– Когда?

– В институте еще.

– Я думал, ты спекулянтом был.

– Ой, Слава, кем я только не был! Но первые денежки заработал на мясе. Вставал в четыре утра и мчался на рынок. К семи управлялся, несся домой, чтоб помыться, и на лекции.

Ветер забежал в дом и в скором времени вернулся на улицу с тесаком, ведром, ножом и толстым брусом. Они со Славой перенесли Борьку, а также инструменты для разделки на задний двор. Кравченко уселся на перевернутое ведро, Ветер принялся за дело.

– Ты похудел вроде, – заметил Сергей, не отрываясь от рубки.

– Возможно… Ем плохо.

– Ага, уже заметил. Пятнадцать минут, как приехал, а пожрать еще не потребовал.

– Аппетита нет.

– Что так?

– Да как-то вот так… – Кравченко замолчал и шумно выдохнул.

– Что-то случилось?

– Развожусь я, Серег.

– Да ты что?! – поразился Ветер, замерев с занесенным топором. – Неужто у Ольги кончилось терпение?

– Да. То есть нет… Это не она со мной, а я с ней…

– Ты, Кравец, совсем, что ли, с ума сошел? Зачем?

– Да понимаешь, в чем дело… – И Кравченко опять замолк.

Ветер отложил топор, вытер руки о шорты, в которые переоделся, подошел к другу и заглянул ему в лицо.

– Слав, если не хочешь, можешь не рассказывать, – проговорил. – Это, в конце концов, не мое дело.

– Она мне изменила, Серег! – выпалил Кравченко.

– Кто? Оля? – не поверил своим ушам Ветер. – Да ладно…

– Правда.

– С чего ты взял?

– Сам видел.

– Застукал?

– Да нет, конечно, – сердито буркнул Кравченко. – Но как они воркуют, видел.

– Так, может, это еще ничего не значит…

– Значит, Сережа, значит. Мне еще месяц назад одна из Олиных коллег «тонко» намекала на то, что у моей супруги появился дружок, да я мимо ушей ее треп пропустил. Ведь даже мысли не допускал, что жена может завести с кем-то шашни. Не такая она у меня, и вообще…

– Ты для нее свет в окне, и никого другого не видит?

– Ну что-то в таком роде… – не стал спорить Вячеслав, который действительно считал, что для Оли не существует других мужчин. – А тут заскочил к ней на работу, смотрю, моя женушка за столом сидит, а над ней какой-то чел склонился. Шепчет ей что-то на ушко, спинку оглаживает, а та хихикает. Потом голубки, взявшись за руки, двинули к курилке. Я за ними. И что, ты думаешь, они стали делать в той комнатке? Курить? Фиг с маслом – целоваться!