Джеймс Чейз - А что же случится со мной?

– Вы можете связаться со мной через фирму «Эвон Айр Корпорейшн» в Техасе, начиная с десятого сентября. Мы с Гарри будем работать там.

– О'кей. Во всяком случае, мы встретимся здесь третьего сентября. – Да.

Мы попрощались.

Открывая дверь, он взглянул на меня.

– Вы надеетесь, все будет хорошо? Я улыбнулся ему.

– Должно быть!

Луи де Марке, управляющий Кендрика, направился ко мне из глубины галереи, радостно размахивая руками.

– О, как приятно, мистер Крейн! – проговорил он. – Клод только сегодня утром вспоминал о вас. Мы думали, когда же опять увидимся с вами.

Я огляделся. Большой зал был заполнен предметами роскоши.

– Он у себя?

– Конечно. Подождите минутку, я сообщу ему, – и он скользнул вдоль стены и исчез за дверью в конце зала. Через мгновение он появился снова и пригласил меня.

Я прошел через зал и вошел в большую комнату с огромным окном, выходящим на море. Комната была обставлена старинной мебелью, предметами античной культуры и обвешана картинами, которые, наверно, стоили целые состояния.

Кендрик сидел в большом кресле, поставив ноги на скамеечку. Он приподнялся и подал мне руку. Широкое лицо осветило подобие улыбки.

– Я так рад, милый. Садитесь. Немного выпивки? Виски? Шампанского? У нас есть все, только скажите.

– Спасибо, ничего не надо. – Я сел напротив него и закурил. Де Марке отошел в сторону. – Нам нужны фальшивые паспорта. – Я положил фото на стол рядом с ним. – Не сможете это сделать?

– Для кого?

– Для нас всех.

Он внимательно изучал меня, а потом кивнул.

– Вы уже придумали имена?

Я вынул из бумажника лист бумаги и передал ему.

– Это можно организовать, но за это платить надо, милый.

– За все надо платить. Вы финансируете дело, – пояснил я. – Меня не интересует их цена.

– Ладно. – Он взял фото и лист бумаги, нагнулся к де Марке и передал их ему. – Организуйте это, драгоценнейший.

Тот удалился.

Кендрик сдвинул свой ужасный парик и вопросительно взглянул на меня.

– Что еще, милый?

– Мне надо две тысячи долларов. Он скривился.

– Это будет вычтено из вашей доли.

– Нет, не будет. Это издержки, а издержки должны оплачивать вы.

Он улыбнулся, но глаза его окаменели.

– Согласен. – Он тяжело поднялся, открыл ящик и достал деньги. – Вы не сомневаетесь, что благополучно пригоните самолет?

– Берни пригонит его, не я. Спросите его, – сказал я и положил деньги в карман.

– Вас удовлетворила полоса?

– Да.

– Хорошо. Вам нужно еще что-нибудь? Я поднялся.

– Не сейчас. Когда будут готовы паспорта?

– Завтра вечером.

– Я приду за ними.

Когда я двинулся к двери, он спросил:

– Вы не предвидите затруднений?

– От нас – нет. Вы приготовили деньги? Полтора миллиона долларов?

– Деньги будут готовы к концу недели.

– Тогда я сообщу, куда их перевести. Мы немного изменили свои планы насчет оплаты. Мы организуем компанию в Мексике. Я позже подробно объясню.

– Это умно, организовать компанию, – сказал он и сощурился.

– Да. – Я твердо взглянул на него. – Самолет не взлетит, пока не придет сообщение об уплате денег.

– Я понял. – Он помолчал, раздумывая, и продолжал:

– Если вам нужен юрист в Мексике.

– Я сам все сделаю, – прервал я его. – До скорого. Я поехал в агентство аэрофлота и взял билет на рейс в Мехико на десять часов шестого сентября. Потом от нечего делать поехал на пляж и провалялся там весь день, болтая с девочкой с хорошей фигурой, а с мозгами, как у курицы. Во всяком случае, она меня развлекла своей глупостью, а когда солнце стало садиться, она заявила, что возвращается домой готовить еду своему мужу. Мы мирно расстались.

Я решил, что должен напоследок выпить с Тимом, но нашел его уже пьяного. Он принес свои извинения мне и объяснил:

– Я улетаю завтра утром. Мне предложили хорошую работу в Родезии.

– Вы, строители аэродромов, ездите по всему свету. Мы напоследок выпили вместе, попрощались, и я ушел. Мне не хотелось ехать в город одному, и я пошел в местный ресторан, немного поел и, вернувшись в домик, включил телевизор.

Около 22 часов раздался телефонный звонок, и женский голос спросил:

– Мистер Крейн?

Я вздрогнул. Мне не надо было вспоминать, кто звонит. Голос миссис Эссекс был особого тембра и не забывался.

– Привет, – ответил я.

– Я буду в своем домике с 24 сентября пять дней, – сказала она. – Вы приглашаетесь туда. – И она повесила трубку.

Я тоже положил трубку, выключил телевизор и, откинувшись в кресле, закурил. С той самой встречи я часто думал о ней, предполагая будет ли продолжение… Теперь я знал, что будет. Я приглашен на пять дней! Пять дней один в укромном домике! Но ждать надо целых восемнадцать дней! В эту ночь мне было не до сна.

На следующий день я получил паспорта. Кендрика не было и де Марке отдал их мне. Паспорта были вполне приличные, меня звали Джек Мортон.

– Вы удовлетворены? – спросил он.

– Да. Передайте толстяку мой поцелуй, – ответил я и удалился.

Мой старик приехал на станцию встретить меня. Он оказался еще выше, тоньше и еще более постаревшим, чем раньше.

Мы поздоровались и направились к его потрепанному «шевроле».

– Ну как дела, Джек? – спросил он, направляясь в сторону дома.

– Хорошо. А как дела у тебя?

– Обычно. В моем возрасте уже не ожидаешь чего-то нового и необычного. В банке дела идут хорошо, на этой неделе у нас появилось еще четыре новых вкладчика.

«Какой прогресс!» – подумал я, вспомнив о миллионе с четвертью, которым я вскоре буду обладать.

– Это здорово, папа.

– Да, неплохо. У меня на ужин сегодня превосходное мясо, тебе понравится, сынок.

– Конечно.

– Ты хорошо выглядишь.

– Этого у меня не отнимешь.

Потом мы помолчали. Он вел машину, а я смотрел на улицы, на маленькие магазинчики и редких прохожих. Некоторые из них приветствовали старика. Я уже начал сожалеть, что приехал сюда, но ведь это в последний раз я его вижу. Через тридцать дней я для него умру и должен буду остаться навсегда мертвым.

Когда мы приехали домой, я поднялся в свою маленькую спальню – какой контраст с домиком на аэродроме Эссекса – и распаковал вещи. Затем я спустился вниз в гостиную, и старик вытащил откуда-то виски.

– Наливай, Джек, сам, – сказал он. – Я уже не пью. В моем возрасте виски уже не стоит пить. Я искоса посмотрел на него.

– Ты здоров, папа?

Он слабо улыбнулся в ответ.

– Мне шестьдесят девять лет. Для моего возраста я чувствую себя хорошо. Ты присаживайся за стол и выпей.

– Когда ты собираешься уйти в отставку?

– Я хотел уже уходить, но мои клиенты не хотят, чтобы я уходил, и я решил работать, пока могу ходить. – Он опять улыбнулся. – А пока я ходить могу.